Заоблачная идиллия - Джо Келлоу

Он смотрел на нее улыбаясь, щуря глаза от солнечного света.

— Ты тоже, дорогая. Твое поведение тоже было весьма странным, чтобы не сказать иначе. Я понятия не имел, что происходит у тебя в голове. Я не знал, поглотит ли тебя рекламная компания, изменишься ли ты или вообще полностью отойдешь от меня. И если бы ты этого захотела, я не смог бы удержать тебя. Мне оставалось только наблюдать со стороны. Все эти парады, речи, обеды… Мои худшие предположения оправдались, и я почувствовал себя таким далеким от тебя. Я больше не мог видеть это и должен был уехать. — Его рука скользнула ниже по ее спине и прижала ее к себе. — То, что я терял тебя, Джилл, убивало меня. Когда наше задание было выполнено и мы вернулись на Землю, я начал понимать, как сильно люблю тебя, но не смогу удержать. И знаешь, среди людей, занимающихся космической программой, есть такие, кто очень старался сделать это.

Он наклонился и поцеловал ее.

Джилл почувствовала, как вздымается в ней волна страсти. Она дотронулась рукой до его щеки.

— Я люблю тебя, Джейк, — прошептала она, — я не могу даже передать тебе, как сильно люблю тебя.

Он снова поцеловал ее.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, касаясь губами ее губ.

Она кивнула:

— Да… выйду.

— И ты согласишься вместе со мной вырастить целую команду маленьких астронавтов?

Она рассмеялась;

— Думаю, что да. По крайней мере одного или двух. — Она пожала плечами. — Может быть, трех.

— А что ты скажешь им, когда они будут спрашивать, где их папа, а я буду где-нибудь там? — Он поднял глаза к синему небу.

— Я скажу им, что папа на работе.

Он приподнял ее, закрутил в воздухе, потом поставил на землю и крепко поцеловал.

— Эй! — раздался крик от дома.

Они обернулись и увидели Бада — он прислонился к столбу и смотрел на них.

— Держитесь подальше от сарая! — со смехом крикнул он.

Джейк махнул рукой, показывая Баду, чтобы тот убирался.

— Как ты думаешь, кем он станет, когда вырастет? — спросил Джейк.

Она с готовностью отозвалась:

— Сельскохозяйственным вредителем, каким был всю жизнь!

Джейк вдруг посерьезнел, и смех исчез из его глаз.

— Джилл, пусть наша свадьба будет немногочисленной, только семья.

— Согласна, — вздохнула она.

Внезапно он рассмеялся.

— Ты представляешь, что наши внуки смогут говорить: «Наша бабушка была астронавтом». Представляешь? Ну скажи, многие ли дети смогут сказать такое, я спрашиваю тебя?

Она подняла брови:

— Честно говоря, я не думала о внуках. Не ставим ли мы телегу впереди лошади? Не следует ли нам сначала подумать о свадьбе?

Он похлопал себя по карману.

— У меня здесь разрешение на венчание. Я сегодня утром съездил в Денвер и позаботился об этом. — Он широко улыбнулся. — Очень предусмотрительно с моей стороны, я бы сказал.

— Ты слишком уверен в себе, тебе так не кажется?

Он пожал плечами:

— Человек моей профессии должен быть уверен в себе. Места для ошибки не может быть.

Он обхватил ее голову руками, расцеловал ее в обе щеки, потом нежно коснулся губами ее губ.

— Ошибкой было бы, — зашептал он ей в ухо, — если бы я позволил тебе улететь из моей жизни. Это была бы самая страшная ошибка.

14

Полмира собралось у церкви в Денвере. На ступеньках церкви Джилл, одетая в прелестный белый костюм и шляпку, остановила свои синие глаза на своем муже, выглядевшем очень импозантно в военной форме. Когда их глаза встретились, она сказала улыбаясь:

— Я рада, дорогой, что ты оказался таким предусмотрительным.

— Моя единственная надежда, что они все не поедут вместе с нами в Вайоминг. Я надеюсь, что они не найдут дорогу к дяде Ричарду?

Она покачала головой:

— Нет. Бад будет прикрывать нас, пока мы съездим на ранчо и сложим наши вещи. Папа знает кружную дорогу к шоссе, так что надеюсь, что примерно через час мы будем в пути.

В результате через четыре часа они ехали одни по шоссе, спускаясь с гор в направлении убежища в Вайоминге, любезно предоставленного им родственниками Джилл.

Джилл сидела рядом с Джейком, глядя на него и испытывая все возрастающую любовь к нему. Месяц. Целых тридцать дней с ним. Одни. На мгновение она окунулась в прошлое, вспомнив, как они на корабле «Венера» оторвались от Земли. Теперь они снова вместе, одни.

— Знаешь что? — Он глянул на нее.

— Нет, не знаю. А что? — пробормотала она.

Он глубоко вздохнул.

— Я думаю, может, мне отпустить бороду? Тридцать дней не бриться. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю об этом примерно так же, как о наших внуках. Но если ты хочешь, попробуй.

— Ты не любишь бороду?

— Не знаю. Я никогда не испытывала страсти к гризли, так что не могу сказать.

— А целовать меня ты не захочешь?

— Дорогой, я буду хотеть целовать тебя, даже если у тебя вырастут перья на лице. Да, я захочу целовать тебя.

— А как насчет того, чтобы поцеловать меня сейчас?

— Ты за рулем. Я хочу доехать до Вайоминга в целости.

— Я могу остановиться у обочины.

— Нет, ты не можешь. Здесь негде остановиться.

Он дотронулся пальцем до своей правой щеки.

— Ладно, поцелуй меня сюда. Здесь безопасная зона.

Она медленно придвинулась поближе к нему и нежно поцеловала его щеку точно в том месте, которое он указал.

Он хохотнул и тихо произнес:

— Я солгал. Это отнюдь не безопасная зона. Сделай что-нибудь быстренько, пока я не свалил машину с этой горы.

Она отодвинулась от него:

— Я собираюсь говорить о погоде, Джейк.

— Прекрасно. — Он глубоко вздохнул. — Вот о погоде мы никогда не говорили, во всяком случае наедине. Валяй, я слушаю.

Глядя в окно, она засмеялась:

— В этой машине господствует жара, но впереди, милях в двухстах отсюда, наступит облегчение. Так что ближайшая перспектива — ехать дальше.

Он подмигнул ей:

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. О погоде — это слишком удручающе.

Ее лицо смеялось. Она чувствовала себя такой свободной, такой раскованной. Она посмотрела на обручальное кольцо у себя на пальце и повернула его так, чтобы сверкнули бриллианты, окружающие сапфир.

— Мне нравится это кольцо, — прошептала она. — Оно великолепно.

— А мне нравится палец, на который оно надето, и рука, которой принадлежит этот палец, и тело, которому принадлежит эта рука. Короче говоря, я люблю женщину, которая носит это кольцо.

Воцарилось молчание — это был момент, когда казалось, что машина не движется, что мир застыл. Глядя на темный красивый профиль Джейка, Джилл знала, что он — единственный мужчина, которого она любит, и почти наверняка единственный, кого она когда-либо любила. Она чувствовала себя частью его, и чувство это было таким сильным, что она ощутила внутреннюю дрожь.