Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser"

– Понимаю, сэр, – жалея, что не видит сейчас его лица, выдохнула Гермиона. – Но… я бы хотела услышать, что это значит… от вас.

Время замерло, будто в испуге. Звуки утихли, даже пламя в камине старалось трещать шепотом. Удары сердца отмеряли мгновения тишины, пока ее не наполнил обволакивающий баритон Снейпа:

– Пройди вперед и помести руки и шею в отверстия.

Колодки громыхнули, повинуясь его магии и раскрываясь. Ощутив острый привкус горечи на губах от несбывшейся надежды услышать ответ, Гермиона встала на колени у деревянной конструкции и наклонилась, чтобы позволить своим рукам и шее оказаться в плену старинного пыточного приспособления.

Тихие, едва слышные шаги обошли ее по кругу, и в поле зрения попали его босые ноги, вызвавшие новый прилив возбуждения. Снейп всегда снимал обувь на сессиях, и Гермиона поняла, что благодарна ему за это – за возможность смотреть на длинные ухоженные пальцы и представлять, как она берет их по очереди в рот и посасывает, наслаждаясь ощущением запретного удовольствия и стыда. Она никогда не считала себя фут-фетишисткой, но со Снейпом ей открывались все новые и неожиданные стороны собственной извращенности.

– Все в порядке? – он склонился к ней, ласково поглаживая по волосам, но вопрос прозвучал отстраненно, почти дежурно-равнодушно. Снова оксюморон.

– Да, сэр.

– Судя по взгляду, брошенному на колодки, когда ты вышла из ванной, раньше тебя никогда не заковывали в них.

– Нет, сэр, – Гермиона судорожно сглотнула и облизала пересохшие губы.

– Я хочу, чтобы ты сразу сказала мне, если почувствуешь дискомфорт или панику. Тебе все понятно, Гермиона?

– Да, сэр.

– Хорошо, – его рука мимолетно скользнула по щеке, и он тут же отошел.

Дерево вокруг заключенной в ловушку колодок головы мешало воспринимать происходящее сзади, и Гермиона вздрогнула, когда бедра коснулось тепло его пальцев. Понимая, что вынужденная откровенность позы на коленях позволяет ему во всех подробностях рассмотреть оба бесстыдно выставленных напоказ отверстия, Гермиона почувствовала, как отчаянно краснеет, надеясь, что вместе со смазкой из нее не сочится кровь. Снейп грубо раздвинул половинки ее ягодиц пошире, и тесно сжавшегося ануса коснулся его смазанный палец.

– Ты растягивала себя пробкой, как я приказал? – колечко мышц покорно раздвинулось, не в силах устоять перед его напором, и Гермиона застонала от ощущения наполненности. Тут же к первому добавился второй палец, и бедра сами дернулись навстречу.

– Да, сэр.

– Все еще слишком узко, – спокойно констатировал Снейп, сделав пару движений внутри судорожно сокращающегося отверстия. – Но у тебя было не так много времени. Продолжай упражнения. Увеличь пробку еще на один размер. Будь осторожна, не забывай о смазке.

– Да, сэр, – разочарованно простонала Гермиона, чувствуя, как пальцы покидают ее, оставляя пустоту. До нее донесся тихий шепот, и холодок очищающего заклинания коснулся ягодиц. Не понимая, что происходит, она шевельнула бедрами, и тут же ровный голос Снейпа одернул ее:

– Стой спокойно. Я убрал всю лишнюю смазку, кроме твоей собственной.

Гермиона подавила в себе жгучее желание спросить, нет ли там крови, и, если есть, то почему он не убрал и ее тоже. Но зная, что Снейпу могут не понравится разговоры без разрешения, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, и поняла, что, на самом деле, предпочитает не знать, что происходит у нее между ног.

Его руки мягко погладили ягодицы, и вдруг сильный укус обжег нежную кожу на внутренней стороне бедра. Гермиона вскрикнула от боли, но к саднящему месту тут же прикоснулся влажный язык, зализывая ранку. Снейп продолжил медленно поглаживать и покрывать дразнящими поцелуями и болезненными укусами ягодицы, неспешно продвигаясь вверх по спине, пока вся она не загорелась, наверняка покрывшись яркими следами.

