Заклятый друг (СИ) - Нэн Джойс

А затем Катя, будто ведомая интуицией, почувствовала моего мужа на расстоянии, чуть повернула голову, и увидела нас.

Она сказала Полине, и теперь обе смотрели в нашу сторону, пока мы приближались.

— Я уже хотела отправляться на ваши поиски. Думала, вы окоченели в саду, — Полина встаёт, плед спадает с её широких плеч на лавочку. — Не забыл, что гостик тебеприехали?

Мне не нравится тон, которым она разговаривает с Максом. Как будто он её подчинённый, а не она его заместительница.

— Я со всеми переговорил в начале вечера. Мы уже пойдём спать.

Катю даже передёрнуло от этого «мы».

— Тогда нескучной вам ночи, — она встаёт, и, кутаясь в плед, идёт прочь от входа в отель.

— Ну а мне спокойной, — Полина расслабленно улыбается, провожая взглядом Катю. — Мой муж ненавидит спать на новом месте. Ворочается как юла. Сладких снов, ребятки.

— Доброй ночи, — Макс желает этого одновременно со мной.

Мы проходим внутрь, прощаемся с теми, кто ещё остался.

Арский забирает на ресепшене ключи от нашего номера.

Заходим в просторный лифт.

— Спальня закрывается изнутри, с балкона будет красивый вид на сад. Наверное, и наш лабиринт будет видно.

— Наш?

Он нервно сглатывает.

— Ты же не подумал, будто это всё что-то значило?

— Нет.

— Это не шаги к примирению. И не… всё по-прежнему. Через полтора месяца мы разводимся. И деньги, которые…

— Я хочу забирать Ваньку на выходные.

— Зачем?

— Я к нему привязался. Мне кажется, что я его люблю.

Он говорит это так просто и честно, что я даже не нахожусь как продолжить разговор.

Входим в коридор и по гасящему шаги бордовому ковру Макс провожает меня до нашего номера.

— Я буду спать на диване в гостиной, — открывает деревяную дверь.

Запах дорогого гостиничного номера обдаёт меня свежестью и теплом. На долю секунды возвращает в дом, что мы снимали в Карелии с Максом и его компанией в той прошлой жизни. Мы и там танцевали, только вечер был по-летнему нежный, а под ногами не ледяной камень, а тёплый песок.

— Здесь две ванных комнаты и два туалета. Так что нам снова не нужно пересекаться. Извини, но я не мог снять нам отдельные номера, это было бы слишком палевно.

— А может мы царские особы и предпочитаем встречаться в будуаре только по делу, — прохожу к широкой двери. Застываю на пороге, увидев по центру комнаты ванну с золотистыми вензелями по ободку. Унитаз тоже белый с золотом. — Здесь даже в туалет такие двери, будто ворота в Эдемские сады. Страшно представить, сколько это стоило. Смешно, Макс, — я открываю другую дверь и теперь вижу перед собой огромную двуспальную кровать с лиловым балдахином. — Ты можешь снять такую роскошную гостиницу для приёма в честь твоей собственной процветающей фирмы, к тебе сюда приезжают на дорогущих автомобилях, а гостей развлекает популярная певица. Но спать тебе приходится на диване, — смотрю на него через плечо.

— Здесь такой диван, что на нём крепко проспит всю ночь даже героиня сказки про принцессу на горошине. Так ты позволишь мне забирать Утяша на выходные после того, как мы разведёмся?

Всё было просто в моём плане: после развода я уезжаю из Москвы, а ребёнка оставляю Арскому, навсегда.

Теперь я точно знаю, что никогда, ни при каких обстоятельствах не откажусь от моего Ванечки.

А вот связь с Арским должна быть разорвана с той минуты, как нам оформят развод.

Поэтому — нет.

Я ему не позволю.

— Спокойной ночи, Макс.

Запираю за собой дверь.

Даже в освещённой комнате отблески молнии видны отчётливо.

Ухожу в ванную и пока сижу под тёплым водопадом, умоляю небеса прогнать грозовые тучи.

Но небеса никогда меня не слушаются.

Шум фена заглушает гром. Я уже пересушиваю волосы, но так страшно возвращаться в тишину, которую рвут раскаты.

Включаю все осветительные приборы в спальне, даже оставляю открытой дверь в ванную, чтобы свет и оттуда попадал ко мне, и весь в совокупности был сильнее электрических всполохов за окном.

Мила прислала мне несколько фотографий. Я разглядываю Ванечку спящим в коляске. А вот он тянет ручку к фиолетовому слонику над своей колыбелью. И два раза пересматриваю видео. Так и не удалось рассмешить его, как мне сегодня утром. И немного грустно от того, что Макс ещё не слышал его хохота.

Включаю видео, где он гулит в колыбели, на очередной повтор. Так хочется обнять его, оказаться рядом с ним сейчас.

Тоска, поросшая нежностью, прячет как маленький ёжик свою мордочку. И я зажмуриваюсь от страха. Слепящая молния охватывает всё пространство вокруг, она пролезает даже через плотно зашторенные окна, и сразу же за ней гром, дребезжит стёклами.

Я сгребаю вокруг головы подушки. И теперь не слышу ничего.

Но я чувствую грозу. Чувствую сердцем её вибрацию.

Закрываю глаза, и вместо темноты перед ними грязно-солнечно.

Дребезжание, словно кто-то гигантский схватил кровать за ножку и трясёт её.

А потом моё грязное солнце забирает тьма.

Я открываю глаза и понимаю, что вырубилось электричество.

В таком дорогом отеле это не может быть надолго. Они сейчас же всё починят.

Укрываюсь одеялом с головой, чтобы не видеть молнию.

Ткань на моём лице пропитывается мокрым холодом. Не могу остановить слёзы.

Сердце делается тяжёлым. Отрывается пустотелой пластиковой бусиной от всей системы органов. И как в гигантской вентиляционной шахте его потоками сносит в пустоту. И начинает бить о плотную кровь, которая стынет в клетке скелета.

Я иду по мокрому канату над бурлящей током пропастью.

Мне никогда не добраться до берега.

Я больше не могу выносить этого. И сама сшагиваю в сторону.

Падаю в тонкую сеть страховки. Она с треском плюёт меня в небо.

Она теперь разорвана.

Импульс от столкновения переворачивает животом вниз. И я вижу дыру, сквозь которую сейчас промахнусь мимо жизни.

Я вскакиваю с кровати, спотыкаюсь о подушки, выпутываюсь из одеяла и врезаюсь в стену. Я ищу мою спасительную дверь на ощупь. И проталкиваю её к нему вместе со своим телом.

— Макс!

41. Даша

Не сразу нахожу его в комнате.

Вспышки за моей спиной такие яркие, но слишком короткие.

Мой взгляд лихорадочно мечется по углам. От пустого дивана к треугольникам бра над витиеватым трюмо, по верхушке глобуса-бара на голый пол.

Макс у самой дальней стены.

Он как будто знал, что я приду. Просто сидит в кресле. В его руках нет телефона. Перед ним ничего кроме меня. На его лице ничего, кроме ожидания.

— Ты оказалась права, диван