Перехлестье - Алёна Алексина

Он не хотел, чтобы она неловко оправдывалась или чувствовала себя глупо. Не хотел, чтобы всю жизнь стыдилась его, словно какой-то позорной тайны. Пусть решает сама. Потому что, пока никто ничего не знает, у нее еще есть возможность сделать вид, будто ничего не произошло. Он это поймет и не осудит. А она сможет устроить свою жизнь, не нося до смерти клейма любовницы мага.

Поэтому Грехобор спустился вниз, устроился за столом в самом дальнем углу, который давно облюбовал, и уставился на свои сцепленные руки. Хоть и не хотелось тешить душу напрасными мечтами, но маг вновь и вновь проговаривал про себя такое дикое, такое чужое слово - муж.

- Йен, прости меня.

Звучание давно забытого имени резануло слух, и маг вздрогнул, поднимая глаза на Милиану.

Она села за его стол, устраиваясь напротив:

- Йен, я... я ужасно соскучилась.

Васькино туманное утро

Никогда. Больше. Не буду.

Василиса лежала с закрытыми глазами. И повторяла про себя эти четыре слова, будто буддистскую мантру. А потом еще и разразилась положенным в данном случае протяжным: "Ом-м-м-м..."

Только это уже была не мантра, а стон страдания.

Иногда она приподнимала тяжелые веки и, казалось, будто они скользят со скрипом. Да что ж за день сегодня! Издеваются что ли в небесной канцелярии? Это же надо было такое солнце включить...

Ой, голова... Ой, все остальное...

Ну, зачем, зачем пила эту гадость? Ведь знает же, что будет. Дело в том, что у Васьки, мать которой страдала пристрастием к спиртному, так вот у Васьки была суровая непереносимость алкоголя. Бокал пива или стопка водки на утро превращали девушку в медузу - желеобразное дрожащее существо, полупрозрачного типа и тошнотворной внешности.

А воспоминание о том, как она запуталась в собственной нижней рубашке, заставило незадачливую соблазнительницу и вовсе впасть от стыда в кратковременную кому.

М-да, эротический пассаж явно удался. Поддала наливочки, ошиблась комнатой, разделась, уснула поверх ничего не подозревающего мужика, потом полезла к нему в объятия, дыша "духами и туманами", а в самый решительный момент и вовсе запуталась в смехотворных остатках одежды. Как только он вообще на нее посмотрел? О, ужас... Наверное, просто сжалился над пухлой пьяненькой дурехой.

Сжалился. И тут же в памяти всплыли подробности минувшей ночи. А так же взгляд, полный голода и восхищения. Подсознание, измученное алкоголем, услужливо напомнило, как маг на Ваську смотрел, и что последовало за этим осмотром. О-о-о... Даже похмелье отступило. Потому что ну очень хотелось снова почувствовать все заново.

Ну, ничего. Сейчас поправим здоровье, припудрим носик, подождем, пока с лица сойдет отпечаток подушки, вернем романтическую свежесть, и...

Держись, чудище окаянное! Живым не уйдешь.

Василиса скатилась с кровати, кое-как привела себя в порядок, и осторожно прокралась на лестницу.

Ой, только бы никого не встретить!

Как хорошо, что маг ушел. Если бы она с такой физией проснулась рядом с ним, есть подозрение, что вместо восхищенного взора получила бы вопль ужаса, после чего была бы незамедлительно придушена подушкой.

Тихой мышкой крадучись по скрипучей лестнице, Васька радовалась про себя тому, что посетителей в таверне еще не было, вот только...

- Мили, прекрати убиваться. Я живой, здоровый, хватит лить слезы.

Грехобор. Повитуха.

Ох, как Лиске хотелось подойти, схватить вертихвостку за косы... Но представив себя - помятую, опухшую, с торчащими во все стороны космами на фоне этой аккуратненькой, чистенькой, нежненькой дивы... Бр-р-р. Они рядом будут смотреться как стюардесса элитного авиарейса и кондуктор старого ЛиАЗа на маршруте Пупыкинск-Заволокино. Это не говоря о том, что нынче утром Лискиным видом можно доводить людей до инсульта.

Поэтому тихонечко. Мимо. Мышкой. Сейчас поправим здоровье, пригладим волосенки, затянем потуже шнуровку корсажа, чтобы отыскать талию, возьмем сковородку побольше. И вот тогда... Сначала, конечно, Грехобору настучать, чтобы не беседовал с сомнительными красотками, а потом... бой будет страшным. Пока же пусть щебечет, птЫчка, недолго ей осталось.

Зария, отмерявшая муку на хлеб, застыла, созерцая прошмыгнувшую в кухню стряпуху.

- Ты захворала? - спросила чернушка шепотом.

Васька мысленно застонала, понимая, что не зря предусмотрительно кралась вдоль стен.

- Чем помочь?

- Бульончику бы... - жалобно всхлипнула никудышная пропойца и смиренно сжалась на лавке между квашней и ведром. - А еще веревку и мыло. Помоюсь - и в горы...

