В руках Ирбиса - Елена Ласк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Проверим. – Спокойно произнёс Клим, а затем резко схватил Абрамову за руку, потянув на себя. Сначала она молча упиралась ему в грудь, пытаясь вырваться, но лишь спровоцировала Давлатова, который схватил её обеими руками и начал трясти, как тряпичную куклу. – Покажи мне, как ты справишься, если кто-то захочет тебя ещё раз! Давай!
Я первый понял, что Моника уже никак не отреагирует, потому что увидел знакомый пустой взгляд. Рефлекс опередил все эмоции и я с силой вырвал её из рук Клима, оттеснив в сторону, а его оттолкнув. Павел оставался на стороже, на случай если ситуация станет критической, раньше времени ему вмешиваться нельзя. Абрамова стояла еле дыша, став ещё белее, чем обычно, из её глаз градом катились слёзы, взгляд по-прежнему был отсутствующим.
– Если хочешь сдохнуть, так и скажи, и не еби больше Виктору мозги. – Почти выплюнул Клим, непонятно чего добиваясь. – Знал бы какая ты идиотка, ни за что не рассказал ему о тебе.
Абрамова сделала три глубоких вдоха, а затем подошла к Климу, подняв голову, чтобы видеть его глаза, до сих пор бешеные.
– Да пошёл ты. – Сказала спокойно и, обойдя Давлатова, покинула дом.
Глава 23
*Ника*.
– Ника, сядьте пожалуйста в машину. – Павел упорно не воспринимал тот факт, что я в очередной раз делаю вид, что он для меня пустое место. Пока я шла, пытаясь прийти в себя, он ехал рядом, не переставая уговаривать, скорее всего выполняя приказ Клима. Я так и не поняла их иерархии между собой, и как-то странно, что Павел вроде как на двоих работает. – Вам всё равно придётся вызывать такси, пусть им буду я. Можете мне даже заплатить, только сядьте в машину. – Включил эдакого обаяшку, добавил белозубую улыбку, взгляд голубых глаз сделал помягче, пробуждая во мне лишь волну неприязни. Я же не какая-нибудь малолетка, чтобы повестись на смазливую физиономию. Хотя именно сейчас я бы хотела почувствовать себя именно ей, Никой, которая читает глянцевые журналы, знает параметры лучших моделей мира, ежедневно отрабатывает мастерство позирования перед фотографом и даже не помышляет идти в медицину. Страшно представить сколько мусора было в моей голове и сколько времени я потратила на него.
– Ролевыми играми со своей девушкой занимайся, а от меня отъебись. – Это не я, это Шмель во мне сейчас говорил, который научил меня самому необходимому минимуму матерных слов, отработав со мной правильную интонацию.
Звук колёс затих и мне стало лучше, значит всё же есть сила у русского матерного. Радовалась я недолго, Павел подбежал, встав у меня на пути, перегородив дорогу. Теперь он смотрел на меня зло и раздражённо. Запустил руку в свои русые волосы, убирая их со лба, собираясь с мыслями. Я не торопилась, времени у меня было предостаточно, и я терпеливо ждала, когда он подавит в себе очередной порыв сделать со мной что-нибудь.
– Давай начистоту, – начал Павел, отбросив доброжелательную маску и вежливость, – ты мне тоже не особо нравишься. Вместо того, чтобы заниматься реальными делами, мне приходится следить за тобой. Не знаю, что у вас там произошло, меня это не касается, но отбоя мне никто не давал. Поэтому не будь сукой, сядь в эту ебучую машину, иначе, после прокола с Ирбисом, Царь мне точно голову снесёт.
Вау, как спокойно он всё это сказал, чуть громче, чем полушёпотом. Я отчётливо понимала, что сейчас напрошусь на что-то очень нехорошее, к губам подкатывали слова протеста идиотки-Ники, смешанные с матом и язвительностью. Мне ничего не оставалось, как сбежать, чтобы избежать нежелательных последствий.
– Не снесёт, я его хорошо знаю. – Попыталась обойти Павла, но он потянул ко мне руки, чтобы задержать, и я резко отшатнулась. На сегодня мне хватит, внутренняя дрожь до сих пор не прошла после выходки Клима. Павел сам отошёл на несколько шагов, подняв руки, показывая, что не станет меня трогать.
– Ты знаешь только то, что тебе показывали.
– Мне очень много показали, не переживай. Мама отказалась купить мне розовые очки, когда я попросила, поэтому я вижу всё таким, какое оно есть на самом деле.
– Слушай, – остановил меня Павел, когда я в очередной бесючий раз попыталась его обойти, – неужели тебе настолько похуй на всех? Пойми, если я не могу справиться с бабой, то нахуй никому не нужен в этом мире.
– Я не баба.
– Хорошо. Просто помоги мне.
– Если я приму твою помощь, Виктор решит, что я передумала.
Прошедшей ночью.
– Почему сама? – Виктор вошёл в палату, где я ставила себе капельницу, выполняя очередную его прихоть.
– Сам сказал, что мне ещё здесь работать. – С трудом попала в вену, понимая, что будет синяк, давно на самой себе не практиковалась.
– Можешь не работать. – Произнёс спокойно, сев рядом со мной на кровать.
– Ты снова хочешь посадить меня под домашний арест?
– Хочу. – Больше выдохнул, чем сказал. – Ты не оставила мне выбора. – Помотал головой.
У меня внутри всё похолодело. Я больше не смогу в роскошных стенах его дома. Мне нужно движение, развитие, самореализация. Я банально хочу загрузить свой мозг и тело работой, чтобы перестать постоянно копаться в себе, накручивая и расшатывая самоанализом психику. Я блуждаю по замкнутому кругу, не находя выхода и идеального решения всех проблем. Если я сейчас не отвлекусь на что-то, просто сойду с ума. Пока я думала что сказать и как, Виктор продолжил, устало проведя рукой по лицу.
– С этого момента делай со своей жизнью что хочешь. Я больше не буду вмешиваться. Если захочешь, можешь продолжать ординатуру здесь, либо перейти в другую больницу. Все документы и деньги останутся у тебя, твои вещи и одежду, купленную для тебя, тебе привезут, когда определишься с новым адресом, мне твои шмотки ни к чему, так что не спорь, сама сдашь в магазин, если не нужны, или выбросишь, сама решишь. Это Стелла для тебя старалась, если ты не поняла.
Я слушала его не дыша, боясь спугнуть его неожиданный порыв. Виктору не нравилось происходящее, он тяжело выталкивал из себя слова, испытывая к ним подобие неприязни. Мне тоже в них кое-что не понравилось.
– Я не могу взять деньги. – Произнесла осторожно, максимально мягко, заметив ухмылку в ответ.
– Можешь. Сама говорила, что нет ничего плохого в материальной благодарности. Или врала? – Поднял на меня тяжёлый усталый взгляд.
– Не врала. – Не стала спорить. Виктор любит, чтобы всё было на его условиях, он без этого уже жить не может и
