Хозяйка перекрестков - Ирина Цыганок

— Что это? — С дрожью в голосе спросила я.

— Кера. — Миргородцев подхватил меня под локоть. — Можете идти? Нам лучше побыстрее укрыться в машине. Не думаю, что эта дрянь решится напасть открыто, но лучше не искушать судьбу!

И он потащил меня к своему автомобилю. Только тут я заметила, что вокруг успела собраться не слишком большая, но толпа. Люди о чем-то переговаривались, указывая поочередно то на нас, но на оборванный провода.

— Идемте, ну же!

Перестав оглядываться, я постаралась хромать быстрее.

Впереди приветственно мигнул хозяину фарами черный "Мурано". Задние фары у этой модели Ниссана всегда напоминали мне глаза хищника из семейства кошачьих. Не замечали, что фары некоторых автомашин, вкупе с другими деталями кузова, придают им сходство с животными? Черный "Ниссан Мурано", причем именно сзади, виделся эдакой пантерой, сыто улыбающейся плавными очертаниями багажника, в полном сознании собственной силы — совсем как ее хозяин. Припаркованный в двух машинах справа новый вседорожник "Лексус RX330" тоже черный, насуплено изучал проезжую часть глазами белоголового орлана с эмблемы США. Дальше шел ряд безликих "Каролл" и еще каких-то "японцев", и лишь в конце, нечто неизвестное мне, с красным значком "Митсубиши" на капоте имело истинно азиатские, раскосые "габариты".

"Нормально, что человеку, чудом избежавшему увечья, если не смерти, лезут в голову подобные мысли?".

— Садитесь. — Миргородцев предупредительно распахнул переднюю дверцу машины, поправил подол дубленки, мешавший дверце закрыться.

Всю дорогу я нервно кусала губы и совсем не глядела по сторонам. Поэтому, когда машина остановилась, так же, не глядя, выбралась на улицу. Окрестности были мне незнакомы.

— Это не мой дом! — Из-за пережитого стресса, я даже возмутится как следует не сумела. — Куда вы меня завезли?

— Идемте. — Миргородцев попытался снова взять меня под руку. Но на этот раз я вывернулась.

— Куда еще?

— Да не бойтесь. Я здесь живу. Просто подумал, что у меня вам будет безопасней. Если керы караулили вас у работы, то могут ждать и возле дома.

Последний довод показался мне убедительным, и я позволила завести себя в подъезд — вполне приличный, кстати. Чистенький лифт поднял нас на пятый этаж. Мой телохранитель, повозившись с парой замков, первым прошел внутрь, включил свет в прихожей.

— Добро пожаловать. — Провозгласил церемонно.

Я с каким-то тревожным чувством вступила в чужое жилище. Ну, что сказать: на милицейскую зарплату так квартиру не обставишь! Стены в коридоре были сочно-зеленого цвета, слева от входа висело здоровенное зеркало — не в полный рост, а широкое, похожее на картину в дорогой раме. Под ним имелся веселенький диванчик или вернее софа. Белая с зеленым, в тон стенам, цветочным орнаментом. Спинку обрамляла деревянная резьба, такими же были и кокетливо выгнутые ножки. Два светильника, стилизованные под канделябры, дополняли зеркало и давали достаточно света, чтобы холл не выглядел мрачно. Из коридора лишенный дверей проем вел в гостиную. Здесь цвета были не менее насыщенными: стены, причем без обоев, покрашены в теплый лавандовый, на портьерах чередовались яблочно-зеленые, оливковые и бежевые полосы. Эти же цвета повторялись на подушках, разложенных по дивану-трансформеру. Обивка кресел и ковровое покрытия, наоборот, были нейтрально кремовыми. Центральная люстра отсутствовала, зато потолок мягко подсвечивался восемью светильниками в римском стиле. Кроме дивана с креслами в гостиной имелась подставка под аппаратуру, низкий стеклянный столик, тумба и огромный, во всю стену, жидкокристаллический телевизор — вот уж чему я действительно позавидовала. Из минусов: все комнаты в квартире были смежными, в зал выходили двери из спальни и кабинета, в настоящий момент распахнутые, так что я смогла оценить угол кровати, явно королевских размеров, а в кабинете — письменный стол темного дерева и развешенную на стене коллекцию холодного оружия.

Все это я, конечно же, разглядела далеко не сразу. Сначала было просто ощущение, что окунулась в зеленое лето — это от холла. И еще, в доме с первого момента ощущалась "женская рука", что не замедлило подтвердиться, когда я увидела торчащую из-под софы изящную домашнюю туфлю, (назвать такую "тапочкой" язык не поворачивался), бирюзовую, с меховым помпоном на носке. Потом хозяин помог мне снять верхнюю одежду и провел в зал. Там я некоторое время сидела в кресле, потирая разодранную коленку и мучительно пытался сообразить, зачем все-таки согласилась сюда подняться. А опер чем-то гремел и шуршал на кухне. Остаточные явления от недавнего шока продолжали сказываться, потому что, когда вернувшийся с аптечкой Миргородцев, предложил снять колготки, чтобы обработать рану, я едва не принялась задирать юбку. Вовремя спохватилась, разозлившись на себя и самозванного доктора, почти крикнула:

— Каким, интересно, образом?!

Тот не слишком смутился, глянул еще раз на коленку, потом произнес раздумчиво: "Да, пожалуй, так — не слишком удобно. Погодите-ка…" и снова исчез, теперь в спальне. На этот раз он возвратился с махровым халатом в руках, своим, если судить по размеру.

— А где ваша девушка? — С некоторым запозданием осведомилась я. Не знаю, почему я решила, что Миргородцев не женат, наверное, из-за отсутствия обручального кольца на пальце. Хотя, это отнюдь не показатель. Исправляться все равно было поздно. Но он меня не поправил.

— Отправилась отдохнуть на пару недель. На Испанских Канарах сейчас самая приятная погода. Можете переодеться в ванной, а потом займемся ногой.

Я как сомнамбула поплелась в ванную комнату. Поймала собственный взгляд в зеркале над раковиной. "Что я здесь делаю?". Стянула все-таки рваные колготы, завернулась в обширный халат и наконец-то пришла к разумному решению: "Сейчас обработаю ссадину, а потом заставлю отвезти меня домой. Не знаю, керы меня там ждут, или еще кто, но ночевать на квартире у практически незнакомого мужчины, да еще и несвободного — никуда не годится!". Услужливое воображение тут же нарисовало картину неожиданного возвращения с Канар сожительницы: она входит, а тут я в мужском халате. Далее следует безобразный скандал.

Пока мне промывали спиртом ссадину, да пока заклеивали пластырем, сцена эта так и стояла у меня перед внутренним взором. Поэтому, как только с врачеванием было покончено, я засобиралась к себе.

— Спасибо за помощь, но мне лучше поехать домой. — Произнесла тоном, заранее отметающим любые возражения. И даже поднялась с дивана, на котором производились все манипуляции с аптечкой. Потревоженное колено тут же отозвалось противной саднящей болью, а ведь до этого я протопала с содранной ногой порядочное расстояние. С перепугу, наверное.