Назад в СССР: 1985 - Максим Гаусс

— Леха, а знаешь что... Давай подойдем к Суворову, попросимся в добровольцы? Раз Чайкин обещал помощь, значит, людей даст.

— Хорошая идея.

Идея и в самом деле неплохая, да только получилось совсем не так, как мы хотели. Оказалось, что когда мы только узнали о происшествии, полковник Чайкин уже отдал распоряжение собрать поисковую группу, в которую мы естественно не вошли.

— Товарищи ефрейторы! Вам что, заняться нечем? — разозлился начальник штаба. — Или опять на подвиги потянуло? Савельев! Без отделения охраны мы как-нибудь справимся, а вот без связиста ЗАС и секретчика точно нет. Вас заменить некем, да и ситуация того не стоит. Вы вообще в курсе, что произошло?

— Нет, — в один голос ответили мы.

— Оно и видно. Группа студентов отправилась в большой поход вокруг Овруча. Что-то у них там случилось, что они сбились с пути и потерялись. Из шести вышедших в поход, пятеро вернулись, а шестой где-то пропал. Вот и все, что известно.

Я тут же вспомнил про случай на северном Урале, когда на горе Холатчахль погибла группа студентов, где старшим был Игорь Дятлов. Хорошо, хоть год сейчас не пятьдесят девятый... Да и вообще, насколько я помню, все расследования тогда закончились тем, что люди просто замерзли на морозе.

— Чего встали? Намек неясен?! Свободны! — распорядился Суворов. — А если нечем заняться, я вам с этим помогу.

— Никак нет, сами справимся, — отозвался Михайлов.

Недовольные, мы покинули пункт управления ни с чем.

— Жаль, я думал, что начальник штаба нас отпустит. Вроде нормальный мужик, а тут прям в позу встал. Какая муха его укусила?

Колян вдруг остановился и замер в задумчивости.

— Ты чего?

— Я, кажется, понял, в чем дело, — произнес тот. — Телега сегодня утром пришла, какая-то проверка к нам собирается. Что-то по безопасности там, в конце недели.

— Оп-па! Может, это как-то связано с тем экспериментальным полетом? Тогда ведь все как-то мутно закончилось. Честно говоря, я вообще не знал, что на таких аэродромах как наш, проводятся подобные мероприятия.

— Я не знаю, Леха, — вздохнул Михайлов. — Но, Суворов явно не оценил наше рвение.

— Ладно, идем в столовую, а то что-то я проголодался, — я мельком взглянул на часы.

Мы поспешили в здание столовой. Кстати, после нового года, здесь тоже произошли некоторые изменения. Во-первых, теперь весь рядовой и сержантский состав питался там, где мы праздновали. Старое здание осталось исключительно для офицеров и прапорщиков. Не то чтобы этот вопрос стоял остро, но летный состав часто выражал свое недовольство по этому поводу, считая неправильным факт, когда рядом с ефрейтором обедает майор...

Во-вторых, неожиданно уволился Джансуг. В начале февраля у него закончился контракт, поэтому на место старого начпрода, устроившего «продовольственный переворот» в гарнизоне, прислали нового. Этот был в звании майора, родом из Львова, и куда старше.

Энтузиазма своего предшественника он не оценил, вернув обратно традиционное армейское меню, согласно установленным продовольственным нормам. Вновь вернулась гречка, тушеная капуста и рыба, стало больше супов, исчезли оригинальные грузинские блюда. Радовало только то, что обе смены наряда хорошо знали свое дело, поэтому даже эти нехитрые блюда они готовили хорошо.

Сегодня на обед был рассольник, картофельное пюре с котлетой и компот.

Взяв тарелку с супом и уловив кисловатый запах, на меня вдруг накатила крайне яркая ностальгия — вспомнил про солянку. Даже облизнулся. Уж настоящую солянку-то я готовлю почти на профессиональном уровне.

Не то, чтобы это секрет, но я в голове прокрутил весь процесс готовки.

Во-первых, самое главное, это сделать правильный бульон, который делается только на основе огуречного рассола, кстати, сами огурцы тоже сгодятся. Во-вторых, нужно не менее трех разных разновидностей мяса, колбаса или салями. И в-третьих, нужна особая заправка, хотя это исключительно мое изобретение. Маринад из-под оливок, лимонный сок, немного соевого соуса, томатный сок, соль и приправа. Поджарку тоже делаю, но только из лука, без моркови. Картошка там не нужна, но это кто как хочет... И все это варить на медленном огне не меньше сорока минут.

— Леха! — Колян толкнул меня в бок. — Ты опять в себя ушел?

Он уже привык, что со мной подобные провалы случались часто. По поведению он чем-то напоминал мне друга Женьку.

— Ага… — рассеяно произнес я, попрощавшись с воспоминаниями о солянке. Взял ложку и принялся налегать на рассольник. В общем-то, было очень неплохо, жаль не солянка...

Про картошку с котлетой даже сказать было нечего, проглотил и забыл.

Покончив с обедом, я едва успел выйти из столовой, как прибежал посыльный.

— Савельев, блин! — крикнул ефрейтор из старослужащих — Бегом в секретку!

— Зачем?

— А я почем знаю? Суворов потребовал!

Застегнувшись, я бегом рванул в направлении здания штаба. Поднялся по ступенькам, вбежал в коридор. Свернул за угол и напротив секретной части, я увидел широкую спину подполковника, рядом с ним стоял лейтенант Чудин и еще кто-то в гражданской форме одежды. Черт, опять чекисты, что ли?

Я подошел, обратил внимание, что помещение вскрыто. Кажется, сейфы тоже. Ключи были у меня, вторые экземпляры хранились у начальника штаба.

— Товарищ подполковник, ефрейтор Савельев по вашему приказу прибыл!

— Прибыл, говоришь? — обернувшись, Суворов смерил меня недовольным взглядом и указал рукой на дверь. — Ну, заходи!

По выражению лица лейтенанта Чудина я понял — что-то не так.

Медленно вошел внутрь, убедился, что сейфы действительно вскрыты, двери нараспашку.

— Ефрейтор Савельев, это что такое? — Суворов шагнул за мной и взял со стола одну из карт, которые ранее лежали в четвертом сейфе. Помнится, я еще собирался их уничтожить, да так этого и не сделал.

— Карты! — недоуменно ответил я. — Все поставлено на учет, имеется дата и номер. Все хранится в сейфе, по описи проходит. Сейф, до вскрытия был опечатан моей печатью. А что?

— Твоей? Здесь видны только первые две цифры, остальные были смазаны, — подал голос Чудин. Ну, ясно, нужно же подчиненного «приземлить» на землю. — Что это, два и шесть на конце?

— Товарищ лейтенант, здесь прохладно, вот слепок и не полный, — вновь возразил я. — Вряд ли на всем аэродроме найдется кто-то, с такими же цифрами. Мой номер две тысяча шесть.

— Ладно, это не нарушение.

— Секунду! А ты