Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина

— О, Господи! — Том завороженно глядел, как перемазанные сажей пальцы Мари открывают потайную шкатулку. Она была полна бумаг.

— Глянь-ка, Рыжий! Какая дичь!

Джоанна, с глаз которой только что сняли повязку, отшатнулась от факела, чадящего у самого ее лица. Отвратительная рожа кривлялась и дышала смертоубийственной композицией перегара, гнилых зубов и чеснока прямо ей в нос. Едва не задохнувшись от подобного парфюмерного изыска, Джоанна закашлялась и попыталась оттолкнуть его источник. Тот заржал:

— Но, но, птичка! Не трепыхайся. А то перышки помнешь.

— Оставь мамзель в покое, Прыщ! Займись лучше господинчиком, — прозвучал хриплый голос, и над Джоанной склонился тот самый одноглазый великан. — Ишь какая! — в его тоне сквозило искреннее восхищение.

— Где мы? — осмелилась спросить та.

— У меня в гостях, — осклабился Рыжий.

— Как вы смеете!.. — возмутился Флориньи.

— Кто это там голосишко подает? — рявкнул одноглазый. — Ты, что ль, петух придворный?

— Что-о! — виконт схватился было за шпагу, но железные ручищи великана перехватили узкую кисть Форе и, вырвав оружие, переломили клинок, словно соломинку.

— Боже правый! — Флориньи в ужасе посмотрел на обломки. — Вы подлец, сударь! — взвизгнул он.

Рыжий окинул жалостливым взглядом тщедушную фигуру виконта и неторопливо обернулся:

— Прыщ, ну-ка, заткни ему глотку, мне тут с дамочкой потолковать надо.

— Что вам угодно? — поинтересовалась Джоанна, снова краем глаза глянув на часы. Уже четверть девятого. Порядок!

— Ничего особенного. Деньги, драгоценности. А может, и кое-что еще! — он пощекотал девушке подбородок и мерзко захихикал.

Джоанну передернуло от отвращения. Рыжий окинул плотоядным взглядом ее стройную фигурку и, хмыкнув, подошел к Форе.

— А ну, хлыщ, раскошеливайся, если не хочешь, чтобы мы тут тебя порешили, а девку твою… — он добавил пару эпитетов и глаголов, не оставлявших сомнений в чистоте намерений и изысканности воспитания говорившего. — Ну!

Флориньи дернул было руку к ножнам, но вспомнив об участи, постигшей его шпагу, только вздохнул.

— Ну! — повторил бандит и, вынув из-за голенища длинный нож, задумчиво поиграл им у самого лица виконта.

Тот уставился на тускло блестевшее лезвие и, признав право сильного, стал молча вынимать кошелек, часы, снимать кольца с пальцев и пряжки с башмаков. Толпа бандитов заливалась хохотом:

— А кружева-то, кружева! Точно баба!

— Со штанов пуговицы срежь. Алмазы, небось? Гы-ы!

— Камзол сюда давай! Мой поизносился.

— Прекратить! — рявкнул Рыжий. — Всё?

— Да. И извольте оставить нас в покое!

— А это что? — одноглазый поднял с пола бумагу с большой красной печатью.

— Это? О, Боже! Отдайте! Это пропуск. Именной пропуск, подписанный государственным секретарем! Зачем он вам? Отдайте!

— И впрямь незачем, — загоготал верзила и сунул бумагу себе за пазуху. — Иди, министер! Отпустите его, парни!

— А-а, она? — Форе глянул на Джоанну.

— Она? Не-е, месье, эта дичь от тебя уже улетела! — гнусно ухмыльнулся Рыжий и, подойдя к девушке, дернул ленту на ее корсаже. — Теперь это наша добыча!

— Александр! — вскрикнула Джоанна.

— Иди-иди! — бросил через плечо бандит. — А то хуже будет, — и снова поиграл ножом.

— Не смейте! — дернулся виконт, но несколько пар сильных рук бесцеремонно развернули его и толкнули к выходу.

Флориньи, втянув голову в плечи, побрел к экипажу. За его спиной раздался отчаянный крик:

— Виконт! Не-е-ет!!! — и сочный звук поцелуя.

Ксави тщательно вытерла платком дрожащие от волнения пальцы и прикоснулась к бумагам. После недолгих поисков она вытащила узкий конверт, запечатанный гербом Мальборо.

— Бежим? — осторожно спросил Том.

