Оскал зверя (Пес-2) - Nik Держ

— Малиновка? — заинтересовался Мистерчук. — Это на территории немцев?

— Да, — подтвердил полковник.

— Отлично! — Петр Семеныч прислонил посох к стене и довольно потер руки. — Пятая колонна нам не помешает! Эх, развернемся в тылу врага!

— Каким образом вы проникнете к ним в тыл? — полюбопытствовал полковник. — У них в дозоре хоть один Верфольф да найдется. А эти твари за километр чужаков чуют!

— Мне так близко подходить к ним и не нужно, — уверенно заявил Петр Семеныч. — Поднять жмуров я и на расстоянии могу. В тыл пойдет Харитон Никанорыч, его ни один Ликан не учует. Ночку в земельке полежит — от запаха убавится. Связь у меня с ним налажена — он пятую колонну в бой поведет…

— А с оружием как быть? — спросил полковник.

— Страх — вот наше главное оружие, — ответил некромаг. — Фашисты не ждут нападения, элемент неожиданности тоже сыграет нам на руку. К тому же я не думаю, что поднятые жмуры смогут разобраться с вооружением. Это примитивные существа. Научить их чему-нибудь очень сложно, практически невозможно. Нужен полный контроль. А при таком количестве особей это неосуществимо. Харитон Никанорыч будет задавать только общее направление атаки…

— А как же наши парни, из холодильника? Вы же сказали, что они полностью вменяемые? — не отставал от некромага полковник.

— Свежие покойники, сущности которых еще не покинули наш мир, почти полноценные люди, — пустился в объяснения Петр Семеныч. — Их сущности еще помнят связь с телом, а тела еще в состоянии подчиняться их приказам. И если мы успеваем в течение сорока дней с момента смерти связать оборванные ниточки — получаем сильного, умного, практически бессмертного бойца. Его нельзя убить — он уже мертв! Это организм работает совсем на других принципах, нежели при жизни. Вывести его из строя, можно только уничтожив тело: сжечь или расчленить. Даже без головы эти существа способны выполнять поставленную задачу. И при этом затрачивать минимум магической энергии. А это немаловажно — энергия не безгранична!

— Что конкретно вы собираетесь с ним сделать? — спросил Большегонов.

— Каждый из этих ребят будет связан с десятком, или около того, покойников с кладбища. Я думаю, что они справятся. Здесь много ума не нужно. Десятки — это своеобразные отделения. Командиры отделений будут завязаны на командиров взводов, и так далее по цепочке. На вершине пирамиды буду я… и, соответственно, весь штаб. Ваша задача — принимать решения, моя — претворять их в жизнь. На линии фронта, если у меня еще останутся силы, я постараюсь поднять всех жмуров в округе. И наших, и чужих… Из братских захоронений… Ну и все поселковые кладбища… До кучи… Вот такая у меня программа минимум. В общем, вы тут решайте, что да как, а я пойду — у меня дел невпроворот.

— Иди, Петруша, иди, — согласился батюшка, — дел у тебя действительно много. А мы тут покумекаем, как лучше войска развернуть.

… не знаю, как тебе сообщить об этом, любимая, но меня больше не жди. Я не сдержал своего обещания вернуться. Прости меня, родная… Возможно, ты решишь, что я сошел с ума, но я пишу тебе это письмо уже будучи мертвым. Меня уже нет в живых… Грудь разворочена пулями, а тело давно остыло. «Погиб смертью храбрых», наверное напишут в похоронке. Умолчу о том, каким способом мне удалось вернуться с «того света»… Это, наверное, секретная информация. А я хочу, чтобы письмо все-таки дошло до тебя. И как бы то ни было, я благодарен Судьбе за то, что она дала мне возможность попрощаться с тобой! Я многое хотел тебе сказать, котенок, но слова бегут от меня. Береги себя! Береги Сашку! Он уже большой, он поймет… Я люблю вас! Люблю больше жизни… Когда-нибудь мы встретимся, и не расстанемся уже никогда — ведь смерть это еще не конец… Я это знаю… Я был там, у кромки… Целую, люблю…

Старший лейтенант Артем Скворцов еще раз пробежался взглядом по письму. При чтении его глаза оставались неподвижными. Он видел окружающий мир не своими мертвыми глазными яблоками, а какими-то иными органами чувств. Скворцов сложил тетрадный лист пополам и засунул его в правый, уцелевший карман гимнастерки — второй карман был покрыт коркой спекшейся крови, именно в него попала вражеская пуля. Момент собственной смерти Скворцов почти не помнил — удар, темнота… А затем… Затем он увидел собственное тело, раскинувшее в стороны руки, как будто со стороны. Он стоял, растерянный, пытаясь мучительно сообразить, что же такое случилось с ним. Павших в этом тяжелом бою было много. Лейтенанта быстро просветили по поводу его состояния. Оказывается, он мертв, убит. Его окровавленное холодное тело лежит в пыли…

