Сейф для семейных тайн (сборник) - Светлана Алешина

— Да. Именно к этому я вас и веду. Он заплатил большую сумму, я даже не скажу вам какую, чтобы не расстраивать. Но, видно, у него была такая возможность — торговался до последнего. И у него даже сомнений никаких не было. Как только он увидел эту марку, то влюбился в нее с первого взгляда.

Котова только пыталась догадаться, какие чувства можно испытывать к марке, но у нее не очень-то получалось.

— Отлично. Вы могли бы посмотреть кляссеры Ведерского и сказать, есть ли там эта марка?

— Без проблем.

Котова почувствовала подъем сил и энергии. Тогда она сейчас позвонит дочери Ведерского и попросит привезти кляссеры. Нет, лучше сама ее привезет с ними. Так будет быстрее.

— Можете не торопиться. Я здесь до самого вечера, так что успеете. С нетерпением буду вас ждать, — довольно произнес Серафим Антонович, а потом наклонился и продолжил тихо: — Вы думаете, что Семена Александровича убили из-за нее?

— Не знаю пока. Но ведь такое может быть?

Старичок только утвердительно кивнул.

— А вы мне скажете, кто еще хотел купить эту марку? — серьезно посмотрела на него Котова.

— Приходите. Я все вам скажу.

Лариса вылетела на улицу в распахнутом пальто. Щеки ее пылали, глаза блестели. Она села в машину и поехала к Ольге. По дороге Котова позвонила Лариной.

— Оля, хорошо, что ты дома. Я сейчас к тебе подъеду. У нас срочное дело, только прошу — не говори никому ничего.

— А кому — никому? — удивилась Ларина.

— Вообще никому. Если, к примеру, тебе кто угодно позвонит или придет, ничего о нашей встрече не говори, но помни, что тебе нужно будет уйти со мной.

— Ладно.

Котова доехала до Ольги.

— Никто не звонил? — спросила она.

— Звонил Егор.

— И что?

— Спрашивал, можно ли посмотреть марки, что оставил отец. Я сказала ему, что сегодня не могу, занята, а завтра позвоню ему и приглашу.

— Отлично, — кивнула Лариса. — Это очень хорошо, что ты с ним на завтра договорилась.

— Почему хорошо?

— А потому, что сейчас мы поедем к филателистам и смотреть будут они. Один из них. А Кондаков не настаивал?

— Не очень. Он сказал, что хотелось бы сегодня. Будто вы, Лариса Викторовна, хотели узнать, не пропало ли что из коллекции.

— Но ты ничего про меня не сказала?

— Вы не велели мне, я и молчала. Хотя хотелось сказать, что вы ко мне сейчас приедете.

Котова подумала о Егоре. Это выглядело подозрительным, с одной стороны, но с другой — он на самом деле просто мог хотеть посмотреть альбомы. Помочь.

— Ладно. Поехали, заберем марки, а потом к Бушницкому, — сказала Лариса.

Котова и Ларина поехали на квартиру Ведерского. Ольга прошла и взяла марки. Лариса еще раз просмотрела кляссеры.

— Меня смущает эта последняя страничка. И нет ни одной марки с мостом. Тебе отец не говорил, что примерно с полгода назад он купил ценную марку с изображением моста?

— Ничего не говорил. Но я припоминаю, что он ходил такой довольный, — задумалась Оля. — Хотя он же знал, что меня они не интересуют.

— А с Кондаковым он мог поделиться этой новостью?

— Откуда же мне знать? Впрочем, они были большими друзьями, и Егор к тому же мог оценить. Так что очень может быть.

Котова некоторое время сидела молча, а потом завела машину и поехала.

— Как тебе Кондаков? — спросила она у Ольги.

— Как понять? — переспросила Ларина.

— Ну что ты можешь сказать о нем как о человеке?

— Я не очень хорошо его знала, — ответила Оля.

— Но просто с твоей точки зрения, мог он убить твоего отца? — Лариса решилась задать этот неприятный вопрос.

— Вы думаете, это сделал он? — Ларина еле выговорила эти слова.

— Я пока ничего не думаю. Ну если предположить, способен Егор на убийство?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Они дружили с папой. И папа доверял ему, как родному сыну. Я даже обижалась иногда, не очень, но все же. Не думаю, что на подобное обращение можно так ответить.

— Они не ссорились?

— Кажется, никогда.

— Ясно. Впрочем, ничего не ясно. Но не нравится мне эта ситуация. Марки-то нет. Я уже знаю, что скажет нам Бушницкий. Этой последней марки нет. А куда она делась? Кто еще собирает марки? Егор. Или есть другие почитатели? Ты не знаешь? — Котова бросила взгляд на дочь Ведерского.

— Не знаю.

