Короли городских окраин - Валерий Георгиевич Шарапов

Возле садика Колька помог Альберту перебраться через ограду, протащил через груды кирпичей внутрь здания.

– Вот, – с облегчением выдохнул и двинул подбородком в сторону запыхавшегося Альберта. – Он знает, где квартира есть. Богатая.

Наташка свернулась клубочком на подоконнике и, казалось, спала. Давилка вольготно развалился тут же, выпитый давеча алкоголь начал его морить, тело налилось ватной слабостью, в голове звенела раздражающая боль.

Бандит неторопливо закурил и выдал корешам по папиросе из толстого портсигара с затейливым рисунком. Разговор начинать он не торопился, растягивал минуты ожидания, чтобы незнакомый нескладный мальчишка закипел от нетерпения, истомился. И вывалил все, что знает, без осторожности и опаски. «Фарт кипеша не любит» – первое, что выучил Давилка, став вором. Много подобных правил закрепилось в его ясной голове. Что-что, а думать и запоминать он умел. С первого же дня, попав в помощники к опытному домушнику Французу, за которым гонялись все опера Москвы, впитывал Мишаня каждый его жест и слово, как губка.

И тогда же начинающий преступную карьеру паренек познакомился с силой юности. Когда вредная и бдительная старуха открыла дверь по просьбе «соседского мальчишки», «потерявшего ключ», за дверью ее ждал не скромный школьник, а парочка наглых и безжалостных бандитов.

За следующие десять лет научился Давилка мгновенно надевать на себя любую маску: скромного романтика, компанейского весельчака или идейного борца против спекулянтов. Фальшивые улыбки, гнев и слезы помогали ему втереться в доверие к любому человеку. Женщины таяли от его галантных манер и солидных нарядов. Пожилые охотно рассказывали внимательному собеседнику сплетни про соседей. Дети доверчиво брали конфету из рук дяди с добрыми глазами. В воровском мире Давилка давно обрел репутацию удачливого и хитроумного жулика, который просчитывает все на несколько шагов вперед.

Вот и сейчас его фокус с гнетущим ожиданием удался: Альберт вдруг зачастил, вываливая домушнику накипевшее на душе. Об отце и его махинациях, о ненавистном медицинском институте и об унизительном скандале с родней. Михан кивал в ответ, в нужных местах его глаза наполнялись теплым сочувствием, брови взлетали вверх от возмущения.

– Да уж, дорогой ты мой человек, совсем тебе жизни родители не дают. Согласен, что проучить их стоит. – Голос у Михана звучал мягко, словно вор поглаживал им обозленного Альберта.

– Да, как хорошо, что вы меня поняли! Вы мне поможете?

– Помогу. – Теплая ладонь вора легла на узкое плечо парнишки. – Обязательно разберемся с непорядком. Сколько людей пострадало! Инвалиды-герои голодают, милостыню просят. Конечно, надо забрать награбленное и раздать нуждающимся, по справедливости.

Колька молча стоял у стены, прислушиваясь к разговору. Со стороны смотрел он на плавные движения и заботливый тон Михана, а перед глазами была другая картина: заточка в жилистой сильной руке входит в морщинистую шею перепуганного старика.

Альберт, очарованный лаской и вниманием вора, кивает, рассказывает, что есть в квартире, подробно передает распорядок жизни их семьи: во сколько бабушка уходит в поликлинику или на рынок, когда возвращается с работы отец, по каким дням привозят к ним домой наркомовский паек.

– Да уж, лучше подождать, пока вы уедете всей семьей на дачу. Это ты правильно придумал, молодец, голова хорошо работает! – От похвалы Альберт зарделся, а Давилка доверительно приобнял его за плечи и принялся вполголоса объяснять: – Это хорошо, что тебя дома не будет, будто ты не при делах. Отец на тебя и не подумает, ты на даче с ними спокойно отдыхай. Я все организую, как договаривались. Ключи от квартиры у тебя есть свои?

– Имеются. – Альберт вытащил из кармана пару ключей на черном шнурке.

– Ты парень самостоятельный, головастый. – Давилка видел, что клиент созрел, и не скупился на комплименты. – Нужно и нам такие сообразить. Чтобы с замками не возиться.

– Я знаю как! – Альберт был в восторге от приключения. Его план мести отцу будет осуществлен, да еще и этот взрослый мужчина в шикарном костюме доверил Альберту важное поручение. От волнения он не обращал внимания ни на развалины вокруг, ни на испуганную девочку в темном углу. – У бабушки есть запасной комплект, она его хранит в старой сумке на антресоли. Я возьму потихоньку и Кольке отдам завтра же. Вы только после обратно их положите в сумку. Они и не догадаются, что этими ключами кто-то пользовался.

– Говорю же, золотая голова! – снова похвалил мальчика Михан. А сам покосился на Кольку Малыгу, который с кислой миной стоял у стены. Не нравится ему рожа мальчишки, плохие мысли у него в голове бродят. После разговора Колька отвел приятеля обратно к выходу. Перед тем как выскочить на улицу, восторженный Альберт зашептал:

– Ты слышал, да? Золотая голова! Вот как он меня назвал! Потому что я все продумал до мелочей, так что никаких помех не будет. Зашли, взяли, вышли. И можно раздавать нуждающимся. Ты себе тоже, Коля, возьми немного.

Николай шел рядом и с изумлением прислушивался к словам Альберта, словно видел себя со стороны. Неужели он действительно верит, что Давилка делает это ради справедливости? Ведь как щенок глупый, готов ему руки лизать. И я таким был, тоже верил ему. В рассказы эти про честное наказание спекулянтов. Никаким инвалидам помогать он не собирается, продаст все барыгам, купит себе еще один костюм или часы.

Но вслух говорить ничего не стал – бесполезно сейчас Альберту что-то объяснять. Кольку и так мучает стыд, что втянул школьного товарища в эту историю, пусть даже ради спасения сестры. Что будет дальше, думать ему не хотелось, волновала только Наташка, что превратилась в неподвижный темный комочек…

Домушник снова сплюнул, во рту с похмелья стоял неприятный привкус. Еще этот смурной Малыга.

Колька сделал еще одну попытку освободить сестру:

– Отпусти ее, я же сделал, как ты просишь. Квартиру нашел. Отпусти девчонку.

– Да ну? – сверкнул оскал металлических фикс. – Думаешь, я это так проглочу? Тащи давай дружков своих, я вам устрою проверку.

Колька мялся на месте: каково ему будет сейчас вернуться в заброшку и просить о помощи после случившегося, когда он утром, в отчаянии, разметал по грязной земле последнюю еду беспризорников?

Давилка почувствовал Колькины сомнения, подхватил вскрикнувшую Наташку, словно котенка, и рявкнул:

– А ну, давай веди, где там твои дружки сидят! Пускай сами скажут, как они хотят по квартирам лазить! Давай! – В голосе домушника появилась истерика, ему становилось все хуже и хуже. Ему хотелось влепить со всей силы прямо в растерянное лицо Малыги, так чтобы во все стороны брызнули капли крови. Он тычками в спину подгонял Кольку, вымещая раздражение.

В заброшке при виде непрошеных гостей Анчутка