С.С.С.М. - Марципана Конфитюр

Рабочие презрительно наблюдали за тем, как мистеры в костюмах ползают на карачках, кланяясь своему главному божеству. Что касается гангстера, то ему хватило одного взгляда, чтобы подсчитать сумму высыпавшихся на пол денег и небрежно заявить капиталистам:

— Значит, десять тысяч триста тридцать? Очень мило, я не против. Слово за мистерами коммунистами!

Через полчаса сумма дошла до пятнадцати тысяч, а количество представителей с обеих сторон увеличилось вдвое. На кухне стало не протолкнуться. Когда один из рабочих в очередной раз вызвал подмогу, Краслен подумал, что задохнется здесь вместе со всей компанией, не дождавшись исхода торгов. Обе стороны теперь не спешили называть новые суммы. Продавец и покупатели молчали, многозначительно переглядывались, переминались с ноги на ногу, следили за поведением конкурентов и дожидались вызванного подкрепления с деньгами и секретными указаниями.

— Кажется, сегодня мне придется открыть заведение на час позже. А может быть, даже на два, — равнодушно заметил гангстер. — Впрочем, мистеры, я совершенно не тороплюсь. Я могу даже совсем не открывать его сегодня. Пусть Джульетта и Розина отдохнут!

С этими словами он вытащил пилочку для ногтей и, не стесняясь присутствующих, занялся маникюром. Покупатели молча наблюдали за его туалетом, ожидая прихода пятого коммуниста.

"Если он будет негром, то я погибну, если белым — останусь в живых", — загадал Кирпичников. Он так уверовал в эту глупую примету, что в ужасе зажмурился, когда дверь в очередной раз скрипнула, и в толпе мелькнуло черное лицо. Потом собрал волю в кулак, вспомнил лекцию о материализме как единственно верном взгляде на природу, попытался убедить себя в том, что еще не все потеряно, выдохнул, открыл глаза… И увидел Джессику.

Она смотрела на него — испуганная, нежная, решительная. Такая же, как и неделю назад (Труд, неужели всего лишь неделя прошла?), когда он впервые ее увидел: босиком, в заношенном, практически прозрачном желтом платье, с узелком. Теперь в нем были деньги, разумеется. Знала ли Джессика, кого идет покупать для своей партии? Было ли ей вообще известно, что случилось с Красленом?..

— Люди Свинстона предлагают пятнадцать тысяч, — тихо сказал негритянке один из рабочих.

А она глядела на пленника не отрываясь. "Не позволь им купить меня!" — мысленно попросил Кирпичников. И в глазах негритянки прочитал: "Ни за что не позволю!".

— Джессика, мы можем предложить больше пятнадцати? — спросил нетерпеливый рабочий.

По лицу негритянки было видно, что она растеряна. "Ну что же ты, скажи им, что я не предатель!" — подумал Краслен. И вдруг понял, в чем дело. Ему выдался шанс проникнуть в стан врага, сделать то, что до сих пор оборачивалось только побоями и досадными поражениями. Скажи Джессика прямо здесь, сейчас, при людях Свинстона, что Кирпичников честный коммунист — и все планы по спасению тела вождя рухнут. Да и как отреагируют гангстеры, узнав, что их заложник теперь никому не нужен? Уж конечно не отпустят на свободу. Быть ему, Краслену, эскалопом, лежать ему на красной доске под зеленым ножом…

— Генри, у нас нет таких денег, — сказала Джессика.

— Что? Как нет?! — заволновались рабочие.

"Папаша", ждавший двадцати или хотя бы восемнадцати, грустно вздохнул и спрятал пилочку в карман.

— Мы не можем себе позволить, — тихо повторила негритянка. — Джонсон распорядился уступить.

— Как так «уступить»?!

— И что будет, когда он окажется у Свинстона!?

— А твой узелок, Джессика?! Что в нем?!

— Джонсон распорядился уступить, — решительно повторила негритянка.

Несколько секунд коммунисты молчали. Потом тот, что пришел первым, повернулся к гангстерскому "папаше" и уныло заговорил:

— Ну, стало быть, мистер…

— Какого черта!? — прервал его истошный вопль несдержанного однопартийца. — Мы же только вчера экспроприировали содержимое банковского автомобиля!!!

— Уймись, Билли! — зашумели на него рабочие. — Приказ есть приказ!

— К чертям ваши приказы! Мне вообще не надо ни приказов, ни денег, чтобы расправиться с этим предателем! — заорал Билли, выхватив маузер.

— Не на кухне, нет! — успел воскликнуть гангстер.

Джессика бросилась к Билли.

Краслен не успел разглядеть, как она сумела толкнуть его под руку. Выстрел оказался ужасно громким: раньше, мечтая о классовых битвах, Кирпичников представлял себе это несколько по-другому. Свиста пули, о котором так часто пишут в книгах о героизме, он не услышал вообще. А вот звук бьющейся посуды над головой и ощущения от сыплющихся на голову осколков оказались невероятно приятными. "Жив!" — понял Краслен, чувствуя, как на него валятся куски фаянса. Последним, что он услышал перед тем, как какая-то тяжелая дрянь грохнулась ему на голову, лишив сознания, был вопль гангстера:

— А-а-а-а! Моя супница!!!

Глава 18

Солнце уже почти спряталось за лесом небоскребов, а фонари и электрические рекламы еще не горели. Небо было серым. К секретному месту капиталистического совещания Краслена подвезли в открытом авто, брезентовая крыша которого была, однако, поднята: сильный ветер, вот-вот обещавший начало дождя, бросал в глаза прохожим уличную пыль и носил туда-сюда разноцветные пустые пакеты из-под жареного картофеля. В такую погоду Манитаун казался особенно мрачным. Пожалуй, он показывал свою истинную сущность.

Мистер Свинстон — два метра на полтора, наглый взгляд, шляпа горчичного цвета и слишком сильный запах одеколона — встал, почти загородив собой большое круглое окно, из которого открывался лучший вид на Манитаун. Тайное совещание капиталистов, как и обычно, происходило на верхнем этаже самого высокого в городе небоскреба.

— Мистер Кирпичников! — важно сказал главный буржуй. — Все мы, скромные слуги демократии, рады приветствовать вас, героического борца с тоталитарным коммунистическим режимом и друга Крылолета Буерова, долгие годы бесстрашно сражавшегося за мир во всем мире и подъем курса шиллинга! Позвольте от имени всех друзей человечества выразить восхищение вашей беспримерной самоотверженностью, проявленной в ходе операции по уничтожению опаснейшего провокатора и врага мирных ангеликанцев Джона Джонсона! К сожалению, в этот раз операция не удалась. Но каждая новая попытка приближает нас к установлению всемирной демократии и полного контроля над источниками нефти! Браво, Кирпичников!

Буржуи захлопали. Рассевшиеся вокруг овального стола, за которым поместился и Краслен, все они были при параде: в черных фраках и цилиндрах, с непременными золотыми цепочками на внушительных животах, надушенные, напомаженные, набриолиненные. Присутствовал на этом синедрионе и Памперс. Краслен сразу заметил его недовольную физиономию, украшенную новым моноклем. Физиономия стала еще недовольнее, когда Свинстон произнес:

— Примите наши извинения мистер Кирпичников, за то, что не все из нас были сразу осведомлены о вашей миссии и не оказали вам нужного приема в соответствующий момент. Просим прощения также за не вполне приятный для вас способ, которым нам пришлось воспользоваться для установления контакта.

Повисла пауза. Кажется, нужно было что-то ответить.

— Ерунда, мелочи, — как