Держава под Зверем - Илья Бриз

— Когда премьер решился на низложение Георга Второго**, я пообещал им Смирну-Измир*** и разрешение на присоединение Албании. Метаксас тут же согласился на немедленный плебисцит, — заявил Егор, — Греция теперь навсегда станет республикой и нашим искренним другом. Ну, а если еще учесть будущую Великую патриархию…

Н-да. Я знал, что Синельников хорош в таких делах, но настолько? Даже у меня вместе с Андреем Громыко лучше бы не получилось. С другой стороны, чем меньше будет мелких стран в Европе, тем проще будет потом объединять ее. Вот еще режим Салаши, который пытался переплюнуть самого Гитлера в Венгрии, и усташи в Хорватии. А пусть-ка ими Вермахт займется под нашим контролем, пока его не переименовали в Бундесвер.

* День ответа Метаксаса является в Греции национальным праздником.

** Георг II — король Греции, до того уже дважды изгнанный.

*** Смирна (по-турецки — Измир) — большой город на западном побережье Турции, по результатам ПМВ отошедший к Греции. Основное население там было православным. Был отвоеван турками в ходе Второй Греко-турецкой войны в 1922 году. Почти все христианское население было вырезано победителями.

Великая патриархия. Предварительное название полунезависимого православного государства со столицей Царьградом. Я вспомнил свою недавнюю встречу с Патриархом Московским и всея Руси Сергием. Избранный осенью тридцать восьмого после встречи с моим отцом высокий представительный старик с довольно жестким взглядом в глазах. Перекрестил меня и протянул руку для поцелуя. Которую я тут же, достаточно крепко, но аккуратно, чтобы не причинить боль, пожал. Он что, думает, раз я разрешил очень серьезные послабления церкви, вплоть до собственных радио- и телеканалов, то я верующий? Пришлось вежливо, даже уважительно, но достаточно твердо объяснить свое отношение к религии. Да, несомненно, составляет неотъемлемую часть культуры русского и большинства славянских народов. Да, именно сейчас, во время Великой Освободительной войны, мы, руководство державы, согласны пойти навстречу православию, как, впрочем, в некоторой степени, и другим религиям, но будем продолжать мягкую политику атеизма.

— Как вы относитесь к тому, чтобы лично обвенчать мою сестру и директора СГБ генерала Синельникова? — перешел я к делу.

Такого вопроса он явно не ожидал. Мне же нужен был сосредоточенный удар по компартии. Сейчас, когда уже везде в державе разрешена деятельность любых, кроме крайне правых, партий, когда в Верховном Совете и даже в Политбюро КПСС, у меня подавляющее большинство, этот ход должен резко обострить все внутренние противоречия, как в самой партии, так и в руководстве страны, так и во всем многонациональном народе огромного ныне Советского Союза. В конце концов, все основные территориальные приобретения уже сделаны. Остались мелочи. А почивать на лаврах по поводу победы в Великой войне нам рано.

— В каком храме? — наконец-то отреагировал патриарх.

— По вашему выбору в Москве. Желательно только не там, где венчались русские цари. И, по-возможности, достаточно скромно.

— Елоховский собор подойдет? — собственно говоря, другого предложения я и не ожидал. Ближайший к канцелярии и резиденции самого Сергия.

— Это тот, в котором Пушкина крестили?

Он очень удивился моим знаниям и с заметным уважением кивнул: — Да.

— Вполне подойдет. Надо признать, что сам архитектурный комплекс, и внутри довольно красиво. А потом, вероятно, вы сами захотите покинуть нашу ныне златоглавую столицу, — решил я удивлять его дальше.

— Почему? — на его лице появилось крайне озабоченное выражение.

— Вы разве не захотите лично возглавить восстановление главного православного храма мира, Святой Софии в Царьграде, и очищения его от мусульманской скверны? С учетом того, что сам Царьград должен стать столицей небольшого православного государства, подчиняющегося высшему иерарху православной церкви? — я подошел к карте и обвел контуры будущей Великой патриархии. Европейская территория бывшей Турции с прилично отрезанной северо-западной частью. Общая граница церкви с Грецией мне была совершенно не нужна.

Он подошел к карте и молча смотрел на нее, иногда бросая короткие взгляды на меня.

— Только учтите, власть ваша не будет абсолютной. Войска там будут мои. И вся промышленность — тоже. А вот полиция будет подчиняться вам, — я коротко обрисовал свои мысли об этом государстве внутри Советского Союза. И про то, что другие религии там запрещены не будут. Царьград должен стать не просто столицей православия, а религиозной столицей мира. И отношения и с Меккой, и Иерусалимом должны быть благожелательными.

— Минареты вокруг Айя-Софии* мне позволено будет снести? — только и спросил тяжело задышавший Сергий.

