Силовой вариант ч. 2(СИ) - Александр Афанасьев

— Как ваши дела. Как ваше здоровье.

— Хорошо — ответил русский — пока.

— Нет никаких осложнений? — Уорден сделал неопределенный жест

— С этим — никаких. Меня не должны проверять и я не должен отчитываться. Пока.

Внезапно русский бросил авоську вперед, та приземлилась к ногам Уордена. Судя по звуку — там было что-то не тяжелое…

— Что это? — Уорден не стал поднимать сумку

— Архивы. Те, к которым я имею доступ. Информация — пояснил русский — я отдал приказ начать микрофильмирование самой важной информации на случай нападения на резидентуру.

— Мы благодарны вам за информацию. И мы хотим предложить вам кое-что.

Уорден достал запакованный в пластик пакет с деньгами, бросил его русскому. Тот ловко поймал.

— Что это?

— Здесь пятьдесят тысяч долларов. Это ваш аванс за сотрудничество с нами и за выполнение одной нашей маленькой просьбы.

Русский раздвинул губы в улыбке.

— Вы говорите про своих людей, которые сидят в тюрьме?

— Да, сэр. Про них.

— Этих троих я отдам только тогда, когда ступлю сам на землю Пакистана.

— Четверых — напомнил Уорден

— Троих. В живых только трое.

Уордена обдало неприятным холодком.

— Кто-то скончался? — спросил он

— Да, причем давно. Ваш агент, которого взяли на границе. Он погиб.

Вот так-так…

— Вы уверены в этом?

Еще бы… Ведь по моему приказу его и убили. Случайно, правда, так то он мне и нахрен не был нужен.

— Совершенно! Он погиб при катастрофе самолета в Баграме. Его пытались вывезти в Москву.

Не сходилось. По данным ЦРУ — он был в руках афганцев.

— Это был советский самолет?

— Да! Принадлежащий военной разведке.

— Зачем его пытались вывезти?

— Не знаю. Я знаю только одно. Мне пришел вызов в Москву. Догадываетесь, что это означает, а?

Уорден хорошо это знал. Единственным, кому удалось выскочить из лап КГБ, когда предал Эймс — был Сергей Бохан, советский военный атташе в Греции. Его имя тоже назвал Эймс, его нельзя было брать в Греции и ему предписали зачем-то вернуться в Москву. Как только Бохан получил такое предписание — он помчался в аэропорт и купил билет на первый же отлетавший из Греции рейс. И как потом оказалось — он оказался совершенно прав.

— Когда?

— Несколько дней назад.

Уорден не знал, что делать. Проклятый КГБшник загнал его в угол.

— Вы чувствуете опасность? За вами следят?

Русский снова улыбнулся

— В Кабуле слежу только я. Я продержусь несколько дней — но не больше. Дальше нужно будет уходить.

Спасательная операция теряла смысл. Главного — полноправного гражданина США, которого и планировалось вытащить — уже нет в живых. А те трое… в принципе это предатели. Расходный материал. Хотя решение принимать не ему, дав и агент такого уровня как резидент в Кабуле — отличное приобретение.

Русский взвесил на руке деньги.

— Боюсь… я их не заработал, верно?

Решение надо было принимать прямо сейчас.

— Оставьте деньги себе. Это плата за информацию, которую вы принесли. Надеюсь, она того стоит. Сколько времени у вас есть?

— Неделя. Не больше.

— Соберите все, что сможете. Особенно на новое афганское правительство. И на ваших коллег.

Русский криво усмехнулся

— На них много что есть.

— Вот и отлично.

Такая информация — никогда не знаешь, как сыграет. Конечно — сразу ей козырять нельзя. Но дело в том, что для русских Афганистан — это как для американцев Вьетнам. После Вьетнама — многие пошли в гору. Как же — боевой опыт. И информация о каком-нибудь лейтенанте и его мелких прегрешениях, которая сейчас ни гроша ломаного не стоит — через десять — пятнадцать лет может стать бесценной!

— Я вас понял. Мне нужно будет взять с собой несколько человек?

Уорден прикинул по вместимости вертолета.

— Двое. Не больше и никакого багажа.

— Двое и есть. Никакого багажа. Кроме информации.

У Уордена возникло чувство, что больше это сказано для тех, кто оставался в вертолете.

— Встречаемся через неделю, в этом же месте.

— Э… нет. Выберите другое. И не здесь. Севернее Хайберского прохода. Будет удобнее и вам и мне.

— Я не знаю здешние места!

Русский достал сложенную и упакованную в полиэтиленовый пакет карту. Бросил ее Уордену.

— Здесь! Известная точка передачи. Намного удобнее, чем эта. Надежность гарантирую!

