Пока жива надежда - Дарси Блейк

Сосредоточиться не удалось, и Элла убедила Джун, что плохо себя чувствует из-за погоды. При нынешнем ее состоянии лучше пропустить часть уроков и пойти погулять в парк.

Можно, конечно, вернуться в свою квартиру, но миссис Блэр будет из любопытства задавать вопросы, на которые так не хотелось отвечать.

Был теплый июньский день. Элла сняла свитер и села на пустую скамейку. Солнечные лучи приятно ласкали кожу.

День действительно чудесный, вот только теплом своим напоминает о солнечном острове, где жизнь дала серьезную трещину. Элла так и не выбросила письмо и сейчас достала его из кармана. Оно сильно помялось, а тонкая бумага грозила порваться. Ясно, Селма все еще злится, но сейчас Эллу интересовало не содержание написанного, а адрес в самом конце:

Почему-то дан телефон и адрес ранчо отца мистера Элтхауза. Случайность?

Да какая теперь разница! Бесполезная информация.

Удивительно, что Селма еще что-то пишет Элле. С того злополучного дня хозяйка вообще перестала разговаривать с ней. А Данбар Бранер сообщил, что они больше не нуждаются в услугах няни.

— Я всегда подозревал, что ты обыкновенная шлюшка, — высказался мистер Бранер, когда они вернулись на виллу. — Притворялась недотрогой, а сама искала кого-нибудь побогаче.

Селмы в этот момент не было в комнате, иначе бы она удивилась, про какие испытания для недотроги идет речь. Хозяйка сразу же отправилась в свою комнату под предлогом головной боли, и Элле пришлось выслушивать озлобленные сентенции ее мужа.

Интересно получилось! Не Селма, а именно ее муженек придал всей этой истории особое значение. Он же убедил жену в том, что няня может оказать дурное влияние на Сола и Кэй. Господи! Уж Элла-то точно знала, что Дан просто ревновал к знаменитому соседу. Нет, недолгий служебный роман с Бранерами закончен.

Да все это ерунда, если сравнить с тем судом, которому подвергала она саму себя. Такая непорочная, невинная, поддается страсти, сама провоцирует неуемное желание мужчины. И у нее есть право осуждать Сару? Нет такого права, раз Мартин Элтхауз сумел справиться с ее сопротивлением меньше чем за две недели.

И он не применял силы. Да, обнимал, целовал, но ни к чему не принуждал. Она могла уйти в любой момент: достаточно было отстранить его, открыть дверь и покинуть комнату. Но именно отстранить она и не смогла. Мартин словно околдовал ее.

Но почему?

Три малыша играли в мяч под присмотром родителей, и Элла попыталась сконцентрировать внимание на них, чтобы отвлечься от мыслей о знаменитом писателе, чьих книг она не читала. Но все равно не могла забыть выражение лица Мартина в тот момент, когда Сара обвинила дочь в попытке отомстить ей подобным образом.

Ох, Сара…

К счастью, Эллу не настигали никакие слухи о матери. Сара не пыталась связаться с ней. Складывалось такое впечатление, что не существовало ни той, ни другой, ни их встречи на острове. Элла окончательно убедилась, что матери было важно только, чтобы никто не узнал ее тайну.

Тот факт, что сама же Сара и открыла ее, казался невероятным. Конечно, увидев дочь и Мартина вместе, Сара испытала шок, а вернее сказать, состояние временного помешательства. Какой у нее был бешеный взгляд! Сара никогда не любила дочь, а теперь, наверное, просто ненавидит.

Больнее всего отдавались в сознании воспоминания о Мартине. Он безоговорочно поверил Саре и обрушился на Эллу с такой готовностью, будто заранее предвидел предательство. Но почему? Может, сам считал ее очередным развлечением? Как ни больно это признавать сейчас, Мартину наплевать на ее чувства. Да и ей не было до него дела…

Элла нахмурилась. Да, да, она к нему равнодушна. Не надо забывать — речь о человеке, чей брат разрушил жизнь отца.

Но…

Элла достала платок и высморкалась. Видимо, простудилась и поэтому так плохо себя чувствует, а вовсе не из-за письма или вызванных им горьких воспоминаний. Просто заболела… Но почему эти слезы? Ох, ну надо ли обманывать себя? Конечно, Мартин Элтхауз ей небезразличен, иначе какого черта ей было связываться с ним перед отъездом. Элла поморщилась при воспоминании о том телефонном звонке. Ждала в аэропорту свой рейс. Вот сейчас улетит и все — больше не будет в ее жизни Мартина. Позвонить! Надо позвонить и все как есть рассказать. Дрожащими руками держала трубку и молилась, чтобы этот дорогой для нее человек оказался дома.

Конечно, надо ему все объяснить. Когда Сара обвиняла, дочь и слова не могла вымолвить от неожиданности. Кроме того, ее смущало и присутствие Тома. Хуже всего было то, что Мартин и не требовал объяснений, даже не попрощался с ней.

Трубку тогда поднял Том Дуглас. Услышав его голос, Элла обрадовалась такому везению. Ведь Том знает ее и знал также, что она не способна совершить того, в чем ее обвиняла мать. Он поймет, почему так важен разговор с Мартином. Том на ее стороне.

Очередное наивное заблуждение! Как только секретарь понял, с кем говорит, его голос сразу изменился. Он холодно сообщил, что босс не желает с ней разговаривать. Мартин вообще редко подходил к телефону, но в данном случае секретарь особо подчеркнул, что тот не хочет разговаривать именно с мисс Дакос.

Элла повесила трубку с чувством полного опустошения. Самолет уносил ее в неизвестность. Что теперь делать? Где и как жить?

Холодный мартовский воздух немного отрезвил. Выходя из здания лондонского аэропорта, Элла уже знала, что делать. Во-первых, отыскать место, где можно поесть и выспаться, во-вторых, найти постоянную работу и жилье. Больше не стоит полагаться на так называемых друзей типа Бранеров.

Работу она не нашла, но зато удалось поступить в школу секретарей. Шесть недель поисков приличного места и бесполезных слез научили ее по-другому смотреть на жизнь. Одна как перст… Но это не значит, что стоит браться за любую предложенную работу. Еще осталось немного денег, чтобы заплатить за курсы секретарей-референтов. Хорошие секретари имели приличный заработок…

А теперь вот это письмо! Разве нельзя оставить ее в покое? Что им еще нужно? Ведь Элла едва знала отца Мартина. Один раз всего и видела. Неприятные мысли снова полезли в голову. Надо было выбросить это письмо, не распечатывая!

Элла всхлипнула, слезы вновь навернулись на глаза, но не от простуды. Ей казалось, что кто-то небрежно вскрыл едва затянувшуюся рану.

Она снова прочитала адрес Элтхауза. Именно с его конефермы старший сын Джеф брал жеребцов для игры в поло. Интересно, а Мартин играл в поло?

Да нет, конечно. Он же писатель. Со времени приезда в Англию она узнала о его довольно широкой известности. Даже взяла одну из его книг в библиотеке, но никак не могла ее прочитать: язык, словесные обороты, интонация — все это болезненно напоминало о Мартине.