Авадон - Антон Фарб

8

Днем в "Голодной скрипке" пусто. На улице слякотно, и немногочисленные посетители, заскочившие пообедать или пропустить рюмочку-другую для согрева организма, притащили грязь на подошвах башмаков, а пожилая пьяная уборщица безуспешно размазывала ее по полу шваброй. С кухни воняло горелым, в воздухе витал прокисший дух вчерашней попойки, и кельнер в замасленной курточке шмякнул на стол пару щербатых тарелок с омлетом из яичного порошка и сразу удалился, приняв Лимека и Петерсена - вымокших, испачканных и чумазых - за пару бездомных, неведомо где разжившихся деньжатами на обед...

Инженер Петерсен набросился на еду, как будто не ел два дня, а Лимек с отвращением покрутил в руке плохо вымытую вилку с застрявшими между зубцами кусочками подсохшего желтка и отдал свою порцию Петерсену. Есть не хотелось совершенно, и сыщик прихлебывал очень горячий и очень гадкий кофе из толстой чашки, разглядывая Петерсена и пытаясь понять, симулирует инженер так кстати случившееся безумие или нет?..

Входная дверь распахнулась, впустив волну сырого и холодного воздуха, и в кафе вошел Залески.

- Добрый день, - поздоровался он, без приглашения усаживаясь за стол.

День на свободе пошел лаборанту на пользу, отметил Лимек. Нет, следы пребывания в Трискелионе, конечно же, остались - и бледность, и круги под глазами. Руки, периодически мелко трясущиеся, лаборант прятал в карманах - но в целом он выглядел гораздо лучше: помылся, побрился, даже волосы набриолинил. В облике Залески чувствовалась заботливая женская рука. Парень явно побывал у Магды, после чего перестал заикаться и испуганно бегать глазами.

- Ну, рассказывай, - потребовал Лимек.

- А можно мне сначала кофе? - спросил Залески вызывающе.

- Нельзя, - отрезал Лимек. - Кофе еще надо заслужить. Рассказывай!

Залески хмыкнул.

- Ну ладно... В общем, этот старикашка, который провожал вас до машины, после этого сразу вернулся в Азилум и пробыл там минут десять. Потом опять вышел, уже в плаще и с зонтом, и поймал такси. Я тоже сел в таксомотор и поехал следом. Это стоило восемь талеров. Старик приехал в "Маджестик" и, наверное, там пообедал, потому что его не было минут сорок, а то и больше...

- Один?

- Что - один?

- Пообедал один?

- Откуда мне знать? - пожал плечами Залески. - Меня даже на порог не пустили...

- Дальше?

- Дальше он вышел, и на улице к нему пристал какой-то нищий. Швейцар "Маджестика" хотел его прогнать, но старик не разрешил. Они - старик и этот нищий дошли до угла и... В общем, там я их и потерял. Их, наверное, ждала машина...

- Ты ее видел? Машину?

- Нет, - покачал головой Залески.

- Опиши этого нищего, - приказал Лимек.

- Нищий как нищий... Пожилой, небольшого роста, толстый как для попрошайки, похож на пьяницу... Можно мне кофе? - опять спросил Залески.

- Пока нет. Почему ты решил, что он пьяница?

- Методом дедукции, - съязвил Залески, начиная закипать. - Морда у него пропитая, и одежда грязная. Что за бред, Лимек, я хочу кофе!

- У Магды было не до кофе? - ехидно спросил Лимек.

- Слушайте, вы! - мигом побелел Залески, то ли от страха, то ли от злости. - Не смейте впутывать в это Магду!

- Я подумаю над этим, - пообещал Лимек. - А пока я буду думать, ты расскажешь мне все, что знаешь о машине Петерсена. И не вздумай мне врать.

Залески откинулся на спинку стула и с ненавистью посмотрел на Лимека.

- Господин частный детектив Лимек, - проговорил он медленно. - Хватит строить из себя невесть кого. Вы никто, и звать вас никак. Вас могут забрать точно так же, как забрали меня. Вы...

Договорить Залески не успел. Лимек пнул его под столом, угодив носком ботинка прямо в голень, а когда лаборант вскрикнул от боли, сыщик схватил его за руку и резким движением отогнул мизинец назад до предела. Залески даже не заорал, судорожно пытаясь вдохнуть.

- Вы... вы сломали мне палец! - ошарашено просипел Залески, наконец-то набрав в легкие воздух.

К чести посетителей и персонала "Голодной скрипки", никто не обратил ни малейшего внимания на этот маленький инцидент.

- Пока нет, - Лимек слегка надавил на выгнутый мизинец, отчего Залески сдавленно пискнул. - Но будешь мне врать - сломаю. Это понятно?

- Д-да...

- Тогда говори быстро и четко!

- Инженер Петерсен построил машину, способную раз и навсегда оградить человечество от Бездны, - затараторил Залески. - У нее было всего два недостатка: во-первых, она потребляла просто чудовищное количество электроэнергии, а во-вторых, для нормальной работы ей требовался резонатор - Абель...

- Стоп, - перебил сыщик, слегка ослабляя нажим. - Давай по порядку.

- Все началось со шкалы Тангейзера, - со вздохом облегчения проговорил Залески. - Вы, наверное, знаете, что эманации Бездны до пяти баллов грозят авадонцам ночными кошмарами, при волнении от пяти до семи баллов начинают происходить необъяснимые явления на улицах - ну, призраки и все такое прочее, а все, что переваливает за восьмерку, классифицируется уже как Шторм. Самый сильный из зарегистрированных Штормов был оценен в двенадцать баллов и произошел в сорок шестом году - это вы тоже, наверное, знаете...

- Это все знают, - с раздражением сказал Лимек.

- А вот чего вы не знаете, - перешел на менторский тон лаборант, - так это того, что во время Большого Шторма сорок шестого года зарегистрировали одну аномалия. На пике Шторма самописцы в башне Сарториуса сбросило на ноль. Сначала все решили, что это - ошибка оборудования, сбой в аппаратуре, или, на худой конец, что шкала была проградуирована неправильно и просто обнулилась... Но нет, запас шкалы был, и приличный, до восемнадцати баллов, и измерительная аппаратура работала нормально...

- Ну и? - спросил Лимек, окончательно отпуская палец Залески и жестом подзывая кельнера.

- Петерсен тогда входил в состав экспертной группы, проверявшей оборудование башни Сарториуса. В ту ночь - Ночь Белого Пепла - его жена покончила с собой, а дочь угодила в Азилум, и Петерсен с головой ушел в работу. Разобрав каждый датчик, каждый вольтметр, каждый соленоид, Петерсен убедился, что дело было вовсе не в железе; все дело было в Бездне. Слишком сильные эманации Бездны обнулили сами себя, создав отрицательный резонанс. Это было что-то вроде Ока Шторма - момент полного спокойствия и тишины. Именно тогда большинство ушли... бросились в Бездну.

И Камилла, подумал сыщик. Она шагнула в ничто в полной тишине и спокойствии. Одна. И меня не было рядом, чтобы протянуть ей руку...

- Чего изволите? - спросил кельнер, недовольный тем, что его побеспокоили.

- Кофе, - попросил Лимек. - И еще порцию омлета, - добавил он, поймав голодный взгляд Петерсена, которого еда занимала сильнее, чем звучащая история.