Жемчужная тропа - Энн Вулф

Боль была слишком короткой, чтобы Кортни успела ее испугаться. А за ней последовало наслаждение, которого она никогда еще не испытывала. Морис был невероятно, фантастически нежен, и она была счастлива, что все это произошло именно так. Неважно, что Морис не любит ее, неважно, что она – лишь временный маячок на его пути. Сейчас все это было неважным, лишним, недостойным внимания. Она любила его и была счастлива оттого, что в этот момент они вместе…

10

Этим утром Кортни Вулф изменила своей привычке просыпаться и тотчас же вскакивать с кровати. Она чувствовала себя другой, и, наверное, поэтому ей было страшно открыть глаза. А еще потому, что рядом могло не оказаться Мориса. Мориса, которому вчера она отдала всю себя, без остатка…

Впрочем, Кортни ни на секунду не пожалела о том, что произошло. Все было восхитительно, просто замечательно. Морис распахнул ей дверь в самую суть любви, и Кортни была счастлива этому открытию. Одно беспокоило ее – сможет ли Морис смотреть на нее прежними глазами. Глазами друга, а не мужчины, который провел с ней ночь… Всего-навсего провел ночь, вздохнула Кортни, а не любил, как она…

Морис услышал тяжелый вздох и повернулся к Кортни. Что знаменует этот вздох: головную боль после яблочной наливки или страшные воспоминания о проведенной ночи? Ему стало ужасно стыдно. Так стыдно, что он готов был прямо сейчас упасть на колени и попросить у Кортни прощения… И правда, что он сделал?! Что он натворил?!

– Кортни… – позвал он ее умоляющим голосом. – Кортни… Если ты ненавидишь меня, скажи об этом сейчас… Я не сплю уже несколько часов, – признался он. – Меня мучают угрызения совести…

– Чего-чего? – поинтересовалась Кортни, не открывая глаз. – Ты уверен, что она у тебя есть? – Что ж, ирония лучше, чем слезливый и глупый вопрос: «Что ты ко мне чувствуешь?», вертящийся на кончике ее языка.

О-о… Этого он и боялся… Кажется, Кортни в гневе и считает, что он совершил недопустимую ошибку, уступив ее вчерашней просьбе…

– Кортни, умоляю тебя… Позволь мне объяснить…

– Не надо. Зачем объяснять то, что и так понятно. Я прощаю тебя, отпускаю и благословляю идти дальше, – маскируя иронией дрожащий голос, произнесла она.

– Может быть, ты откроешь глаза? – Кортни отрицательно покачала головой. – Хорошо, можешь слушать меня и с закрытыми. Я не хочу твоих благословений. И не хочу никуда идти. Ты, конечно, можешь прогнать меня после того, что случилось, но знай: я люблю тебя. – Голос Мориса срывался. Слово «люблю», которое он произнес в первый и, очевидно, в последний раз, прозвучало как-то глухо и грустно. – Я люблю тебя, – повторил Морис, сам не веря в то, что он смог это выговорить. – И хочу быть рядом с тобой всегда. Но если я не нужен тебе, если я буду тебе обузой, ты можешь прогнать меня, и я уйду. Но уйду только потому, что этого хочешь ты. А для меня твои желания гораздо важнее собственных…

Кортни распахнула глаза и наконец-то посмотрела на Мориса. В темных глазах цвета спелой черешни стояли слезы. Этого Морис уже не мог вынести.

– Мне уйти? – с тоской в голосе спросил он. – Да, Кортни?

– Нет! – выкрикнула она срывающимся голосом. – Я тоже люблю, люблю, люблю, люблю тебя, Морис!

Морис остановил ее выкрики порывистым поцелуем. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив… Время отъезда неумолимо приближалось. Кортни и Мориса утешало только одно: теперь они не одиноки. Теперь у них есть любовь, с которой каждый из них собирался прожить долгую и счастливую жизнь. Если, конечно, никто этому не помешает… А желающих помешать этим двоим было более чем достаточно…

Эпплдэйцы искренне переживали решение молодых людей уехать из города. Им казалось удивительным, что эти люди оставляют их город. Прекрасный город… Но кое-кто уже догадывался, что причиной их отъезда было бегство. У закадычных друзей вдовы Роуз и отца Генри на этот счет не было никаких сомнений. Именно по этому поводу вдова Роуз Мортимер устроила срочное чаепитие с кнедликами и позвала к себе отца Генри.

– Я вижу, что они не хотят уезжать, – сказала она святому отцу, потягивая чай из маленькой фарфоровой кружки. – У обоих в глазах такая тоска, такая грусть… Я знаю, что обоих что-то гнетет. Гнетет одна и та же нерешенная проблема. Они бегут, отец Генри. Не знаю от чего и куда, но я уверена: они убегают…

– И в Эпплдэй их занесло неспроста, – закивал отец Генри. – Наверное, они прячутся от кого-то… Что же они натворили, хотел бы я знать?

– Что бы они там ни натворили, они – хорошие ребята, – убежденно сказала вдова Роуз. – У Мориса и Кортни добрые сердца. И даже если они сделали что-то, наверняка раскаялись…

– Мне тоже так кажется, Роуз. Им нужно помочь…

– Но как?

– Поговорить с ними, убедить в том, что бежать – бессмысленно. Я думаю, Эпплдэй – не первый городок, из которого они уносят ноги… – Отец Генри поставил чашку на блюдце, и фарфоровые приборы звякнули друг о друга, словно подтверждая его слова. – Конечно, если они захотят бежать дальше, мы ничего не сможем сделать… Но, кто знает, вдруг им все-таки можно помочь… Кстати, – отец Генри внимательно посмотрел на вдову Роуз, – ты могла бы поговорить с Аурилисом Киббсом. Он ведь – шериф и может кое-что для нас прояснить… Так будет проще, Роуз… Мы будем знать, что они натворили. И тогда сможем обойтись без дурацких расспросов. Ты сделаешь это?

– Да, – кивнула вдова Роуз. – Пожалуй, ты прав. Во всяком случае, так мы будем знать, можно ли им помочь…

Отец Генри задумался. Наверное, у этих ребят за спиной был сложный путь. Кто знает, смогут ли они пройти его до конца? Он не был уверен, но что-то подсказывало ему, что смогут. И на их нахмурившемся небе вновь взойдет солнце…

– Если ты соберешь к моему приходу вещи, я успею искупаться. В последний раз.

Это «в последний раз» было таким хрупким и надломленным, что у Мориса сжалось сердце.

– Вещей немного, – ободряюще улыбнулся он Кортни. – Так что мы могли бы сходить вместе…

Кортни грустно покачала головой.

– Хочу побыть одна. Попрощаться с этим городком. Подумать о своем будущем…

– Нашем будущем, – мягко поправил он Кортни.

– Прости, конечно же нашим… – Она все еще не могла привыкнуть к тому, что в ее жизни появился кто-то, кто готов разделить не только радости, но и невзгоды. – Я не надолго. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь.

Правда? – Морис закрыл голубые глаза, а потом открыл их, лукаво улыбаясь Кортни. – Ты уже вернулась?

– Нет, но скоро вернусь.

Кортни чмокнула его в щеку, помахала рукой и вышла из дома. Ей не хотелось, чтобы Морис видел, как она плачет. У него на сердце было не легче, чем у нее… Разве могли они знать, когда въехали в Эпплдэй, что привыкнут к этому городу, к его жителям настолько, что не захотят уезжать отсюда? Конечно нет… Да и кто мог бы на их месте?