Опыт революционной борьбы - Эрнесто Че Гевара

На рассвете 16 января наше наблюдение за казармой возобновилось. Сторожевой катер ушел ночью. Посланные разведчики нигде вокруг не обнаружили солдат. В три часа дня было решено подойти к дороге, которая от казармы поднимается вдоль реки, и попытаться что-либо рассмотреть. Когда смеркалось, мы перешли Ла-Плату, которая оказалась совсем мелкой, и расположились у дороги. Буквально через пять минут нами были остановлены два крестьянина. Один из них явно походил на доносчика. Эти крестьяне выложили ценную информацию, когда узнали, кто мы, и поняли, что им не следует ждать ничего хорошего, если они не расскажут всего, что знают.

По сообщению крестьян, в казарме находилось примерно пятнадцать человек. Кроме того, в скором времени здесь должен был проехать Чичо Осорио – один из трех известных управляющих латифундии семейства Лавити, которое создало огромное феодальное владение и поддерживало его посредством террора. Вскоре верхом на муле появился совершенно пьяный Чичо. Универсо Санчес, действуя под видом полицейского, приказал ему остановиться. Осорио немедленно назвал пароль. Воспользовавшись сильным опьянением Чичо Осорио, нам удалось обмануть его. Наш оборванный вид не вызвал подозрения у этого типа. Фидель, назвав себя армейским полковником, с возмущенным видом стал говорить ему, что занят расследованием причин, почему повстанцы до сих пор еще не ликвидированы и почему воинские подразделения ничего не делают. Он негодовал на то, что ему, «полковнику», приходится бродить по лесам, не имея времени даже побриться. Одним словом, Фидель крепко поносил оперативность вражеских сил. Осорио очень охотно согласился с тем, что находящиеся здесь солдаты все время торчат в казармах и лишь изредка совершают незначительные вылазки. Он рьяно призывал ликвидировать всех повстанцев. Расспрашивая Чичо Осорио о местных жителях, мы узнали, кто здесь наш враг и кто наш друг. Чичо назвал около двадцати фамилий. Он рассказал о том, как убил в этих местах двух человек и как генерал Батиста приказал немедленно отпустить его на свободу. Затем Осорио стал хвастаться, что только сейчас он надавал пощечин нескольким крестьянам, которые повели себя «не совсем почтительно», начал возмущаться тем, что сельские полицейские неспособны на решительные действия и оставляют нарушения без наказания. Фидель спросил его: «Что бы ты сделал с Фиделем, если бы тот попался тебе в руки?» Чичо ответил, что он поступил бы с ним так же, как и с Кресенсио, и сопроводил свои слова выразительным жестом.

– Посмотрите, – сказал он, показывая мексиканские ботинки, в которые были обуты бойцы нашего отряда. – Это «одного из убитых нами сукиных сынов».

Так, сам не зная того, Чичо Осорио подписал свой смертный приговор. Наконец по просьбе Фиделя он согласился быть нашим проводником, чтобы помочь нам застать врасплох солдат и тем самым показать им, что они плохо подготовлены и не выполняют своего долга.

Мы направились к казарме. Чичо Осорио, вероятно, еще не догадывался, что попал в ловушку, хотя лично я не был очень уверен в этом. Тем не менее он продолжал пребывать в добродушном настроении и ничего не замечал. Когда нам пришлось снова пересекать речку, чтобы вплотную подойти к казарме, Фидель сказал ему, что он взят в плен и должен быть связан. Чичо не оказал сопротивления и продолжал плестись. По его словам, охрана была выставлена лишь у входа в строящуюся казарму и у дома другого управляющего по имени Онорио. Он вывел нас казарме со стороны дороги, ведущей в Масио. Посланный в разведку Луис Креспо, сейчас он майор в нашей армии, подтвердил данные Чичо Осорио.

Когда мои товарищи уже были готовы начать действовать, на дороге появились три солдата верхом на конях. Они, как мула, тащили за собой арестованного крестьянина. Арестованный прошел почти рядом со мной, и я помню, как он обращался к солдатам: «Я такой же человек, как и вы». Но в ответ послышались слова: «Заткнись и топай, пока не получил плетки». Как потом было установлено, эти слова принадлежали капралу Басолю. Мы считали, что этому крестьянину удалось спастись во время нашей атаки, но оказалось, он был подло убит в Масио.

В атаке участвовало двадцать два вооруженных бойца. Нам необходимо было захватить казарму во что бы то ни стало, поскольку у нас было очень мало патронов, и, израсходовав их, мы остались бы практически беззащитными. Лейтенант Хулито Диас, героически павший в бою при Уверо, Камило Сьенфуэгос, Бенитес и Каликсто Моралес, вооруженные полуавтоматическими винтовками, должны были окружить деревянный дом справа. Фидель, Универсо Санчес, Луис Креспо, Каликсто Гарсия, Фахардо (ныне майор, однофамилец нашего врача Пити Фахардо, погибшего в Эскамбрае) и я атаковали в центр, а Рауль и Алмейда со своими отделениями нападали на казарму и окружали ее слева.