Зария не знала этой старой, как мир, шутки, поэтому не поняла, ни причем тут горы, ни зачем перед этим мыться... Она притащила из погреба горшок со вчерашними щами и быстро разогрела несчастной столь необходимое "лекарство".

Через полчаса, сытая, порозовевшая и подобревшая Василиса возвратилась к жизни. Хорошо-то как! И отпечаток подушки рассосался, и глаза проморгались.

- Спасибо, Зария. - с чувством сказала кухарка, но в этот миг в голове у нее что-то щелкнуло, и девушка спросила: - А что такое Заренка?

- Звездочка, - помощница улыбнулась, стряхивая с рук муку. - Кто тебя так ласково?

- Грехобор, - Василиска вздохнула.

Искать сковородку расхотелось. Мало того, сытый организм впал в непередаваемо лирическое состояние.

- Зария-я-я, - тихо позвала Лиска. - А я теперь жена.

Что-то яростно громыхнуло. Вскинувшись, стряпуха увидела опешившую чернушку, которая держала пустую руку в воздухе.

- Ты крышку уронила, - улыбнулась кухарка. - И не дышишь.

- Я... ты... ой, - Зария подняла крышку, положила ее на стол, села, встала... - Ой. А это очень больно?

- Что?

- Ну... женой стать. Мне говорили, что очень.

- А? - Васька опешила. - А почему ею становиться должно быть больно?

- Так... он и ты... вы же... - помощница сделалась бардовой, будто томат. - Да?

- Ну, дык, - ничего не понимая, кивнула Василиса.

- И не больно? Не страшно?

- Чего бояться-то?!

- Долга, - еле слышно сказала Зария.

- Какого долга?

- Супружеского.

Васька прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Ах, вон оно что!..

- Зария, мне уже лет семь не страшно, - хромоножка открыла от удивления рот, оглядывая Василису, словно та только что призналась в том, что содержит гарем из мужиков.

- Как?

- Вот так, - девушка пожала плечами и направилась к печи. - Неприятно немного было, но чтобы прям жутко больно - нет.

Зария промолчала, накрыла кадку с тестом чистым полотенцем и вдруг хмыкнула. А потом негромко рассмеялась. Василиса, удивленная таким ярким и нехарактерным для ее помощницы проявлением эмоций, подозрительно посмотрела на помощницу:

- Ты чего?

- Багой теперь не только сон потеряет, но и дар речи... - Зария прыснула, зажав ладонью рот.

Следом рассмеялась и Василиса.

Еще через полчаса стряпуха шмыгала между столиками, стараясь не смотреть в угол, где все еще сидели Грехобор и Милиана. Нет, ну вот что на них смотреть? Бежать, бряцая металлом, и орать: "Руки прочь от моего мужика, курица общипанная!"? Как-то несолидно. Эта малохольная ведь рассыплется сразу.

Нет, можно, конечно, подойти и поинтересоваться - не засиделась ли Повитуха на одном месте? Бабы, поди, рожать хотят, спасу нет, так не пора ли...? Но всякий раз, когда ревнивица пыталась подойти к столику, за которым разговаривали маги, Багой свирепо окликал ее и требовал какой-нибудь помощи. Причем срочно. То ему стаканы принеси чистые, то кувшин с брагой из погреба подними, то скажи, сколько там пряностей осталось и не надо ли докупить, то просто подойди и посмотри, вон у того стола одна нога не короче ли другой?

В общем, задергал, рабовладелец проклятый. А еще он для острастки каждый раз делал такую зверскую физиономию, что хоть стой, хоть падай. Сразу хотелось подойти и подергать за усы, дабы малость обвисли. Эх, балда. Поздно стращать... поздно! Но вот как ему скажешь?

Засим имею сообщить, что минувшей ночью обрела статус супруги?

Разрешите доложить: коварный маг под покровом тьмы похитил мою девичью честь?

Позвольте поставить вас в известность относительно того, как я провела первую брачную ночь?

Или просто: уведомляю, пока ты, таракан усатый, дрых, я нализалась вишневки и забралась в постель к магу. Вон к тому, который в дальнем углу сидит. Во-о-от...

От этих нелепых мыслей на лицо лезла улыбка и Васька старательно хмурилась, чтобы не сойти за городскую сумасшедшую, которой нравится, что хозяин гоняет ее по всей харчевне с дурацкими поручениями. Чай, не фаст-фуд тут - улыбаться всякой идиотии.

И Василиса снова убежала на кухню, потому что, выражаясь словами Багоя: "Ты это... там посмотри... а то убежит чего-нибудь. Или пригорит". Тьфу, сатрап. Ну, ничего. Подхватив поднос с очередным заказом, стряпуха снова выпорхнула в зал. К счастью, путь к заказчику пролег аккурат в тот угол, где шушукалась парочка магов. Поэтому, направляясь к посетителю, Лиса не удержалась.