— Э, нет, дружок! — промурлыкала Мари. — Нам пара дней форы не повредит. Сейчас мы сделаем «куклу», выражаясь по фене. Печать цела — значит, уважаемый де Флориньи не имеет дурной привычки читать чужие письма. И это не может не радовать. Ах, как все-таки славно, что милейшая герцогиня пользуется таким новомодным изобретением, как конверт! Сейчас мы его… — бормотала она, совершая при этом странные для Тома приготовления.

Откуда-то появились на свет божий фарфоровое блюдце, крохотный белый кубик и маленькая реторта с распаянным носиком и жидкостью внутри. Ксави положила кубик на тарелочку и поднесла к нему свечу. Кубик загорелся ровным синим пламенем. На кубик Мари поставила реторту. Жидкость быстро закипела, из носика начала бить струя пара. Ксави осторожно отпарила печать и вскрыла конверт. Пробежав глазами документ, она удовлетворенно хмыкнула и спрятала его за пазуху. Затем девушка взяла чистый лист бумаги, положила в конверт и аккуратно запечатала его с помощью пара, после чего тщательно уничтожила все следы своих манипуляций.

— Вот! — гордо провозгласила она, оглядывая конверт со всех сторон. — Теперь маркиз де Торси получит кучу ценных сведений! Клади письмо на место и пошли. Том! Да, что с тобой?!

Шеффилд, с белым, как полотно, лицом смотрел в какую-то слегка помятую бумагу. Руки его тряслись.

— Томми! Там, что, указана дата твоей смерти? Клади на место письмо и эту бумаженцию! Время истекает!

Том, словно очнувшись, взял у Мари письмо и, положив его в жестянку, аккуратно закопал ее в холодной золе камина. Бумагу, так потрясшую его, Шеффилд спрятал за пазуху.

— Том!!! Ты что делаешь?! — возмутилась Ксави. — Мы должны оставить все, как было!

— В этом документе моя жизнь! — глухо сказал Шеффилд. — И отнять его у меня можно только вместе с жизнью!

Мари пожала плечами:

— Ладно. Как хочешь, — и прислушалась: — Экипаж! Быстро лезь наверх!

И, заровняв следы на золе, Ксави скользнула в дымоход.

Три мрачные фигуры сидели у камина в большом красном доме на улице Де Дё Порт. Том, не отрываясь, глядел в похищенную у Флориньи бумагу, Джоанна прилаживала на себе оторванные ленты корсажа, а Ксави, качая ногой, задумчиво смотрела на пламя.

— Ну, так что же там произошло с бедной скромной девушкой, которую коварный обольститель собирался завлечь в свои сети? — подняла голову Мари.

— Спроси лучше, что произошло с бедным коварным обольстителем при встрече с упомянутой скромной девушкой! — фыркнула Джоанна.

— Ну-ну!.. — Ксави вновь уставилась в огонь.

Тут дверь заскрипела, распахнулась, и на пороге возник одноглазый рыжий бандит. Он снял черную повязку и огненный парик и широко улыбнулся:

— Как ты, Джо? Всё в порядке?

Джоанна порывисто поднялась, подошла к Нэду и наотмашь влепила ему звучную пощечину.

Волверстон попятился.

— Джоан! Ты чего?! Ксави, чего она? — Нэд повернулся к Мари, но та, прищурив глаза, холодно и прицельно отвесила ему оплеуху по другой щеке.

— Понял! — обреченно вздохнул Волверстон. — Перестарался. Но я же не хотел!

— Х-ха! Если б ты еще хотел!.. — хмыкнула Ксави.

Глава 23

Из рецензии: «При перепечатке обязательна ссылка на Колыму».

Дни шли. Ньюгет жил своей жизнью. Питер метался по камере. Его деятельная душа томилась в этих четырех стенах. Книг Бладу больше не приносили. Да и вряд ли он мог сейчас приняться за чтение.

Через неделю подобного времяпрепровождения в жизнь Питера было внесено разнообразие. Вечером того дня за дверью послышались голоса. Дверь со скрипом отворилась, и в полутемную камеру Блада ввели новичка. Пока он осматривался, стражник сменил догоравшую свечу на столе другой и, что-то неразборчиво буркнув, захлопнул дверь.

Вновь прибывший, невысокий человек средних лет, откинул темные волосы со лба, улыбнулся и, слегка поклонившись сидевшему на лежанке Питеру, сказал:

— Позвольте представиться, сэр. Меня зовут Дэниель. Просто Дэн. Я литератор, пострадавший от наших неумных властей, заподозривших крамолу в моих неудачных опусах. А впрочем, правильно заподозривших! — махнул он рукой и подошел к столу. — Вы разрешите? — взялся гость рукой за табурет.