Чужая планета - Евгений Гуляковский

– В общем, да – хотя ко мне это не имеет отношения. У меня другие задачи. Лорд ценит мою способность замечать массу интересных деталей во время его дипломатических приемов и пиров.

– Для чего вообще ты оказалась во дворце? Ведь это, наверняка, не безопасно.

– Кто-то должен помогать дяде. Спейс связан со многими людьми. Монастырь лишь небольшая часть его интересов. Он мечтает избавить страну от правления тирана.

Мы оставили позади место ночной схватки и шли уже больше часа, когда я заметил, что Ария с трудом выбирает дорогу. Только теперь я наконец догадался предложить ей остановиться на дневной привал. Видимо, гордость мешала ей признаться в собственной слабости. Идеальное ночное зрение девушки при свете солнца оборачивалось своей обратной стороной, и она попросту слепла.

Мы выбрали для лагеря открытое место на вершине невысокого холма. Здесь росло одинокое дерево с толстыми перекрученными ветвями, создававшими неплохое укрытие для Арии. Я расположился внизу, среди выбивавшихся на поверхность корней, расстелил плащ в густой мягкой траве и попытался заснуть. Но, несмотря на заверение Арии в том, что она услышит приближение любого врага, тревога не оставляла меня. Слишком свежи еще были впечатления ночной схватки.

Я попал в мир, которым управляли непривычные для меня законы, – жизнь человека стоила здесь слишком мало, и выживал лишь тот, кто мог постоять за себя.

Время текло медленно, надоедливые насекомые мешали уснуть, и, в конце концов, я, оставив эти безнадежные попытки, встал и спустился с холма к ручью, протекавшему у его подножия. Нужно было смыть с себя дорожную пыль. Воспользовавшись тем, что моя спутница уснула, я собрался раздеться. В ее присутствии я бы не смог на это решиться, хотя сама Ария, похоже, считала наготу вполне естественным состоянием.

Вода в лучах утреннего солнца казалась расплавленной драгоценностью. Она сверкала, переливаясь на небольших перекатах всеми цветами радуги. Из глубины леса ветер приносил незнакомый пряный аромат каких-то цветов. Жестокий мир планеты выглядел в это солнечное утро умиротворенным и вполне безопасным. Если бы он на самом деле был таким, каким казался! Но за обманчивым блеском чувствовалась скрытая угроза. И именно это ощущение заставило меня внимательно осмотреться, прежде чем начать умывание. На противоположном склоне оврага, по которому протекал ручей, что-то белело сквозь ветви кустарников, и это «что-то», как мне показалось, отличалось подозрительно правильной формой. Какой-то невысокий купол проступал сквозь растительность. Предмет был совершенно неподвижен, и чувство любопытства, в конце концов, подавило во мне врожденную осторожность. Через пару минут я уже был рядом с ним.

Огромное яйцо, не менее двух метров в поперечнике, лежало на поляне. Его скорлупа отливала на солнце перламутровым блеском. А размеры буквально подавляли. Я лихорадочно осмотрелся, пытаясь отыскать следы того, кому мог принадлежать этот зародыш будущей жизни.

Но вокруг не было ни следов птичьих лап, ни поврежденной растительности... Не было и никаких признаков гнезда. Яйцо одиноко и сиротливо лежало на солнцепеке. Трудно было даже представить размеры существа, которое могло снести подобную громадину.

Я осторожно прикоснулся к скорлупе ладонью – она казалась теплой и живой, моя ладонь ощутила какой-то стук, легкое сотрясение внутри огромного купола. Нужно было убираться отсюда, пока хозяин этого чудовищного яйца не заинтересовался моей персоной.

Я вновь поспешно спустился к ручью и пошел вниз по его течению, к месту, где находился брод. Позади послышался легкий треск, но я лишь ускорил шаги, стараясь поскорей оказаться как можно дальше от своей опасной находки. Умываться я раздумал. За моей спиной все время слышалась какая-то возня. Когда мне показалось, что я уже достаточно отдалился от опасного места, густые кусты на склоне оврага, по дну которого я пробирался, раздвинулись, и морда, которая могла привидеться разве что в кошмарном сне, уставилась на меня.

Треугольная зеленая пластина, не меньше метра в поперечнике, прикрывала широкий лоб. Ниже ее, на коротких стебельках, поворачивались в разные стороны два весьма подвижных глаза. Зрачков не было, и оттого глаза казались слепыми. Лишь позже я рассмотрел их фасеточное строение и понял, что, скорее всего, они принадлежат какому-то огромному насекомому. Я замер, чувствуя себя совершенно беспомощным. Оружие и большая часть одежды остались под деревом, на ветвях которого безмятежно спала Ария.