Бой начался в два часа сорок минут ночи. Мы приблизились к вражеским позициям на расстояние около сорока метров. Фидель первым открыл огонь, сделав две очереди из пулемета, за ним начали стрельбу все остальные. Затем мои товарищи временно прекратили огонь и предложили солдатам немедленно сдаться, но последовал отказ. Перед боем был казнен доносчик и убийца Чичо Осорио.

Солдаты оказали сопротивление, которого мы не ожидали. Всякий раз, когда мы призывали их сдаться, батистовский сержант открывал по нас огонь. Был отдан приказ пустить в дело наши старые бразильские гранаты.

Луис Креспо и я бросили по гранате, но они не взорвались. Рауль Кастро бросил заряд динамита, и тоже безрезультатно. Рискуя жизнью, пришлось подходить к домам, чтобы поджечь их. Первым это попытался сделать Универсо Санчес и не достиг цели. Потом неудача постигла Камило Сьенфуэгоса. Наконец мне с Луисом Креспо удалось подойти к дому и поджечь его. При свете пожара мы увидели, что это был всего-навсего склад кокосовых орехов. Стали опять требовать от солдат сдаться в плен. Один из них попытался бежать и, буквально натолкнувшись на винтовку Луиса Креспо, был ранен и обезоружен. Бой продолжался. Камило Сьенфуэгос, укрывшись за деревом, сделал последний выстрел в убегавшего сержанта и на этом исчерпал свой скудный запас патронов.

Сьенфуэгос первым вошел в дом, откуда стали раздаваться крики о сдаче в плен. Мы быстро подсчитали трофеи: восемь винтовок, один пулемет «томпсон» и около тысячи патронов. У нас было израсходовано приблизительно пятьсот патронов. Кроме того, были захвачены подсумки, горючее, ножи, обмундирование и немного продовольствия. Подсчитали потери. У противника – двое убитых, пятеро раненых и трое взяты в плен. Остальным удалось сбежать. У нас – ни одной царапины. Уничтожив казарму, наш отряд ретировался. Мои товарищи оказали посильную помощь раненым, трое из которых имели очень тяжелые ранения и в скором времени скончались. Об этом нам стало известно уже после окончательной победы. Для ухода за ранеными были оставлены взятые в плен солдаты, один из которых в дальнейшем присоединился к войскам майора Рауля Кастро и дослужился до звания лейтенанта. После победы этот товарищ трагически погиб в авиационной катастрофе.

Мы никогда не относились к раненым так, как относилась к ним батистовская армия, которая убивала их или бросала на поле боя. Это гуманное отношение со временем стало приносить свои плоды и явилось одним из факторов нашей победы. В тот день, несмотря на все мои старания как врача сохранить наличные запасы медикаментов в своем отряде, Фидель приказал оставить их для раненых пленных. Освободив арестованных местных жителей, в четыре часа тридцать минут 17 января мы двинулись в направлении реки Пальма-Моча. Там нами были приняты срочные меры, чтобы найти надежные укрытия в самых труднодоступных местах Сьерра-Маэстры.

Около Пальма-Моча мы стали свидетелями печальной картины. Накануне батистовский капрал и управляющий оповестили всех местных жителей о предстоящей бомбардировке. Люди начали переселяться к берегу моря. Это была явная провокация со стороны управляющего и сельской полиции, поскольку никому не было известно о нашем местонахождении в этом районе. Местные власти намеревались просто лишить крестьян земли и нажитого имущества. Однако эта ложь в какой-то степени подтверждалась нашим нападением и теперь выглядела как правда. Страх охватил крестьян, и не было никакой возможности остановить их бегство.

Это была первая победа, одержанная повстанцами. За все время войны только в этом и последующем бою у нас было больше оружия, чем людей… Крестьяне не были еще готовы включиться в борьбу, а связи с городом практически не существовало.

Бой у Арройо-дель-Инфьерно

Арройо-дель-Инфьерно – это небольшой ручей, впадающий в реку Пальма-Моча. Следуя вдоль этого ручья, мы поднялись в горы и разбили свой лагерь в ущелье, где находились два небольших крестьянских домика, которые наш отряд решил не занимать.

Фидель считал, что батистовцы немедленно направятся в погоню за нами и сумеют более или менее точно определить наше местонахождение. Он решил организовать засаду для вражеских солдат здесь и, в соответствии с принятым планом, расставил людей. Стремясь убедиться в правильности выбора места засады, Фидель постоянно обходил район нашего расположения.