Охота - Максим Константинович Сонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господи, я раб Твой Богдан, нахожусь в смятении. Жду от Тебя и от отца своего наставления. Спаси и сохрани мою душу, позволь выйти из этой воды сухим.
Телефон загорелся ответом, и Богдан нервно заозирался, схватил телефон. Отец написал, что за сестрой нужно следить и писать в «Колодец» обо всех ее перемещениях, особо помечая, есть ли вокруг люди. И про девушку в жилетке отец написал – если она с сестрой останется и куда-нибудь вместе с ней поедет, то ее образ тоже нужно в чате описать. Их обеих, написал отец, нам сам Сатана послал. А свидетельницу отец разрешил пока не трогать. Богдан собрался, прочитал новую молитву, на этот раз увереннее:
Спасибо, Господи, что не дашь взять на душу смертный грех. Помоги мне с этими бесноватыми покончить, об этом только теперь молю.
Вернулся в коридор, снова заглянул через окошко. Сестра и девушка в жилетке сидели там же, увлеченно о чем-то спорили. Богдан открыл переписку со своим братом по двоице, написал, чтобы тот брал машину и приезжал по адресу больницы. Следить за бесноватыми без машины было бы глупо.
– У меня с собой нет ноутбука, – сказала Оса. – Так что мне нужно будет за ним съездить.
– Я с тобой, – сказала Мишка. – С этого момента и до окончания расследования мы с тобой не расстаемся.
– А я смотрю, ты учишься. – Оса встала со скамьи. – Посиди лучше с соседкой, а мы вот с Алексеем вместе съездим.
Она улыбнулась полицейскому, и тот послушно встал.
– Алексей Борисович, – сказала Мишка, – присядьте. Вы охраняете Веру. Мы с Софьей ненадолго уедем. Я с вами поделюсь своей геолокацией, чтобы Софье ничего такого в голову не пришло, хорошо? Продиктуйте свой номер в «Лабиринте».
– Хорошо, – сказала Оса, а Алексей кивнул, потом тихо продиктовал номер.
– Идем, – сказала Оса. – Я вызову такси.
Сима подошла к свернувшейся у самого колодца Злате. Мальчиков, которые помогали ей идти, попросила усадить ее к колодцу, а потом отослала на кухню. Ей хотелось поговорить с дочерью один на один.
– Мама? – Злата медленно перевернулась на спину, провела рукой по воздуху.
– Здесь, – сказала Сима. Рука дочери дернулась, потом нащупала край Симиного платья.
– Мама… – Злата осторожно села рядом, нашла Симино плечо.
– Тебе больно? – спросила Сима. Теперь она могла хорошо рассмотреть лицо дочери и перетянувшую его сырую повязку. Кожа под повязкой была красная, и по краям ткани были видны ожоговые пузыри, как будто лицо дочери окунули в кипяток.
– Очень. – Злата говорила тихо, потому что за минувший день изорвала себе связки. – Мама, мне очень больно.
– Почему тебе больно? – спросила Сима.
– Потому что он решил выжечь мне глаза. – Злата издала странный звук, как будто пытаясь прочистить горло. – Мне очень больно, мама.
– За что он выжигает тебе глаза? – Сима чуть сдвинулась, дала собственной голове перевалиться на правое плечо, ближе к дочери.
– Я не… – Злата качнулась, схватила себя за плечи. – Я не знаю.
– Знаешь. – Сима приоткрыла глаза, заметила, что у края дома собрались дети. Им хотелось посмотреть на мученицу.
– Я согласилась сбежать с Юликом, – сказала Злата.
– И что еще? – спросила Сима.
– Я хотела уйти из Обители, – сказала Злата, – и увести детей.
– Это грех, – сказала Сима. – И отец наказывает тебя за этот грех.
Злата закивала, дергаясь всем телом.
– Я знаю, – сказала она. – Я знаю.
– И я пришла к тебе, – сказала Сима, – с наставлением.
Злата заскребла по земле.
– Слушай меня внимательно, – сказала Сима. – Господь Бог твой посылает тебе испытания и мучения. И ты, моя дочь, эти испытания должна вынести. Ты к Богу должна вернуться. Сколько бы боли ты ни чувствовала, сколько бы ни истекала глупостью и ненавистью, помни, что Царствие Небесное ждет тех, кто идет к Богу. А если… – Тут Сима подняла правую руку, прижала челюсть так, чтобы сошлись зубы. Заговорила тише: – …ты думаешь, что можешь избежать своего наказания или можешь закончить его, знай, что Господь самоубийц не прощает. Он прощает отступниц, которые просят в молитве прощения. Он прощает тех, кто принимает страдание, и следует за старшими братьями, и слушается своего отца. А тех, кто избегает мучений, тех, кто думает, что может жить без Бога в душе, Господь не прощает никогда. И на Страшном Суде таким женщинам приготовлена особая участь. Если ты моя дочь, то ты вынесешь это наказание до конца и заново будешь познавать мир без глаз, но с открытой душой. А если ты не моя дочь, то прыгай прямо сейчас в этот колодец, потому что иного для твоей души не заготовлено.
Сима дала знак мальчикам у дома, и те сразу подбежали к колодцу, помогли ей подняться.
– Плюйте на нее, – сказала Сима. – Пускай и у вас просит прощения.
От колодца Сима вернулась к себе. Мальчики помогли ей переступить через порог и лечь на кровать, зажгли у икон свечи, а потом ушли, осторожно прикрыв за собой дверь. Сима повернула голову к образам, стала говорить молитву. Беззвучно, не двигая челюстью, которая после долгих слов дочери ныла больше обычного:
Господи Иисус Христос, Бог мой, Владыко живота и смерти, Утешитель скорбящих. С сокрушенным и умиленным сердцем прибегаю к Тебе и молю Тебя: спаси душу дочери моей Златы. Душа это заблудшая, но спаси ее все же, об этом молю Тебя. Не давай мне на дочь гневаться за то, что погубила своего сына, и за то, что с пути сошла и от Тебя отвернулась. Дочерь моя, Злата, раба Твоя, страшная грешница. Мучай ее, сгнои ей глаза и пролей их гноем, чтобы она чувствовала его на языке своем. Но дай ее душе успокоение и прощение, ведь
