Охотник за нечистью и Похититель душ - Анастасия Видана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После Рун приходила мать. Она ничего не говорила, лишь склонялась над сыном и принималась гладить его по голове. Это было приятно и будило давно позабытые ощущения. Дом, безмятежное детство, тепло и уют… Уложив корзинкой светлые косы, Велиана проворно сновала по дому, и любое дело спорилось в её ловких руках! А вечерами наступало время сказок – порой и сам Осбальд подсаживался послушать. В эти мгновения маленький Аттлард бесконечно любил и отца, и мать…
Резкий запах болота привёл Охотника в чувство. Что это за странные сны ему снились? Воспоминания ускользали, обращаясь призрачной дымкой… И зачем он свернул к Тайманским Топям? Едва уловимый след чьей-то силы тянул его в чащу. Охотник прислушался, дав волю чутью. Так и есть – оборотень! И какой мощный! Не иначе, вожак. Что ж, он и приведёт преследователя к стае.
Чуть пригнувшись, Охотник шагнул под деревья, преследуя намеченную добычу, и скрылся в лесу…
Глава 23. Рун и эймир Заитдан
В дверь постучали, и Рун недовольно обернулась. У эймира вновь была трудная ночь, на протяжении которой они оба не сомкнули глаз, и ей не хотелось, чтобы его сейчас беспокоили. Заитдану удалось задремать лишь под утро, но сон был тревожный, некрепкий. Рун рассерженной кошкой зашипела на вошедшего стража. Тот остановился на пороге и неуверенно поклонился. Никто во дворце не знал, как вести себя с этой странной девушкой, неожиданно поселившейся в покоях эймира и завоевавшей его явное расположение.
– Что случилось? – шепотом спросила она у стражника.
– Старшая жена господина желает его навестить, – так же тихо ответил он. – Остальные жены тоже изъявляли такое желание. Что мне ответить госпоже Ясминай?
– Я сама с ней поговорю, – решительно поднялась Рун.
– Будь осторожна, – еле слышно предупредил ее страж, когда она подошла к двери. – Ясминай встревожена и сердита. Она не понимает, что происходит, кто ты такая и почему живешь в покоях ее возлюбленного мужа и господина. Все остальные жены боятся Ясминай, а уж наложницы не смеют даже упомянуть ее имя.
Рун улыбнулась встревоженному телохранителю эймира:
– Спасибо, – и вышла.
За дверью ее ожидала настоящая фурия! На вид Ясминай было лет двадцать, но Рун понимала, что это едва ли так. Сантарремские женщины умели продлять красоту и молодость в течение долгого времени. Если эймиру тридцать шесть, а Ясминай его старшая и, выходит, первая жена, то ей… сколько? Предполагать и подсчитывать было некогда.
Ясминай нетерпеливо шагала по просторному холлу. Яркие полупрозрачные наряды ее развевались, тонкие, унизанные кольцами и перстнями пальцы сжимались и вновь разжимались, движения были стремительны и грациозны. «Да она настоящая красавица!» – мелькнуло в голове у Рун, когда старшая жена эймира повернулась к ней лицом. Смуглая нежная кожа, тонкие черты, темные брови вразлет, огромные черные глаза, обрамленные пушистыми и густыми ресницами, изящный прямой нос и красиво очерченные губы, аккуратный и, в то же время, волевой подбородок, а уж фигура! Высокая грудь, пышные бедра, но талия при этом такая тоненькая, что эймир, должно быть, может обхватить ее одной рукой. Да, Заитдан знает толк в женской красоте!
Заметив предполагаемую соперницу, Ясминай стремительно приблизилась. Темные глаза ее угрожающе сузились, однако Рун, не дрогнув, встретила ее разъяренный взгляд и чуть склонила голову лишь тогда, когда откровенный вызов на лице привыкшей ко всеобщей покорности и поклонению красавицы сменился некоторой растерянностью:
– Моя госпожа.
– Я желаю видеть своего мужа и господина!
– Эймир Заитдан сейчас спит. У него была тяжелая ночь. Болезнь его опасна и непредсказуема, она то отступает, то возвращается вновь, и тогда страданиям эймира можно только посочувствовать.
– А ты, значит, облегчаешь его страдания? – язвительно скривилась Ясминай.
Рун вновь наклонила голову:
– По мере своих сил. С позволения моей госпожи, я не хотела бы никаких недопониманий. Эймир серьезно болен. Скажу откровенно – он был при смерти, и опасность еще не миновала. Я могу помочь и делаю все, что от меня зависит, но мои силы тоже на исходе. Я не помню, когда спала в последний раз, и нередко забываю поесть. Если госпожа желает навестить своего супруга, я не могу препятствовать, но, умоляю, не нужно его будить!
Помедлив, Ясминай неохотно кивнула. Рун сделала приглашающий жест. Взметнув яркими краями шелковой накидки, старшая жена эймира Сантаррема вошла в его покои.
Заитдан тяжело дышал, разметавшись по вышитым подушкам. Болезнь, почти было оставившая его, в последнее время снова напомнила о себе. Рун знала, почему это происходит. Она все тянула с осуществлением последней части плана, ради которой эймир и был отравлен, – и тот, кто заколдовал Глаз Дракона и отправил Рун в Сантаррем, недвусмысленно намекал ей, что следует поторопиться.
Выглядел эймир плохо: под глазами вновь залегли глубокие тени, щеки ввалились, грудь судорожно вздымалась, борясь за каждый новый глоток воздуха. Увидев это, Ясминай прижала ладони к щекам и, позабыв о данном обещании, бросилась к нему:
– О, мой господин!
Рун мысленно застонала. Не нужно было ее пускать! Сейчас Заитдан проснется, и через некоторое время ему вновь станет хуже… Сон приносил хоть какое-то облегчение, но уснуть эймиру удавалось с трудом – и часто это происходило не без помощи сон-травы. Девушка шагнула к жене повелителя Сантаррема, чтобы остановить ее, но было уже поздно – Заитдан открыл глаза. Несколько мгновений он бессмысленно смотрел в потолок, затем повернул голову, и темные брови удивленно поползли вверх:
– Ясминай?..
Та захлебнулась рыданиями и припала к его груди. Эймир обнял ее правой рукой, рассеянно погладил по волосам, с которых сползла украшенная богатой вышивкой накидка. Рун смотрела во все глаза – у старший жены Заитдана оказался необычайный цвет волос: черную густую гриву равномерно пронизывали серебристые сияющие пряди.
– Ну, будет, будет, – негромко уговаривал жену эймир. – Я жив и скоро непременно поправлюсь. Не плачь.
Голос его звучал убедительно и спокойно, однако от взгляда Рун не укрылась судорога боли, пробежавшая по его лицу, и выступившая на висках испарина. Не теряя даром времени, она опустилась на колени около столика со своими порошками и травами и принялась готовить лекарство.
Медлить нельзя, иначе Заитдан умрет… Рун знала, что не сумеет излечить его, несмотря на свой дар, магические умения и искреннее желание помочь. Фрукт заколдован был так, чтобы от болезни эймира нельзя было избавиться насовсем – лишь предоставив безграничную власть над душой Заитдана тому, кто заколдовал Глаз Дракона, можно было спасти