Скворцов помотал головой, отгоняя мучительные воспоминания. Сейчас нужно было думать о другом. Как отправить письмо? Обычной полевой почтой нельзя — скорее всего письмо изымет контрразведка. Он хорошо понимал, что все произошедшее с ним и с его товарищами по несчастью, не просто фокус, а нечто из ряда вон выходящее. Разрушающее общеизвестные истины материального мира. Выходит, правы были древние, утверждая словами Володи Высоцкого: «Что мы, отдав концы, не умираем насовсем». Он мертв вот уже несколько дней, но продолжает мыслить. А значит, и существовать. Неожиданно лейтенант почувствовал приближение Силы. Силы, выдернувшей его из небытия бестелесной сущности, и вновь привязавшей его к телу. Правда оно так и осталось холодным и бездыханным… Но это мелочи, ведь он успел написать прощальное письмо… Только еще бы умудриться его отправить. Сила приближалась, Скворцов чувствовал её темную пугающую мощь, но вместе со страхом пришло ощущение странного родственного единения с источником этой Силы. Вскоре в поле зрения лейтенанта появился крепкий мужчина, слегка склонный к полноте. Он неторопливо приближался к Скворцову, постукивая при ходьбе металлическим наконечником темного резного посоха об асфальт. Именно этот человек был сосредоточием Силы одновременно притягивающей и пугающей мертвого лейтенанта.

— Ну что, боец, как самочувствие? — поинтересовался некромаг, пристально разглядывая Скворцова.

— Не знаю, — честно ответил лейтенант. Синие губы шевельнулись, но изо рта мертвеца не вырвалось и малейшего звука. Однако некромаг его прекрасно «услышал».

— Понятно, — устало произнес Петр Семеныч. — Значит никак. Ты уж прости меня, что я тебя вот так, без разрешения с того света выдернул. И ребятам своим передай… Пойми, без вашей помощи мы войну проиграем!

— Что это вы, я уже давно понял. От вас сила струиться… Я это чувствую. А как это у вас… получается? — вновь бесшумно спросил мертвец.

— Извини, старик, лучше тебе этого не знать, — покачал головой Петр Семеныч. — Для общего блага…

— Я понимаю, — прошелестело в голове некромага.

— Да, если хочешь, чтобы тебя услышали живые — набери воздуха в легкие. Голосовые связки у тебя еще нормуль — не сгнили, должны нормально работать.

— Как набрать воздуха? — спросил явно озадаченный советом некромага Соловьев.

— Как-как? — передразнил его Петр Семеныч, пребывая в прекрасном настроении. — Ты же руками-ногами шевелишь?

— Ну?

— Вот и раздуй грудную клетку, как гармошечные меха. А потом обратно… Ты тренируйся пока, а меня еще дел выше крыши!

— Разрешите обратиться? Просьба у меня к вам… — решился лейтенант.

— Что у тебя? — пребывая в благодушном настроении, спросил Петр Семеныч.

— Письмо родным отправить… — прошелестел Скворцов. — Прощальное…

— Письмо? — помрачнел Петр Семеныч. — А ведь они уже похоронку, наверное, получили. В наши дни это быстро — не сорок первый на дворе.

— Я написал об этом, — признался Лейтенант. — Но больше ничего такого! — поспешно добавил он. — Вот возьмите, — он вытащил из кармана сложенный тетрадный листок и протянул его некромагу. — Читайте… Мне нечего скрывать!

Петр Семеныч взял письмо, задумчиво повертел его в реках, но разворачивать не стал.

— Я передам его твоим родным, — пообещал он мертвецу. — Я вроде как должен тебе за беспокойство. Только и у меня к тебе просьба будет.

— Какая? — подался вперед Скворцов.

— Я полагаю, что ты не единственный, кто захочет попрощаться с родней… Пусть пишут. Но… Их письма доставят по адресу только после рассекречивания информации о боевых подразделениях, подобных вашему. Твое письмо я отравлю, как только появится возможность. Но только твое… Поэтому не распространяйся! Пойми, по-другому я не могу.

Скворцов понимающе кивнул.

— Ну вот и здорово! Теперь ты мне вот что скажи: старшие офицеры среди твоих есть?

— Из офицеров еще два лейтенанта, пяток прапорщиков.

— Выходит, ты старший?

— Так точно!

— Тогда пойдем со мной. Нужно приготовить фрицам хороший сюрприз, а времени у нас мало.