Купленная. Доминация (СИ) - Владон Евгения

— И что? У тебя хватит боевого запала уломать своего клиента на секс втроем? — видишь, милая, я тоже умею ходить Конем и делать рокировку в нужный момент. Теперь пытаешься безуспешно прочесть в моих глазах, а не беру ли я тебя на понт и не стебусь от скуки ради?

— Почему ты его назвал клиентом? Что это за грязные намеки?

Я чуть было не откинулся затылком на спинку дивана и не расхохотался во всю глотку. Очаровательно, пришла сюда с озабоченным старпером, выряженная в дорогостоящую шлюху, но усердно строит из себя целку. На такое способны только самые отмороженные социопатки. Какое счастье, что я не любитель общественных нужников.

— Ой, да ладно тебе. Хотя могу и подыграть. Как предпочитаешь, чтобы я его называл, твоим женихом, дядюшкой или… папиком? — последнее слово я громко прошептал ей в густо покрасневшее ушко.

— Хамло ты самое обычное, а не Ромео. Говори, чего присосался или вали уже отсюда.

Тогда чего не отнимаешь моей руки от себя, а то я уже перебрался к скрытому за ажурной сеткой декольте платья, а там и до груди всего несколько легких движений, и до выпирающих под тканью сжавшихся сосков. И дышишь ты так часто явно не от негодования.

— Зачем же так грубо? Я ведь от искреннего сердца готов пойти на подобные жертвы. Скрасить тебе неминуемые мучения этой ночью, так сказать, облегчить вынужденные неудобства…

— Кончай мне ипать мозги, иначе уйдешь отсюда, как и пришел до этого — ни с чем и без возможности лихо потрахаться.

Она действительно думает, что я хочу ее отодрать? Горюшко разнесчастное, и некому-то ее лапушку утешить.

— Ладно, Ксюша, не будь такой бякой. Я же от чистого сердца и только по доброте душевной, без каких-либо задних мыслей. Они-то тебе по любому до лампочки. — даже для пущей убедительности в своих честных намереньях приподнял со спинки вторую руку и чисто по-братски провел пальцами по длинной пряди волос возле ее отгламуренного тональной косметикой фарфорового личика. Мол "убрал" за ушко выбившиеся "перышки".

— Так сложно произнести это вслух, да? — по вспыхнувшей в ее синих глазищах догадке и поплывшей по буквально нарисованным губам насмешливой ухмылке, я сразу понял, насколько быстро она раскусила мой не такой уж и коварный план. — Ты здесь из-за Линки и надеешься выведать у меня о ней нужную инфу? Увидел меня с кавалером и теперь гадаешь, а с кем же сейчас твоя Линочка, не с таким же богатеньким папиком, но где-нибудь в другом клубе-ресторане?

Ах ты ж, гребная сучка и бл*дь. Смотрю, тебе, рыжуля, так просто палец в рот не сунешь, точно по плечо всю руку отхватишь. Но не признаться хотя бы самому себе не сумел. Ее слова о Стрекозе резанули прямо по живому, да так глубоко и резко, что едва не взвыл от ослепившей меня изнутри боли и вместо ласковых поглаживаний по идеальным рыжым прядям, чуть было не вцепился в них кулаком со всей щедрой страстью. Не представляю, что меня сдержало, тем более видимых причин для этого вроде как не наблюдалось.

— Просто скажи, где мне ее найти и тебе за это, обещаю, ничего не будет. — конечно, она не могла не заметить, как меня после ее коронной фразочки шарахнуло по голове и на несколько мгновений передернуло глаза мутной пеленой. Я вообще не понял, как и почему произнес собственные слова-угрозу. Казалось, они слетели с языка сами по себе. А, значит, обратного хода уже нет. Маски сорваны, играться в эти извращенные игры больше нет нужды. И слава богу.

— Вот так просто, за здорово живешь? А больше тебе ничего не надо, там отсосать по-быстрому, приложить сверху донорскую почку?

— Вначале проверю вместительную проходимость глотки твоей подружки, а потом, так уж и быть пригласим и тебя на наш маленький сабантуйчик. — по ходу меня уже невозможно было остановить. Другого способа приглушить развороченный этой дрянью болевой шок я банально не знал.

Время отсчитывало вместе с моими словами бесцельно ускользающие секунды, пуская одиночными выстрелами свои отравленные пули в мою ничем не защищенную психику. И ведь никуда от этого уже не спрячешься. Пока не снесет тебе окончательно башку, точно не остановится.