— Конечно, Иван Николаевич, — ну, не буду же я его владыкой называть? — и… сядьте. Сядьте и успокойтесь, — я пододвинул стул и помог старику сесть. Вот только не хватало мне, чтобы ему сейчас от радости поплохело, — поймите, что, хотя церковь отделена у нас от государства, но православие все-таки будет основной религией в Советском Союзе.

* Айя-София — один из 3-х эпитетов, обращенных к богу. Эти три эпитета определяются так: Айя-София (Святая Мудрость), Ая-Ирена (Святое Благодушие) и Ая Динамис (Святая Сила). И, в то же время, — одно из названий храма Святой Софии в Стамбуле.

Британцы на Кипре сдались без боя. Какие могут быть военные действия, если наша фронтовая авиация с аэродромов в Турецкой ССР, Ливане, ставшем членом Израильской Федерации, и военно-морской базы Советского Союза на Синайском полуострове с легкостью контролирует все Средиземное море?

Н-да. Та база на Суэце… Менахем Бегин прилетел в Москву в конце сентября. Прилетел, облеченный всеми полномочиями Временного правительства Израиля, для заключения долгосрочного договора о дружбе, военном, экономическом и культурном сотрудничестве с СССР. Я, с некоторым удивлением, увидел, как он с искренней радостью обнимается с Синельниковым на аэродроме. Переговоры были довольно легкими и проходили в по-настоящему дружественной атмосфере. Обеим сторонам обоюдовыгодно было плотное сотрудничество. Быстро договорились о безвизовом режиме, двойном подданстве многих наших граждан и приличных кредитах с нашей стороны под невысокий процент. А когда зашел разговор о военно-морской базе…

— Нет. Не аренда. Никаких двадцать пять, пятьдесят или даже девяносто девять лет. Вы, ваше государство, а никак не правительство, продаете нам эту территорию на веки вечные. За… Как будет называться ваша валюта?

— Шекели, — с готовностью ответил Бегин.

— Шекель, шекель, шекель, — я повторил это слово несколько раз, как бы пробуя его на вкус, как будто никогда не слышал его раньше, в той жизни, — Годится. Так вот, вы продадите нам эту территорию под военно-морскую базу ровно за один этот ваш шекель.

Бегин посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

— Если учесть, что эта территория освобождена с помощью советского оружия, то это будет даже дорого.

Потом относительно долго решали вопрос с освобожденными в Германии евреями. Их было больше пяти миллионов, свезенных гитлеровцами в свои концлагеря со всей оккупированной тогда Европы. Накормить, одеть, обуть и оказать медицинскую помощь оказалось не так уж и сложно. В конце концов, среди них самих было довольно много квалифицированных медицинских работников. Медикаментами мы смогли обеспечить всех. Но вот… Подавляющее большинство, не желало возвращаться в родные места. А ехать в Израиль захотели далеко не все. Освободителями для них были советские солдаты. Почти два миллиона выразило желание, соединившись со своими семьями, раскиданными войной, выехать в Советский Союз на постоянное место жительства. Препятствовать им? Зачем? У нас столько неосвоенных территорий и острейшая нужда в квалифицированных специалистах. Бегин же категорически стоял на позиции выезда всех евреев в Израиль. Все-таки сумели договориться, что Еврейское агентство (Сохнут) может проводить агитацию везде в Германии, но свобода выбора ограничиваться не будет. Даже в Советском Союзе пусть открывают отделения своего Сохнута. Надо быть честными со своими друзьями. В конце концов, как ни агитируй, но своя голова у советских евреев есть. Уж я-то могу судить об этом достаточно объективно…

Опять не успевают. И что мне с ними делать? Н-да, бестселлер середины двадцатого века… Нет, конечно, за всю историю книгопечатания суммарный тираж Библии может быть и больше. Но вот чтобы за один год больше восьмидесяти миллионов экземпляров? Такого, вроде бы, еще не было. Американские издатели предложили свои услуги, но мы пока отказались. Уровень нашей полиграфии уже сегодня на голову выше и экономически выгоднее, чем за океаном. А учебник, совмещенный со словарем, нам нужен именно сейчас. Я ведь еще месяц назад провел через Верховный Совет решение о ведении делопроизводства в державе только на русском языке. Да, и обязательное изучение иностранных языков в средней и высшей школе, кроме специальных, по всей территории Советского Союза отменил. Нет, конечно, разведчик, дипломат и историк, иностранные языки знать обязаны. А инженеру зачем? Большинство научных и технических ведущих издания мира уже сегодня выходят на русском языке. Да, научить хотя бы разговорному языку всех наших новых подданных не очень просто. Но куда же они денутся, если все вывески на государственных учреждениях и магазинах только на русском? Включая ценники на прилавках? Учителя у нас уже сейчас одна из самых массовых гражданских специальностей. То ли еще будет…