Лорд Хаоса - К. Н. Кроуфорд

Мое сердце ускорило бег. Это был примитивный способ сокрытия от посторонних глаз сообщений! Я принялась расшифровывать содержание послания, адресованного моей маме.

Арья, боюсь, что время мое на исходе. Лжепринц, мой вероломный сын, остается глух к угрозам и не позволяет нам вернуться. О Роуэн, нашем возлюбленном творении, ему ничего не известно. Я говорил с Умирающим Богом, и он подтвердил наши опасения. Если Лорд Хаоса добьется своего, царство смертных сгорит в огне. Править надлежит ка Мортаны. Лишь третьему Светоносцу под силу возродить нас. Я вернусь к вам, как только смогу.

Молох.

Пытаясь понять смысл письма, я перечитывала его снова и снова, потрясенная тем, что в нем упоминается и Лорд Хаоса, и Умирающий Бог, и даже я сама! Мои подозрения наконец подтвердились – Арья и Молох были моими настоящими родителями.

Подхваченная водоворотом мыслей, я бросила взгляд на дверь. Сколько у меня осталось времени до возвращения Ориона?

Кое-что из написанного выглядело предельно просто. Лжепринц, вероломный сын Молоха – это, конечно, король Камбриэль, мой сводный братец.

Сердце гулко колотилось в плену грудной клетки.

Три Светоносца с золотыми звездами, метками Люцифера. Я, Орион и Мортана? Отец говорил о нас с ней как о двух разных личностях.

«Если Лорд Хаоса добьется своего, царство смертных сгорит в огне».

Не очень-то вдохновляюще звучало, но я хотя бы получила доказательство того, что не являюсь той, за кого меня принимает Орион. Мое сердце екнуло, когда я прочитала послание снова.

«Править надлежит ка Мортаны».

Я являлась третьим Светоносцем… и понятия не имела, что такое ка. Может, этим словом обозначали дочь, которая как две капли воды похожа на другую? Почему же тогда отец назвал меня возлюбленным творением? О членах семьи так обычно не говорят. Походило скорее на «чудовищное создание Франкенштейна».

Я закрыла глаза, и перед мысленным взором снова возник Камбриэль. Если верить письму, мои родители ему угрожали. Готова спорить на что угодно, они использовали тот же рычаг воздействия, что и Орион. Наверняка обещали рассказать всему свету, что он не настоящий король. Но, в отличие от Ориона, их оказалось легче убить, чтобы избавиться от нежелательных доказательств.

Заслышав скрип половиц под чьими-то шагами, я поспешно сложила записку и сунула ее в кармашек рюкзака. Дверь открылась, и в комнату вошел Орион, неся перекинутое через руку платье и шаль вдобавок.

«Как мило».

Я наблюдала за его приближением, и в голове у меня начал складываться план. Мне следовало отнять у него корону. В этом мире я могла доверять только своей маме и Шай. Мама не сомневалась, что из меня получится отличная королева. Теперь я и сама в этом уверилась.

«Куда Ориону править, он же совершенно безумен!»

Я следила глазами за тем, как он стягивает с себя сорочку, обнажая мощное тело, освещенное отблесками пламени, и с трудом подавляла желание сообщить, что никакая я не Мортана – теперь у меня наконец появилось тому подтверждение! Мои родители считали нас двумя разными личностями, в чем я с самого начала и пыталась уверить Ориона. Все детские воспоминания, которыми я так дорожила, оказались подлинными, а не выдуманными. Рождественские утра, которые мы с мамой проводили вдвоем, были настоящими!

Учитывая общее содержание послания, очевидно, мне требовалось держать язык за зубами. Я не видела причин сообщать Ориону, что сама намерена завладеть троном, которого он так жаждет.

Натянув одеяло на плечи, я перевернулась и уставилась на горящий в очаге огонь. В его пляшущих язычках мне привиделись движущиеся извивающиеся фигуры.

И Орион, и мои родители шантажировали короля: либо ради денег, либо преследуя иные цели. Но в отличие от Ориона, Арья с Молохом были недостаточно сильны, чтобы противостоять Камбриэлю.

Я задумалась, не пожертвовал ли отец собой, чтобы спасти меня, как поступила и мама в Осборнском лесу? Вероятно, они оба хотели, чтобы я вернулась вместе с ними в Город Шипов – самое безопасное для них, демонов, место?

Укутавшись в одеяло, я закрыла глаза, и в сознании снова возникли пылающие образы: Камбриэль с сияющей меткой во лбу вырывает у моего отца сердце прямо под стенами его дома, а потом сжигает тело, чтобы скрыть улики. Король, хоть и самозванец, не собирался позволить моим родителям его шантажировать.

«Если Лорд Хаоса добьется своего, царство смертных сгорит в огне».

Может, раз и я теперь демон, то тоже захочу обрести власть? Не чтобы устроить вселенский пожар, как Орион, а просто потому, что это казалось единственным способом остаться в безопасности. Сильные мира сего обычно загрызали слабых и выплевывали косточки.

Я почувствовала, как прогнулся матрас, когда Орион забрался в постель, тут же согрев ее теплом своего тела. Быстро покосившись на него, я увидела пляшущие на громадном мускулистом теле отблески пламени.

– Пижамы у матушки Патнэм для меня, конечно, не нашлось? – уточнила на всякий случай.

От его испепеляющего взгляда у меня мучительно сжалось лоно.

– Боюсь, что нет, милая. В любом случае, эта достойная женщина убеждена, будто для завтрашнего публичного покаяния одежда тебе и вовсе не понадобится. С нетерпением жду этого события. То-то будет восхитительное зрелище для Осборна.

– Совсем она спятила! – ахнула я и, посмотрев на Ориона, добавила: – Поистине, она тут самая странная!

Он одарил меня понимающей улыбкой.

– Я бы не стал утверждать со всей уверенностью. В конце концов, большую часть жизни я провел за решеткой и не имел возможности познакомиться с местными жителями поближе.

Орион со мной заигрывал, но я не собиралась позволять ему снова причинить мне боль.

– Если мне не изменяет память, – прищурившись, ответила я, – ты уверял, будто ничего ко мне не чувствуешь. И что твое влечение – всего лишь отчаянное стремление лилит покормиться. Вроде на том и порешили. То, что случилось в хижине, было всего лишь навеяно магией леса. Мы друг другу даже не нравимся, верно?

Орион посмотрел на меня, и на мгновение показалось, словно в его глазах мелькнула вспышка боли. Впрочем, он поспешно спрятал ее за полуприкрытыми веками и безучастной улыбкой.

– Верно. Как я уже говорил, в этом мире каждый сам по себе.

«Весьма характерное для Ориона суждение!»

Он изрядно повеселился, наблюдая за тем, как я возвожу между нашими телами преграду из одеял и подушек.

– Ты когда-нибудь слышал о ка? – осторожно поинтересовалась я.

– О питоне, что ли? – нахмурился он. – Из «Книги джунглей»?

«Вот непонятливый!»

– Да не Каа, а ка! С одной «а». Я думала, это слово что-то