А этой сучке, смотрю, все мало. Залыбилась во все тридцать два без какого-либо намека на чувство самосохранения. Ну, точно социопатка или неадекватная любительница нетрадиционных острых ощущений. Боюсь, если вцеплюсь ей сейчас в волосы, так еще о большем начнет просить.

— Бедный маменькин сыночек. Его только что лишили радужных иллюзий, не подарили к рождеству ожидаемый подарок. Ну что тут поделаешь, милый? Не все в нашей паскудной жизни можно заполучить по одному лишь щелчку своих наманекюренных пальчиков. Кто-то обязательно сыграет на опережение и оставит тебя далеко-далеко плетущимся в хвосте. Такова селяви. Всегда найдется кто-то более прыткий, более сильный и влиятельный. И ты ни хера не сможешь с этим поделать. Только принять свое полное поражение.

Либо она реально ловила кайф от каждого "плюнутого" мне в глаза слова, либо я не знаю, как это вообще назвать. Но то, что ей удалось сотворить с моим восприятием нечто запредельно невозможное, тут даже я не сумел этого не признать. Вернее, согласиться едва что-либо соображающим рассудком.

— Надеюсь, ты просто очень здорово ее приревновала ко мне и таким образом пытаешься намотать мои нервы на свои гелевые коготки.

— Если для тебя так легче, бога ради, можешь и дальше обманываться на ее счет, пока еще хватает фантазии с воображением. Даже могу подбросить туда своих сухих поленцев и маслица подлить, чтобы ярче горело и жарило. Был бы ты прошедшей ночью порасторопнее, трахал бы ее сейчас в свое удовольствие хоть в хвост, хоть в гриву. Кто ж тебе виноват, что ты так просрался? Шанс, плывущий тебе в руки, надо хватать сразу, а не стоять с открытым ртом, как тот отбитый на всю голову ушлепок, и ждать, когда его перехватит кто-то более сообразительный. Поэтому нечего пенять на зеркало, раз рожа туда не вписывается.

Отвела душу? Умничка. Только не думай, что я из тех лохов, кто верит в женскую дружбу, да и вообще первым встречным шлюшкам с таким богатым жизненным опытом.

— Я, так понимаю, адресок вашей рабочей конторы ты мне давать не собираешься? И весь этот спектакль — чисто поиграть на моих трепетных чувствах?

— Если бы она хотела видеть тебя в качестве своего "спасителя", думаю, она бы и сама оставила о себе хоть какие-то зацепки. Но опять же… — Ксюша печально поджала раздражающе яркие губки (с радостью бы сейчас стер с них эту стойкую помаду какой-нибудь нулевой наждачкой) и отрицательно покачала головой. — Ты втыкал всю прошлую ночь почти два часа и ни хрена не сделал. Если тогда уже было поздно, с какой стати сейчас должно выложиться в желаемую для тебя комбинацию? Возвращайся-ка ты домой к своей любящей мамочке, скушай мороженку, посмотри перед сном мультики, того глядишь все очень быстро забудется и рассосется…

— Кхе. Прошу прощения. А вы кто? — к счастью или нет (к Ксюхиному уж точно) над моей головой раздался сиплый басок какого-то явно возмущенного чела. Я и обернулся на него без особого энтузиазма, скорее по инерции.

— Конь он в пальто. Не обращай на него внимание, Артур, он уже уходит. Ошибся столиком и обознался.

— Это точно. Ее ведь зовут не Ксенией? — я продолжал смотреть на совершенно блеклого Артура в новехоньком костюме от Армани — сером, с модняцким отливом, но не приталенным, поскольку там нечего было приталивать — и при этом показывал на его рыжую шлюшку пальцем. Некрасивым таким жестом показывал.

— Нет, товарищ. Вы ошиблись. Ее зовут Роксана. И я был бы вам весьма признателен, если бы вы освободили мое место без никому из нас не нужных проблем.

— Какой воспитанный Артур. Правда, "товарищ"… — я с наигранным презрением повторил данное слово, будто оно отдавало для меня чем-то уж сильно совковым. — Не припомню, чтобы меня кто-то так раньше называл. Надеюсь, это не ругательное слово? Хотя, вы правы. Мою знакомую звали не Роксаной.