Туман. - Мери Ли

Всё так категорично. Я должна попрощаться с мамой, Лексой, Лари и Габи навсегда? Нет, я не смогу одна. Не сумею.

– Келлер, я могу объяснить.

– Я не прошу об этом. Брукс, собирай вещи.

В груди разливается огонь. Меня моментально бросает в жар, а потом резко в холод. Подступаю ещё на шаг к Келлеру, вглядываюсь в его глаза, но в них нет и капли сострадания или принятия этой ситуации. Ему безразлично, что я умру через три секунды после появления на поверхности.

Я так просто не сдамся.

– Пожалуйста, моя сестра больна, и я не могу оставить её тут. Вы бы не пустили её на базу, если бы узнали. А она в мире не выживет.

– Брукс…

– Келлер, пожалуйста, – молю я и хватаю его за руку. – Я прошу тебя…

Зейн опускает взгляд на мою руку, которая мертвой хваткой вцепилась в его татуированную конечность, я тут же отпускаю её и едва сдерживаю слёзы.

– Брукс, собирай вещи.

– Нет.

– Правила для всех едины.

– Пожалуйста, я же там умру!

– Мой ответ не изменится.

Утираю слёзы и разворачиваюсь. Будь он проклят! Выхожу за дверь, голова низко опущена, а слёзы продолжают капать из глаз. Я облажалась. Как я выживу там одна? И почему Келлер ничего не сказал о моей сестре? Её ведь не могут прогнать? Она беременна.

Останавливаюсь и со злостью утираю слёзы. Боже, Алекс, да на кого ты стала похожа?! Не в твоей натуре так быстро сдаваться. Безусловно, страх перед неизбежным сжал меня в маленький пугливый комок, но если этот комок не покажет свои когти, то его растопчут и даже не заметят.

Именно это Келлер и сделал только что. Он растоптал меня.

Поднимаю голову, вздернув подбородок, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и уверенным шагом иду обратно в комнату Келлера.

Никакого стука. Пошёл он. Открываю дверь и громко закрываю её, войдя внутрь. Келлер оборачивается и, увидев меня, тут же говорит:

– Я не поменяю своего решения. Слезами меня не разжалобить.

– А слёз больше и не будет.

Медленно подхожу к нему, внутренности трясутся, но я не позволяю своему духу расклеиться, а телу сбежать. Останавливаюсь, когда между нами остается не больше двадцати сантиметров. Мне приходится задрать подбородок, так как Келлер выше меня на целую голову.

– Что будет с моей сестрой?

– Она не в моём блоке, решать не мне.

– Вот как мы поступим, я остаюсь здесь, а ты делаешь вид, что ничего не произошло.

Келлер приподнимает бровь, что в его случае является крайней степенью удивления.

– Боюсь, ты что-то перепутала.

– Ой, нет. Ты ведь несколько раз повторил, что правила для всех одинаковы.

– Это так.

Мой козырь, мой драгоценный козырь, который может оказаться бесполезным, но я буду полной дурой, если не воспользуюсь им.

– Тогда, боюсь, что мне придется донести на тебя. Ведь именно ты выносишь за пределы базы нужные…

У меня не получается договорить, теперь уже Келлер наступает на меня, но я не делаю ни единого шага назад.

– Ты мне угрожаешь? – тихо спрашивает он.

– Да.

Уголок губ вздрагивает, и я уже думаю, что Келлер пошлет меня ко всем чертям, но он говорит:

– И что тебе известно?

– Слишком многое, – блефую я.

– Ты врёшь.

– Нет.

– Да. Знаешь, почему я отпустил тебя после обвинения в воровстве очков Хьюго? Так вот, я видел, что ты впервые сказала правду.

О чём он говорит? Хьюго тут вообще ни при чём, для чего вспоминать тот момент?

– И как ты это понял? – спрашиваю я.

– Когда ты лжешь, то всегда щуришь глаза.

– Неправда.

– Неправда – это то, что вытекает из твоего рта. Если остальные хавают твою ложь, то меня тебе не обмануть. Ты ничего не знаешь и доносить тебе нечего.

Ладно, индюк, посмотрим, как ты отреагируешь на это.

– Тогда можем проверить, наведаюсь-ка я к полковнику Келлер.

Разворачиваюсь, и тут же Келлер окликает меня.

– Твоя взяла.

Победная улыбка расцветает на моих губах, но я быстро стираю её и оборачиваюсь с совершенно каменным лицом.

Келлер внимательно смотрит на меня, вглядывается так, что я хочу сбежать из этой комнаты. Проходят секунды, и в итоге он говорит:

– Ты останешься, но на моих условиях.

Так, пошли торги. Это уже пятьдесят процентов успеха.

– Слушаю.

– Во-первых, если твоей сестре нужны лекарства, ты должна сама их достать и не на базе. Будешь ходить на вылазки и восполнишь поредевший запас Дока. Во-вторых, ты держишь свой язык за зубами. Всегда. Что бы ни произошло. В-третьих, с завтрашнего дня тебе запрещено посещать медблок.

Вот тебе поворот. Меня моментально скручивает ужас, и я делаю непроизвольный шаг назад.

– Нет, – говорю я как можно твёрже.

– Да. Я и так пошел на уступки.

– Всё будет по моим правилам.

– Не думаю.

– А стоило. Я продолжаю работать у Дока и в медблоке, а ты будешь приносить мне лекарство из-за периметра.

Вот я наглая рожа.

– Идём, – говорит Келлер и берет свою куртку с кровати.

– Куда?

– К полковнику, ты ей расскажешь всё, что знаешь, а она уже будет решать, прогонять родного сына или же нет.

Келлер хватает меня за локоть и волоком тащит вон из комнаты. Пытаюсь вырваться, но у меня не получается. По факту мне нечего говорить полковнику. У меня нет никаких доказательств.

– Стой!

– Нет.

– Стой! Я согласна!

Келлер тут же отпускает меня, отшатываюсь от него и зло смотрю в раздражающие голубые глаза.

– Вот так бы сразу, – говорит он.

Открываю дверь, чтобы уйти, но он меня окликает.

– И, Брукс, приведи волосы в порядок.

– Идиот.

– Я слышу.

– Надеюсь!

Хлопаю дверью и с трясущимися руками шагаю в свою комнату. Я только что заключила сделку с дьяволом, и цена этому будет не меньше, чем моя душа.

Глава четырнадцатая

Стараюсь не думать о том, что меня выперли из медблока и отняли белый браслет. Жаль, ведь мне он уже начал нравиться.

Пытаюсь отогнать мысли о сегодняшнем пробуждении. Ещё до всеобщего будильника Хьюго вылил воду мне на кровать, этот идиот притащил бутылку, доверху наполненную ледяной жидкостью, и залил меня с ног до головы, а после ржал как раненый в голову конь. Мой крик и его смех разбудили всех в комнате. Пелена ярости опустилась мне на глаза, и я бросилась на него, но Рики удержал меня и в итоге смог успокоить. Я была готова разорвать рыжего засранца на лоскуты. Его поступок был мелким и ребяческим, но меня он вывел изрядно.