Секретарь Ада - Хельга Блум

- Покончил с собой*, - коротко ответил Михаил, возвращаясь к своему тесту.

- Он? Разве он не был... – я умолкла, не став спрашивать, был ли он счастлив. Человек может быть счастливым и при этом бесконечно несчастным. Такая двойственность прекрасно сочетается с человеческой природой. - А затем?.. – желая и одновременно страшась услышать ответ, поинтересовалась я. Уж мне-то известно, куда порой попадают самоубийцы.

- Ну, - глядя исключительно перед собой, ангел раскатывал тесто. – Возможно.. Только возможно, что умирал он долго. И быть может за это время кто-то убедил его, что посмертие это вечный покой, звездное небо, подсолнухи и яркие чистые краски, которые он так любил при жизни.

Принцип «каждому воздастся по вере его»… Довольно странно звучит, но система посмертного распределения умерших работает примерно так же, как Сортировочная Шляпа из книжек о Гарри Поттере. Гарри мог отправиться на факультет Слизерин, но попросил шляпу не отправлять его туда. И шляпа выполнила просьбу. Здесь то же самое. Если я верю, что Смерть – очень милый персонаж между прочим, хотя и с жуткой аллергией на перья – уносит людей после смерти в мир фей и драконов, где человек начинает новую жизнь, то… Ага. Именно это со мной и случится. Для обеих организаций, и Рая, и Ада, такая система очень удобна, потому что фактически человек сам себя распределяет. Веришь, что достоин Чистилища? Добро пожаловать! Убежден, что после жизни тебя ждет реинкарнация? Ну, да.. Так оно и выходит.

- Разве это не противоречит пункту три «Устава работников эфирно-оккультных организаций»? Нельзя внушать объекту веру во что-то..

- А разве кто-то кому-то что-то внушал? – невинно захлопал светлыми ресницами ангел. – Понятия не имею о чем ты.

- Теперь ставь сковороду на огонь, - скомандовал Михаил и полез в ящик для столовых приборов.

Из ящика на свет божий показалась вилка, которой он и принялся прокалывать раскатанный пласт теста.

- Масло наливать растительное? Или на сливочном будем жарить? – спросила я.

- Никакого масла! Исключительно на сухой сковороде. Этому блюду меня научил один пожилой человек, которого я явился благословить, - с едва заметной ноткой ностальгии, сказал Михаил.

- Ты же давно уже не благословляешь лично. Полевые работы полностью перешли к ангелам из других отделов, а в самых крайних случаях этим занимается Гавриил.

- Сейчас так оно и есть, но прежде… - ангел аккуратно переместил полотно теста на сухую прогретую сковороду. – В былые времена я благословлял примерно столько же, сколько остальные ангелы. Творил чудеса в мирах, воодушевлял людей.

- И когда ты перестал этим заниматься? – осторожно спросила я. Давить на больную мозоль было неприятно, но и ответ получить хотелось. Когда работа архангела Михаила стала столь далека от простых смертных и их жизней.

- Едва ли можно назвать точный момент. Все происходило постепенно. Просто одно дело… Ее дело, - Михаил сосредоточенно перевернул хлеб.

- Ее дело? – эхом повторила я.

- Да, - самозабвенно отдался он раскатыванию следующего пласта теста. Неуютная неприятная тишина повисла между нами. Напряжение висело в воздухе и даже легкое потрескивание огня – предки очень привязаны к живому огню, поэтому газовая конфорка в доме Темплей всегда немного трещит, словно поленья в камине – не сглаживало атмосферу.

После еще нескольких партий мацы ангел задумчиво и тихо сказал, обращаясь словно бы не ко мне, а к кому-то, кого здесь быть не могло.

- Орлеанская дева. Полагаю, ты слышала о ней.

- Да, - беззвучно ответила я и кивнула. Мне не хотелось даже напоминать о своем существовании, лишь бы не разрушить чары, лишь бы Михаил рассказывал дальше.

- Одна из самых ярких личностей вашего мира. Вся полна огня и жизни. И, нельзя не заметить, горела она действительно ярко, - он слегка нахмурился и пояснил: - Ее сожгли на костре.

- Да… - горло перехватило от мысли об этом. – Я.. Я слышала. Темпли тоже были там. Их… их хотели сжечь вместе с Жанной. Арнеллу Темпль поймали, а остальных не было в тот момент в городе.

- Почему же дом ничего сделал? Твои предки сумели запереть ангела и отключить нам связь, неужели не могли защитить свое дитя?

- Дом пытался защитить ее, но у него не получилось. Он тогда был слаб из-за смены фундамента. Мы периодически переезжаем, кочуя из страны в страну, а дом едет с нами. Мы разбираем его на части и перевозим. Каждый кирпич и каждая балка промаркированы еще Бертрамом Темплем. Именно он и придумал, как можно возить дом с собой, используя логику, подручные средства и магию. Сложность в том, что после переезда дому нужно время, собраться с силами, вспомнить, где у него чердачное окно, а где камин в гостиной. Похоже на чувство, когда отлежал себе руку или что-то в этом роде. Все немеет и кажется инородным. Словно тело и не твое вовсе. События с Жанной, к сожалению, выпали именно на тот период, когда дом приходил в себя.

- Я не был знаком с Арнеллой Темпль, хотя хорошо знал Жанну. Ты уверена, что они были связаны?

- О, нет! – удивленно фыркнула я. – Конечно, нет. Жанна ни разу не видела Арнеллу. Просто.. – я беспомощно улыбнулась, - это же Темпли.

-Ах, да.. Печально известная судьба Темплей.

- Говорят, нас прокляли обе стороны и именно поэтому мы нигде не можем найти приюта, - вспомнила я старые легенды. Никогда в них не верила, но порой кажется, что так и есть.

- Некоторые наши сотрудники, конечно, слегка удивились, когда выяснилось, что Темпли придумали способ обойти естественный порядок вещей и категорически отказались умирать. В общем-то, не только наша организация, коллеги с «другой стороны» тоже немного огорчились.

- Немного? Они до сих пор терпеть меня не могут, хотя конфликт у них был с Амели и Бертрамом Темпль.

- Возможно, но, уверяю тебя, проклятья на вашей семье нет. Скорее дело в том, что вы просто…

- Отличаемся?

- Да. Вы слегка не вписываетесь. Арнелла Темпль, та, которую сожгли на костре, носила мужскую одежду.

- Тяжелое преступление.. – понимающе протянул Михаил.

- Она всегда говорила, что так удобнее. Мне кажется, именно Арнелла регулярно подсовывает джинсы в мой верхний ящик, - обернувшись по сторонам, хотя все равно знала, что Арнелла меня услышит, шепнула я. –