Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горан медлил, сам не зная почему. Свадьба понарошку — что-то вроде детской игры. Разве можно относиться к происходящему серьезно? Почему же руки дрожат, а в груди горит, словно огнем жжет. Он медленно выдохнул и поднял платок. Когда молодой князь увидел лицо невесты, его волнение испарилось, а губы невольно выгнулись в улыбке. Она стояла, зажмурившись, и тряслась не то от страха, не то от избытка чувств. Медленно подняв веки, княжна огляделась.
Окружал их действительно лес. Молодые стояли на рушнике под раскидистым дубом, а вокруг горели семь костров, по числу самых почитаемых богов Зеяжска. Перед ними, на украшенном резьбой камне находились венки и три чаши, в двух из которых пылали угли. Дорогу, которая привела сюда Огнеславу, обступали молодые люди в черных одеждах.
Улыбающееся лицо жениха придало сил, и девица решительно взяла в руки венок. Горан сделал то же самое. Обычно ритуалом руководил служитель богов или старший в роду, но здесь их быть не могло. Княжич склонил голову, предлагая невесте первой возложить венец. Как только Огнеслава сделала это, он надел венок и на неё. Взяв в руки чаши с горящими углями, они ссыпали их содержимое в третью. Смешавшись, угольки занялись ласковым пламенем. Теперь огонь их жизни един.
Девица в черном поднесла хлеб на рушнике с изображением мирового древа и подала его жениху. Снова княжна узнала один из своих рушников, но только из тех, что оставила дома. «Неужели даже такую мелочь не забыл, нашел именно тот узор, который нужен…» — подумала она, в глазах защипало.
Горан не думал, что княжна настолько близко к сердцу воспримет происходящее. Грудь сдавило от одного взгляда в её прекрасное лицо, светившееся искренней радостью. Он поднял хлеб повыше, чтобы она откусила кусочек, как полагалось. Дальше Огнеслава приняла хлеб в свои руки и предложила его жениху. Он тоже откусил от каравая. Теперь им предстояло всё в жизни делить пополам.
После хлеба подали воду в одном на двоих сосуде. Оставалось лишь связать руки рушником, но сделать это было некому. Поднесли третий рушник, однако вместо того, чтобы передать его служителю богов, его просто положили у чаши с огнем. Повернувшись к алтарю, Горан уже хотел было вести невесту вдоль жертвенных костров, но Огнеслава остановила его, сжав ладонь пальцами.
— Не для того я старательно вышивала этот рушник, чтобы мы пропустили самую главную часть обряда! — недовольно проговорила она.
Видя растерянность на лице жениха, сама взяла рушник и, накинув его на их сомкнутые руки, подала конец суженому. Он испытывающе посмотрел ей в глаза. Взгляд Огнеславы не дрогнул. Её рука обхватила противоположенный край материи. Вместе они сплели и затянули узел, связав свои руки воедино.
После он повел её вдоль костров, в которые они бросали подношения богам. Стоило сладкому меду выплеснуться в огонь, как тот вспыхивал пуще прежнего, с удовольствием пожирая следовавшие дальше зерно, ягоды и травы. Огнеслава улыбалась, поглядывая на своего избранника, боги благоволили их союзу. Завершив круг, молодые остановились перед гостями. Узел из рушника, что связал их, сняли не потревожив и отправили в огонь общей чаши. Чтобы никто и никогда не смог развязать его. Ткань вспыхнула, обратившись в пепел.
Ритуал был завершен. Поклонившись на четыре стороны, они двинулись по дороге сквозь живой коридор. Безмолвная толпа взорвалась криками, а после грянула веселую свадебную песню. На головы жениха и невесты сыпалось зерно да монеты. Безграничное счастье поглотило в этот момент сердце Огнеславы.
Спустившись к реке, сели в лодку, украшенную дубовыми ветками, последними осенними цветами и лентами. Внутри всё было выстелено шкурами, и горела пара лампад. Лодочка устремилась вниз по реке, оставив молодых наедине. Не смущаясь более, княжна сама прильнула к жениху.
— Благодарю тебя… сильно, сильно! — спрятав лицо на его плече, заговорила она.
— Это еще не всё, — он аккуратно разомкнул её руки. — У меня есть вещь, которую я хочу отдать тебе, чтобы ты всегда носила её у сердца.
Огнеслава заинтересованно взглянула на княжича, а тот протянул ей подвеску с огромным рубином. Девица смутилась и замерла в нерешительности. Чтобы не терять время, Горан сам надел ей подвеску на шею.
— Спрячь под одеждой и никому не показывай.
— Какой смысл носить такие роскошные украшения под одеждой? — удивилась она.
— Это очень ценная вещь. Рубин полый. В нем находится чистая кровь змея, — улыбнувшись, пояснил Горан. — Если когда-то твоя жизнь окажется под угрозой, рубин спасет тебя. Хватит одной капли крови, чтобы залечить любую рану. Просто вскрой сосуд, повернув место крепления оправы к ожерелью несколько раз, и проглоти содержимое. Но помни, не более одной капли. И ни в коем случае не допускай, чтобы кровь змея попала в твою кровь.
— А что произойдет, если в мою кровь попадет кровь змея?
— Тебя, той, какая ты есть, не станет. Ты исчезнешь для мира людей.
— Я умру?
— Нет. Но ты перестанешь быть человеком.
— Если кровь змея так опасна, разве можно глотать её? — испугалась княжна.
— Можно, если другого выхода нет. Попав в тело с питьем, она излечит его и покинет через сутки.
— И что же, она может вылечить что угодно? — Огнеслава восхищенно взглянула на подвеску.
— Любое ранение и любую заразу, — подтвердил Горан. — Но я отдал тебе почти всё, что осталось. Поэтому, береги и не трать понапрасну.
— Пожалуй, ты прав, такие вещи лучше прятать от посторонних глаз, — согласилась она, заправляя подвеску в ворот рубашки. — Княгиня Верея ведь не знает об этом, верно?
— Верно, — кивнул он.
Их взгляды пересеклись и остановились. Горан постоянно напоминал себе, что сегодня стоит быть особенно осторожным, но когда княжна сама подставила губы и подалась вперед, он не смог отстраниться. Уста встретились, а руки сомкнулись в объятьях. Невозможно было оторваться, тем более, что сейчас девица сама желала близости. Его план неотвратимо привел к задуманному изначально результату, она открыла своё сердце. Он получил неоспоримое преимущество в борьбе за власть над змеиным племенем. Мысль об этом оставила горьковатый привкус, но его тут же смыло страстью и заглушило сладостью поцелуев.
Он практически потерял контроль, его глаза под прикрытыми веками уже вспыхнули огнем, но тут в руку, что скользила вдоль её тела, воткнулось что-то острое. Боль вернула ясность ума и Горан