По странному стечению обстоятельств — именно там произошел малоизвестный бой группы спецназа из Джелалабада с крупным караваном мятежников. Об этом бое почти уже никто и не помнил. Территория эта была хороша еще и тем, что на афганских картах она обозначалась как афганская, а на пакистанских — как пакистанская.

— Гарантирует, значит… — задумчиво переспросил локальный командир Серой Лисы — что-то я не верю в гарантии русских.

— Что мешает нам высадить там специальную группу? Заранее, чтобы пристрелять возможные подходы, подготовить укрытия.

— Да, в общем то ничего…

Афганистан, Кабул

11 июля 1988 года

Пружина закручивалась все туже…

Полковника Телятникова давно не было в посольстве, а Грешнов с Баранцом приехали из Мазари-Шарифа, где они по приказу Телятникова убили местного начальника Царандоя, товарища Баха, вовлеченного в контрабандную схему и поставленного бандой на один из самых важных ее участков. Точнее не убили — они его исполнили. Потому что они не сами до этого додумались, а их непосредственный начальник отдал приказ. Вроде как они ни при чем, они люди маленькие, им отдали приказ — они его исполнили. Точно так же они убили многих — своих, чужих… много кого убили. И всех — по приказу.

Поскольку, поймать Телятникова, доложиться и получить новые ЦУ они не смогли, а на своих официальных должностях числились просто потому что надо было где-то числиться, в посольстве все правильно понимали и не пытались их куда-то припрячь — они решили устроить себе пару дней отдыха. Поодиночке — они столько были вместе, что часто видеть друг друга не могли. Баранец пошел решать коммерческие дела — а Грешнов пошел на базар. Купит мяса, зелени — и в покое побухать хотя бы денек. Работа уж очень нервная была.

Баранец, решив с духанщиками дела по леваку — на это ушел целый день, уж больно много всего скопилось. Потом тоже — забурился в кабак и начал бухать. Как раз шароп свежий привезли, тут всегда пор чесноку, без обмана, отличный шароп. А водку он и в Союзе побухать сможет.

Как вернется.

В отличие от своего напарника — Баранец никогда не бухал в одиночку. Если и в одиночку — это уже не пьянка, это патология. Алкоголизм — во!

Почему так? Вероятно потому, что Грешнов знал за собой один грешок. Выпив, он становился словоохотливым и мог выболтать то, о чем болтать не следовало. А как учил их полковник государственной безопасности Кулаков Петр Борисыч — профессионал всегда держит рот на замке. Даже выпимши — он обязан держать рот на замке. Если так — он профессионал. Если нет — сявка с удостоверением…

У Грешнова — грешок. У Грешнова — грешок…

Майор истерически расхохотался, плеснув на стол шаропом…

Да… Кулаков… вот глыба была. Настоящий, еще старой, НКВДшной закалки спец. Телятников хоть и умнее его — а все не то. Закваски в нем нету. Той самой, которая отличает мужика от «мужика». Вертлявый какой-то. То ли дело Кулаков…

Убивать они его приехали втроем. Телятников, Баранец и за рулем Червяк был. Черевицкий. Грешнов тогда на побегушках бегал, его не взяли. Телятников тогда Баранцу приказал автомат взять — он взял. Кулаков только их увидел — все понял сразу. Не побежал, сопротивляться не пытался. Только попросил — налить перед смертью. Все прекрасно понимал — иногда надо бывает. Либо один уйдет, сам, без вариантов — либо всех размотают. А если всех размотают, всем — вышка, это отчетливо все понимали. Никто их покрывать не будет, на каждом — кровь. А под них тогда крепко копали, один нацмен взялся. Умный гнида…

Налили, в общем. Как не уважить старика, много хорошего для них сделал.

Телятников тогда главным стал. А потом и Червяка убили.

Может, теперь полковник и на них кого зарядил, с…а? А сам скрывается?

Баранец помрачнел.

Он тогда этого азера долго искал. Того вывезли… это ведь из-за него, гада, пришлось Кулакова убивать. Потом Телятников сказал, что его посадили… надо было грохнуть как гада. Ведь только ему до этого дело было. Телятников даже рад был… как же, место резидента занял, негласного, от которого ох как много в Кабуле зависит. Червяку все плевать было — он хапал себе, хапал, хапал, ртом и… Только ему, Баранцу — Петр Борисыч через свои старые связи в индийской резидентуре матери лекарство доставал, какое в Союзе не купить. Просто так, даже денег не взял, сказал… свои своим завсегда помогать должны. Потому-то он потом хотел этого азера самолично кокнуть… мол, за Петра Борисыча как бы отомстить. Хоть немного.