Настольная книга сердцеедки - Арина Холина

— Фая!

«Тень» оказалась довольно молодой женщиной с темно-коричневыми волосами, челкой чуть ниже глаз, смуглым лицом и большими карими глазами. Не то чтобы красавица, но с шармом. На Фае было черное платье в стиле греческой туники — с талией под грудью и с короткими рукавами. На груди висел массивный золотой кулон с изображением тигра, выложенным красными и желтыми камнями.

— Это твоя подруга? — спросила Фая.

— Аврора! — воскликнула Даша.

— Она действительно хочет к нам присоединиться? — поинтересовалась Фая.

— Нет, зашла на чашку чая, — ответила Даша, невинно хлопая глазами.

— Но ты же жила, как обычный человек, может, стоит продолжить? — Фая подошла к Авроре и спрашивала уже у той. У нее был тяжелый взгляд, и вообще рядом с ней было как-то трудно. Даже дыхание перехватило. — Ведьмой быть не так легко, как кажется. Если ты думаешь, что все вдруг станет тебе доступно, то ошибаешься — мало того что ты ощутишь груз ответственности, так ты еще будешь должна подчиняться нашим правилам и выполнять долг перед нами, Тигрицами.

Аврора с некоторым страхом посмотрела на Фаю.

— Да она издевается! — сообщила вдруг Даша. — Пользуется твоей неосведомленностью! Фая, прекрати, а…

— Между прочим, в соответствии с традициями я должна ее до смерти напугать! — обиделась Фая. — Это испытание!

Даша закатила глаза:

— Мы и так до смерти напуганы, и у нас мало времени.

— Как знаешь. — Фая пожала плечами и кивнула девушкам. — Отойдите к стене! — предупредила она Дашу с Авророй.

Те послушно устроились у подоконника, а Фая вышла в центр зала. Одна из сопровождавших ее девушек протянула ей какой-то предмет, Фая положила его на пол в том месте, где паркет был выложен кругом, и отбежала в сторону. Прошла минута, и паркет вдруг начал вращаться, словно воронка, — доски разъезжались, открывая нижнюю залу. Прямо под ногами у Авроры оказались ступеньки — такие же лестницы открылись со всех сторон помещения. По ним девушки спустились вниз — довольно глубоко, так глубоко, что в темноте не было видно пола. Они зачиркали спичками, зажгли свечи, и Аврора с удивлением уставилась на помещение высотой в два этажа. Она ожидала, что здесь будут старые каменные стены — эдакое подземелье, но комната оказалась довольно изящной, правда, слишком красной и круглой.

— Слушайте, да у вас тут как в русском ресторане за границей — только хохломы не хватает! — развеселилась Даша.

— А ты что, ни разу здесь не была? — удивилась Аврора.

Даша помотала головой.

— Я самый несознательный член профсоюза, — призналась она шепотом. — У них тут ежегодные шабаши и прочие корпоративные дела, но, понимаешь, это чистая формальность — все равно настоящие оргии никто, кроме Ярика, не устраивает, а трястись на ухабах пятьсот километров ради того, чтобы выпить «Кристалл» за тысячу долларов… Мама здесь бывает — она говорит, эта дань уважения и все такое, а мне как-то неловко. Да на любой вечеринке и то веселей! Тут все в платьях от «Оскар де ля Рента», чтобы не уподобляться расхожему представлению о ведьмах, на шпильках от «Лабутен». Не шабаш, а прием в Белом доме! Не знаю…

И правда, единственное, что сейчас напоминало девушкам о том, что они не в «Русском самоваре», — старинный круглый каменный стол в центре зала, с выбитыми в камне письменами. Под столом располагался небольшой очаг, а вокруг него стояли тринадцать кресел с высокими резными спинками.

Пока Даша и Аврора осматривались, девушки Фаи протерли стол благовониями — резко запахло маслом чайного дерева, вылили на него что-то красное и разожгли в очаге небольшой огонь.

— Что это? — с недоверием поглядывая на красную жидкость, стекающую со стола на пол, поинтересовалась Аврора. — Кровь?

Даша пожала плечами.

— А чей это дом? И почему в нем никто не живет? — спросила Аврора.

— Для обрядов нужно место, не загаженное посторонней энергетикой, — пояснила Фая, незаметно приблизившаяся сзади. — Ну, бытовой энергетикой. Здесь давным-давно было кладбище. Потом его перенесли, но земля тут особенная, а дом мы заговорили, никому и в голову не придет поинтересоваться, кто хозяева, или дачу тут построить…

Послышался скрежет, и потолок — тот круг, который опустился, — вернулся на место. В комнате стало почти совсем темно, свечи освещали комнату странным красно-голубым светом. Девушки уже не суетились, а тихо ждали в сторонке. Аврора заметила, что в стенах открылись проходы, а из них с каждым ударом маятника часов выходили женщины. Они подходили к стульям и останавливались, низко опустив голову, прикрытую капюшоном. Маятник ударил тринадцать раз — когда вышла последняя женщина, в комнате стало абсолютно тихо.

Аврора хотела спросить, почему здесь нет мужчин — это что, половая дискриминация или есть другая, разумная причина? — но не решилась нарушить молчание.

Наконец женщины сбросили плащи, которые тут же подхватили подружки Фаи, и сели в кресла. Некоторые из них были довольно молоды — лет тридцати пяти, другим оказалось сильно за пятьдесят, а двое явно справили восьмидесятилетие. Лица женщин ничего не выражали, глаза были холодными, и все они смотрели в одну точку — на каменный стол.

— Зовите Клавдию! — велела самая старая, крупная седая женщина с короткой стрижкой, которую украшала — как и у прочих — рубиновая диадема, впрочем, довольно скромная.

Девушки услышали топот — можно было подумать, что к ним спешит рыцарь в доспехах, но, как выяснилось, шум производила здоровенная бабища в банном халате. Она была похожа на метательницу ядра — квадратная, мускулистая, с мужеподобным лицом и походкой медведя-шатуна.

Седая кивнула, Клавдия подошла к столу и облокотилась на него. Фаины девушки встали позади кресел, взялись за руки и замкнули круг, затащив в него Дашу, а Аврору вытолкав поближе к Клавдии.

— Раздевайся! — велела одна из тринадцати.

Аврора послушно разделась, хоть и скорчила гримасу: мол, предупреждать надо. Клавдия указала на стол, и Аврора легла на него животом вниз. Стол был теплый, даже горячий — видимо, подогрелся на огне. Клавдия вытащила из карманов халата какие-то баночки, расставила на краю стола — там, где не было надписей, и сняла халат, оставшись в огромных трусах и таком здоровенном лифчике, что в нем можно было таскать арбузы. Аврора чуть не расхохоталась, но заметила Дашу, которая морщила нос и кусала губы, и все-таки сдержалась — просто отвернулась от Клавдии. А та зачерпнула из банки что-то настолько ароматное, что запах ударил Авроре в нос, размазала это ей по спине и приступила к массажу. Иногда Авроре было приятно, иногда больно, иногда так горячо — и от раскалившегося стола, и от крема, и от сильных рук Клавдии, что она готова была вскочить и убежать, но, казалось, тело ее перестало подчиняться — руки и ноги размякли, голова затуманилась, а когда Клавдия перевернула ее на спину, Аврора почти потеряла сознание. Нет, вообще-то чуть-чуть соображала — например, понимала, что женщины что-то говорят, бубнят какие-то тексты, но все это было как в тумане. А когда Клавдия начала массировать голову, Аврора точно «отъехала».