Они подъехали к дворцу пионеров и поднялись на второй этаж. Серафим Антонович сразу увидел их и направился навстречу.

— Привезли? — заинтересованно спросил он.

— Да, посмотрите, пожалуйста. — Лариса подала ему кляссеры.

Они все сели на тот же диван, Бушницкий включил настольную лампу, взял в руки лупу и только после этого открыл первый альбом.

Он смотрел очень внимательно и долго. Котовой показалось, что можно гораздо быстрее все проглядеть, но не стала ничего говорить. Если так надо, то пусть, пожалуйста, любуется.

Потом Серафим Антонович взял второй альбом. И с той же тщательностью принялся изучать и его. Время для Ларисы остановилось. От нетерпения она даже сидеть не могла. Но пыталась сохранить внешнее спокойствие.

Наконец последняя страница захлопнулась.

— Больше ничего нет? — посмотрел на женщин Бушницкий.

— Нет, — покачала головой Ольга.

— Значит, могу вам сказать, что этой марки тут нет. — В глазах Серафима Антоновича была растерянность. — Мне очень жаль. Но вы хорошо смотрели? Вдруг еще альбом есть? Или специальный, для одной марки?

Котова тоже вопросительно посмотрела на Ларину.

— Больше ничего нет. Вы же сами видели, Лариса Викторовна. Там лежали только эти два кляссера.

— Семен Александрович держал марку дома? — спросила Котова у Бушницкого.

— Могу сказать точно, что не здесь. А где — мне неизвестно.

— Она стоит больших денег?

— Очень больших. Конечно, не целое состояние, но где-то около этого. Впрочем, я могу назвать вам цифру, она не является секретом.

Лариса и Ольга ахнули, когда услышали. Да. За такую сумму могли и убить.

«Вероятно, так оно и было», — подумала Котова.

Глава 22

Лариса отвезла Олю домой, а сама поехала в ресторан. Всю дорогу она думала о том, что у нее есть только один подозреваемый. И этот подозреваемый, как это ни странно, — Егор Кондаков.

Она сама прекрасно помнила, что Егор в тот день приехал в ресторан рано утром. Потом она периодически видела его то в зале, то на кухне. Он был почти как Фигаро, потому что появлялся то тут, то там. Все не могли на него нахвалиться. И вот теперь получается, что, по всем расчетам, убить мог именно он.

Стоп. А может, нашелся еще один любитель марок, который очень тщательно все спланировал и просто-напросто подставил Кондакова? Вернее, хотел подставить. Ведь его вина еще не доказана.

Лариса собиралась сейчас приехать в ресторан и поспрашивать своих сотрудников, а не отлучался ли Егор куда-нибудь в тот день. И если выяснится, что отлучался, тогда придется просто брать у него отпечатки и сверять их. И если Егор убийца?..

От этой мысли Котову пробирала дрожь. Еще бы. Такой положительный во всех отношениях парень. Неужели он мог сделать это?

Внутренний голос советовал не торопиться, а тщательно все проверить. Но Лариса знала точно, что сегодня вечером она обязательно с Егором встретится. Даже если это не он, тогда, возможно, удастся узнать, кто пытается его подставить. Ведь марка на самом деле пропала. И она стоит больших денег. И кто-то эти деньги получит.

Почему Ведерский скрывал, что у него есть эта марка? Купил он ее, конечно, честно. Все как положено. И налоги заплатил. Но почему никому из близких не рассказал о ней? Конечно, он не думал, что может так скоро умереть, но все равно это не оправдание. Обычно о таких дорогих вещах говорят.

И надо же, в завещании написал, что оставляет марки дочери. И опять ни слова о том, какие у него марки. Впрочем, очень может быть, что завещание составлялось еще тогда, когда этой марки и не было. Даже, скорее всего, так, потому и нет оговорки.

Лариса остановила машину, немного посидела, потом сделала приветливое лицо и пошла в «Чайку». Степаныч стоял на своем посту. Народу в этот час было не очень много.

— Лариса Викторовна, день добрый, — приветствовал ее администратор.

— Здравствуй, Дмитрий Степанович, — чуть устало проговорила Котова. — Можно мне перекусить?

— Спрашиваете! Вы в кабинете изволите?

— Перестань со мной так говорить. Оставь премудрости для клиентов. Я буду есть в кабинете. И скажи, чтобы кофе покрепче сварили. А потом мне с тобой переговорить надо будет.

— Случилось что? — Городов покраснел в одно мгновение.

— Нет. Да ты не волнуйся, у нас все в порядке. Это по другому делу.

— А я уж подумал, что, может, вам налоговая звонила или еще кто-нибудь из этих. — Степаныч достал из кармана чистейший белый носовой платок и вытер капельки пота со лба. — Сейчас распоряжусь.