Малейшее движение могло стать для меня последним. Меня отделяло от чудовищной зеленой морды не более пяти метров, и в зарослях угадывалось тело монстра, пока что невидимое. Однако по тому, как тряслись верхушки ближайших деревьев, я мог судить о его размерах и мощи.

В мозгу лихорадочно проносились все сведения, которые я знал о насекомых. Их фасеточные глаза способны замечать лишь движущиеся предметы. До тех пор, пока я стою неподвижно, – я для него невидим. Но долго ли я смогу сохранять нелепую позу, в которой застыл в тот момент, когда увидел морду? Ноги уже затекли, и холодный пот слепил глаза.

Мой противник тоже стоял неподвижно, вращались только глаза, однако он находился в гораздо более выгодном положении. Скорее всего неподвижная поза была ему свойственна изначально. Затаившись в засаде, он высматривал себе жертву и, наверно, мог часами сохранять полную неподвижность перед завершающим стремительным броском.

Верхушки деревьев вокруг монстра больше не двигались, и это мне совсем не нравилось. Нужно было что-то предпринимать, пока я не выдал себя непроизвольным движением. Мышцы затекли, и я чувствовал, что сил оставалось совсем немного. За спиной у меня находился довольно крутой склон, и влажная глина его поверхности казалась не подходящей для стремительного бегства.

Я понял, что окончательно проиграл этот неравный поединок в неподвижности, выпрямился во весь рост и, скрестив руки на груди, уставился на монстра.

Его глаза, заметив движение, мгновенно повернулись и теперь неотрывно следили за мной.

– Ну, давай. Чего ты ждешь? – спросил я, смирившись с судьбой и понимая, что выхода из ловушки, в которую я попал, не было.

Морда как-то странно, почти жалобно заверещала, словно извинялась за что-то. Затем гигантское насекомое медленно двинулось ко мне. Сначала из зарослей показалась одна суставчатая лапа, затем другая, обе были покрыты острыми пластинами хитина с шипами и напоминали лапы земного богомола, увеличенные в размерах до нескольких метров.

«Вот так нелепо это все и закончится», – мелькнула последняя мысль, перед тем как существо одним гигантским прыжком оказалось рядом со мной.

Глава 18

Чудовище больше не торопилось и двигалось медленно и плавно, словно во сне. Скованный смертельным ужасом, я замер, вытянувшись, сожалея лишь о том, что не сумел сдержаться и за секунду до этого проиграл состязание в неподвижности.

Я понимал, что бежать бесполезно – это существо было слишком стремительным, когда в этом возникала необходимость, и могло бы догнать меня одним прыжком. Но даже если бы я этого не знал, я бы все равно не мог сдвинуться с места. Мышцы словно заледенели, и в голове не было ни единой мысли – какая-то звенящая пустота, внутри которой мои глаза автоматически отмечали мелкие детали происходящего.

Вот треугольная голова, более широкая, чем моя грудь, придвинулась вплотную и коснулась моей обнаженной кожи... Кажется, я успел расстегнуть рубашку перед умыванием, и теперь даже этой иллюзорной преграды между нами не существовало.

Хитиновая пластина на голове чудовищного насекомого показалась мне странно теплой. Треугольник лобового щитка заканчивался четырьмя скрещенными жвалами, или, возможно, челюстями, пока еще плотно сомкнутыми в единое целое.

Нетрудно было представить, во что они превратятся, когда раздвинутся сразу во все четыре стороны... Но мне казалось, что главную опасность представляли вовсе не жвала, а передние, приподнятые над землей ноги, которые теперь раскачивались высоко над моей головой. Именно от них я не мог отвести глаз – от этих гигантских зеленых пил, каждая из которых по толщине не уступала стволу векового дерева. В них чувствовалась несокрушимая мощь, и я подумал, что, если лапы сомкнутся на моей груди, все кончится очень быстро...

Однако чудовищный монстр почему-то не спешил покончить со своей беспомощной, парализованной ужасом жертвой. Он словно исполнял надо мной некий ритуальный, медленный и ритмичный танец. Вновь послышался звук, непохожий на голос живого существа, печальный и словно просящий о чем-то...

Краем глаза я заметил на спине монстра посторонний предмет, лоскут или осколок с неровными краями, выделявшийся своим белым перламутровым цветом... Где-то совсем недавно я видел этот цвет...