Только ради любви - Ширли Басби

Однако Софи предпочитала открыто встречать все неприятности и не видела смысла уклоняться от неизбежного.

Лучше поскорее пройти через уже знакомый ужас. Она отвела взгляд и твердо сказала:

— Нет, я не стану заставлять тебя ждать. — И с ошеломляющей откровенностью добавила:

— Предпочитаю поскорее разделаться с этим.

Айвес расхохотался, в его зеленых глазах отразилось нескрываемое изумление.

— Ну, милая! «Разделаться»? Ты не могла выразиться как-то помягче?

Софи виновато посмотрела на него.

— Мне этот акт никогда не казался приятным. Я даже считаю его отвратительным. — Ее щеки заполыхали. — Саймон утверждал, что я не слишком хороша в постели, что он предпочел бы спать с доской.

Айвес заключил ее в объятия, его взгляд стал нежным.

— Я не Саймон, Софи.

Он ласково поцеловал ее, его губы были мягкими и теплыми. Софи невольно почувствовала, что отвечает ему. Ошеломляющие ощущения вдруг расцвели в ней, когда Айвес наконец поднял голову, и Софи невольно потянулась к его губам.

— Ты не доска, моя дорогая, — хрипло произнес он. — А если и была таковой, значит, Саймон оказался просто никудышным плотником.

Айвес с сожалением отстранился и, подтолкнув Софи к двери, что вела в ее спальню, прошептал:

— Теперь иди. Твоя служанка ждет тебя. Я принесу приготовленный для нас поднос и скоро присоединюсь к тебе.

Софи покорно подчинилась и пошла, точно зомби. Ее встретила робко улыбнувшаяся Пегги, и Софи с большим трудом заставила себя забыть о сладостном поцелуе Айвеса.

В просторной комнате, что была рядом со спальней, для Софи была приготовлена ванна. Тончайшая рубашка и роскошный шелковый халат лежали на одном из двух кресел, отделанных шелком цвета слоновой кости. Не совсем понимая, что происходит, она позволила Пегги вымыть себя, надушить, и сладкий аромат лилий наполнил воздух. Софи распустила волосы, и Пегги расчесывала их до тех пор, пока они не засверкали, точно золото, при свете канделябров.

Пожелав своей госпоже счастья, служанка исчезла.

Сидя за туалетным столиком, Софи невидящим взглядом смотрела в зеркало, мысли ее путались. «Я вышла замуж, — удивленно подумала она. — За Айвеса».

Словно по волшебству, его изображение неожиданно появилось в зеркале. На нем был массивный шелковый халат пурпурного цвета, свободно перехваченный на поясе, и Софи пронзила мысль о том, что под халатом муж был совершенно голый.

Довольно долго они смотрели друг на друга в зеркало, потом Айвес загадочно улыбнулся и спросил:

— Ну что, милая? Ты готова «разделаться с этим»?

Софи кивнула как во сне, и Айвес проводил ее в спальню.

Это была прелестная комната с высоким потолком и сверкающими хрустальными люстрами; одна стена состояла из целого ряда высоких и широких окон. На полу лежал роскошный ковер в розовых и кремовых тонах. Внушительная кровать с балдахином была накрыта покрывалом из светло-бирюзового шелка. Несмотря на теплое время года, в небольшом камине, отделанном зеленым мрамором, полыхал огонь. Несколько кресел и софа такого же бирюзового цвета, что и кровать, были уютно расставлены у камина. Свечи в серебряных канделябрах мягко освещали спальню.

Но вид элегантной роскоши не унял тот ужас, что таился в груди Софи, и, совершенно отчаявшись, она с надеждой бросила взгляд на серебряный поднос с едой и напитками.

— О, как чудесно! Я ужасно проголодалась!

Не отрывая взгляда от ее стройной фигуры, Айвес поддержал Софи.

— И я тоже проголодался.

Она подарила ему ничего не значащую улыбку и стала деловито наполнять свою тарелку тонкими ломтиками жареного цыпленка и телятины, отварным картофелем в масле, тушеными грибами и миногами. Там были также конфеты, бисквиты, вино, бренди, и Софи позволила Айвесу налить в ее бокал густого шерри.

Но вот был съеден последний кусочек и выпит последний глоток вина. Сидя словно маленькая девочка, с невероятно прямой спиной и плотно сжатыми коленями, Софи сложила руки перед собой и смотрела на огонь. Лорд Харрингтон, сидевший в кресле напротив нее, вздохнул и снова со злостью подумал про Саймона. Айвес страстно хотел ее, ведь Софи стала его женой.

Он встал и положил руку ей на плечо.

— В постель, милая?

Софи вздрогнула и покорно взглянула на него. Снова обругав про себя Саймона, Айвес нежно поднял ее и, ласково поглаживая напряженные плечи, поцеловал.

— Я не Саймон, — прошептал он. — Доверься мне, и я доставлю удовольствие нам обоим.

— Почему я должна доверять тебе? — тихо спросила Софи.

— Не могу привести тебе никакого довода, милая. Но я прошу тебя об этом. Разве я хоть раз причинил тебе боль?

Софи отрицательно покачала головой, с изумлением ощутив, что ей приятны объятия Айвеса. Когда он неожиданно наклонился и поцеловал ее в шею, Софи охватила дрожь, не имеющая ничего общего со страхом. Айвес нежно гладил ее плечи и спину, и напряжение постепенно стало таять.

Решившись на супружеские отношения, Софи не возразила, когда губы Айвеса отыскали ее рот. Поцелуи не напоминали ничего грубого или отталкивающего; наоборот, прикосновения были нежными и манящими, его горячий язык то проникал внутрь, то убегал. Никогда прежде Софи не испытывала подобного чувства: казалось, что крепкое вино разливалось по ее жилам, а в самом низу живота разгорался огонь. Она со страхом отметила, что эти объятия доставляли ей только наслаждение, и впервые захотела сама прикоснуться к мужчине.

Софи никогда по своей воле не обнимала Саймона, но сейчас инстинктивно прижалась к Айвесу, восхищаясь его мощным телом и исходившим от него манящим жаром.

Восприняв ее робкие объятия как поощрение, Айвес позволил немного проявиться своей тщательно скрываемой страсти; его поцелуи стали более настойчивыми, и он прижал Софи к своему затвердевшему жезлу.

Она не отстранилась, но Айвес сразу почувствовал напряжение в ее теле, сопротивление, которого не было мгновение назад. Подавив стон и совершенно не представляя, как переживет эту ночь, он снова принялся гладить спину и плечи Софи. С трудом оторвавшись от ее губ, Айвес хрипло произнес:

— Я хочу тебя, Софи. Я не всегда смогу быть нежным с тобой. Я постараюсь, но во мне скрывается такая страсть, что, боюсь, как только она вырвется… — Его руки сжали хрупкие плечи Софи. — Ты меня понимаешь?

Софи пытливо вглядывалась в его смуглое лицо, вдруг отчетливо поняв, что намеренно этот человек никогда не сделает ей больно. Не сводя с него глаз, она прошептала:

— Только не причиняй мне боли.

— Никогда, милая, никогда! — И Айвес снова заключил ее в объятия.

Теперь дороги назад не было, да и в глубине души Софи признавала: ей хотелось, чтобы эта невероятная магия, которой Айвес окружил ее, продолжалась, и отчаянно хотелось убедиться в том, что не все мужчины так грубы, как ее первый муж маркиз Марлоу.