Голос охрип от стонов, когда он дал ей наконец передышку, снова обойдя колодки и встав рядом. Его рука легла ей на щеку, заставляя взглянуть на него затуманенным взором, а затем два пальца коснулись губ, раскрывая их и проникая внутрь.

– Ты ведь этого хотела? – его тихий голос вырвал из груди еще один стон, а пальцы медленно и неумолимо продвинулись до самого горла.

Гермиона напряглась, в панике подняв на него испуганный взгляд, но Снейп смотрел по-прежнему холодно и равнодушно, будто проводил эксперимент.

– Уверен, если я сейчас проникну в твой разум с помощью легилименции, то увижу там занятные картины, как ты мастурбируешь и кончаешь, представляя себе мои пальцы во всех отверстиях твоего тела. Я прав, Гермиона?

Его пальцы ткнулись еще глубже, вызвав спазм, и Гермиона судорожно закивала, глядя на него наполненными влагой глазами, надеясь, что это прекратится. Он обещал сегодня не делать ей больно и, похоже, решил заменить боль стыдом, накрывшим ее удушливой волной от его таких унизительных, но тем не менее ударивших прямо в цель слов.

– Очень хорошо, – бесстрастно произнес он, отстраняясь и снова покидая поле ее зрения. – Расставь колени чуть шире.

Обжигающе горячая ладонь легла на промежность, утонув в липкой смазке, и слегка надавила, вызвав новый взрыв возбуждения, заставивший податься бедрами назад, чтобы продлить это сладкое чувство. Палец закружился вокруг клитора, нежно задевая пронизанный миллионами нервных окончаний бугорок, и Гермиона захлебнулась вздохом, мелко дрожа от передозировки ощущений. Послышалось тихое шуршание ткани, и в ноющее мокрое отверстие уперлось что-то твердое и большое, безжалостно расширяя тесный вход во влагалище. Гермиона закусила губу, пытаясь расслабиться. Что бы это ни было, оно остановилось, дожидаясь, пока ее мышцы привыкнут, а затем медленно и аккуратно проникло до самого конца. Задницы коснулись мужские бедра, и Гермиону пронзило внезапное осознание, что это член Снейпа. Его руки крепко ухватились за ее бедра, подтверждая безумную догадку, и она пожалела, что не может обернуться, чтобы запечатлеть в памяти эту картину: ее трахал Снейп.

Он подался назад, и она тихонько застонала: настолько плотно ее внутренние стенки обхватывали его, а ошеломляющая мысль, что ее Верхний наконец по-настоящему взял ее, придавала удовольствию завершенность. Снейп не произнес ни слова, снова аккуратно устремившись вперед, лишь ласково погладил ее по бедру, а затем ускорился, и Гермиона хрипло задышала в такт его толчкам.

Она закрыла глаза, растворившись в ощущении принадлежности, которое он дарил ей, заявляя на нее свои права древнейшим способом, придуманным даже не людьми, а самой природой. Движения стали резче и грубее, руки на ее бедрах сжались сильнее, вероятно, оставляя синяки, и Гермиона в исступлении прошептала, не помня саму себя:

– Пожалуйста…

Вокруг нее неотвратимо закручивался мощный вихрь удовольствия, неумолимо поглощая, затягивая в себя с каждым толчком члена внутри, полностью заполняющего собой, растягивающего, задевающего, наверное, все чувствительные точки разом. Одна рука Снейпа скользнула вниз, мимолетно мазнула по напряженному животу и пробралась между шелковыми от влаги складочками, найдя источник зарождающегося торнадо, готового вот-вот рвануть. Длинный палец завибрировал на клиторе, и это стало последним ударом для звенящего, будто до предела натянутая струна, тела. Крик, долгий и протяжный, сорвался с губ, волна сокращений охватила внутренние мышцы, и струна лопнула, высвобождая сокрушительную мощь стихии, на короткий миг отключившую сознание и вырвавшую Гермиону из цепких оков этого мира.

Придя в себя, она почувствовала, что член Снейпа все еще движется в ней короткими точными рывками, а затем резко выходит, и на спину льются теплые капли, и только тогда Гермиона услышала первый звук, изданный Снейпом с тех пор, как он вошел в нее. Тихое шипение резко выдыхаемого воздуха стало для нее музыкой, самой мелодичной и желанной в мире. Горячая рука властно легла на спину, размазывая по коже сперму и одновременно лаская и успокаивая.