Возвращение в Прованс - Фиона Макинтош

– Придется накладывать швы, – заметил он.

– У меня в ухе звенит, – пожаловалась Джейн.

– А раньше такое бывало? – спросил доктор, сокрушенно качая головой.

– Да, – вмешалась в разговор Мегги. – Он и прежде на жену руку поднимал, хотя до такого не доходило…

– Ну что ж, – вздохнул Дженкинс. – Сначала займемся губой. Звон в ухе пройдет, не беспокойтесь, а вот синяк под глазом останется надолго.

– Зимой солнечные очки выглядят нелепо, – уныло заметила Джейн.

– Боюсь, иначе вам не избежать любопытных взглядов, – сказал доктор. – Впрочем, я бы посоветовал уехать из города. Отдохнуть, подлечиться… подумать о дальнейшей жизни. Видите ли, состояние Джона заметно ухудшилось, с этим надо что-то делать. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.

– Да, – кивнула она.

Дженкинс вколол Джейн обезболивающее, аккуратно наложил на разбитую губу два черных шва, смазал кожу ядовито-желтой антисептической настойкой.

– Ничего страшного, через несколько недель сможете целоваться. А вот в зеркало смотреть пока не советую.

Джейн попыталась улыбнуться.

В комнату вошел Питер, бросился к Джейн и взял ее за руку.

– Ох, какое несчастье! – воскликнул он.

– Мне пора, – сказал доктор Дженкинс. – Я загляну через пару дней, проверю, как идут дела.

Мегги проводила доктора к выходу, а на пороге появился второй брат Джона, Джеймс, ошеломленно глядя на Джейн.

– Так больше продолжаться не может, – решительно начал Питер. – Послушай, Джейн, я распорядился подготовить к твоему приезду наш загородный дом в Девоне. Тебе не помешает отдохнуть несколько недель, пока мы здесь все уладим. Я поговорил с Мегги, она готова поехать с тобой. Разумеется, летом там гораздо приятнее, чем зимой, но все-таки… Свежий воздух, природа, побережье… – Он замялся, не зная, как продолжить разговор.

– Да, конечно, – с готовностью кивнула Джейн. – Я очень ценю вашу помощь.

– Ты – член семьи, родной нам человек, – сказал Джеймс. – Мне очень жаль, что так получилось, поверь… Джона жалко, но тебя мы обязаны были оградить от…

– Вы же не знали, – возразила она.

– Должны были догадаться, – произнес Питер.

– Никто не виноват, – сказала Джейн. – Я очень люблю Джона, но не смогу с ним остаться.

– Джейн, положись на нас. Мы поможем тебе и с Джоном все устроим. Определим его в самую лучшую клинику, под наблюдение врачей.

Мегги принесла еще чаю.

Джеймс откашлялся и смущенно заявил:

– Знаешь, тебе следует воспользоваться услугами юридической фирмы «Бэджер и Бингли». Разумеется, за наш счет.

Джейн ошеломленно взглянула на него.

– Так будет лучше, – уверенно пояснил Джеймс.

Она утерла непрошеную слезинку, выкатившуюся из неповрежденного глаза. Слова «развод» никто не произносил, но все присутствующие понимали, о чем речь.

– Дайте мне время подумать, – взмолилась Джейн.

– Конечно, торопиться незачем, – кивнул Питер. – Мы поступим, как ты сочтешь нужным.

– Что будет с Джоном? – спросила она.

– Сначала его обследуют в больнице, потом проконсультируемся со специалистами… В Линкольне есть санаторий для военнослужащих с подобными расстройствами. Оказывается, это весьма распространенный недуг.

– А как Джон сейчас себя чувствует? – Джейн с трудом выговаривала слова.

– Он очень расстроен, во всем кается, рыдает, – вздохнул Питер.

– Совсем из ума выжил, – раздраженно заметил Джеймс.

– Зря ты так! – воскликнул Питер. – Его вины в этом нет.

– Знаю, – отмахнулся Джеймс. – Но погляди, что он натворил! Джейн, ты же понимаешь, что Джону нужна медицинская помощь и постоянный уход. Нет смысла притворяться, что он не изменился. Я очень люблю своего брата, но…

Джейн устало кивнула.

– А что говорят полицейские?

– Слава богу, наручники сняли, – сказал Питер. – Надеюсь, ты не станешь подавать на него в суд.

– Нет, конечно! – ужаснулась Джейн. – Можно с ним поговорить?

– Нет! – одновременно воскликнули братья и смущенно переглянулись. Питер откашлялся.

– Доктор Дженкинс считает, что вам лучше не видеться. Никому из вас это не пойдет на пользу, особенно Джону, в его возбужденном состоянии. Дженкинс дал ему успокоительное…

– Значит, вы прямо сейчас отправляете его в больницу? – спросила Джейн.

Джеймс и Питер кивнули.

– Мы уже обо всем договорились и уедем с ним, – пояснил Питер. – А Мегги поможет тебе собраться. Завтра вы с ней поедете в Девон. Как отдохнешь, возвращайся в Лондон, навестишь Джона, решишь, что делать дальше.

Джейн поняла, что ее мечтам о счастливой супружеской жизни пришел конец. Слезы жгли глаза, голова кружилась, в висках стучало.

– Я хочу поцеловать его в последний раз. Он должен знать, что я его по-прежнему люблю и ни в чем не виню. Не волнуйтесь, больше он меня не тронет, – решительно сказала она, встала и направилась к двери, смахивая с глаз слезы.

Глава 13

Дорога из Кобленца в Страсбург заняла два часа. Едва поезд отошел от вокзала, теплые лучи весеннего солнца сморили Макса, и он проспал почти всю дорогу. В пять часов вечера состав остановился на платформе в Страсбурге. Похолодало, и Макс, поеживаясь в белой майке, поплотнее запахнул кожаную куртку, чувствуя себя почти Джеймсом Дином. Впрочем, если судить по последним образцам парижской моды, строгий костюм с пиджаком на двух пуговицах стал неотъемлемой частью гардероба. Летняя коллекция женских нарядов переливалась яркими, психоделическими цветами. Девушки в брючках, сидящих на бедрах, выглядели привлекательно, а летом станут еще соблазнительнее в мини-юбках.

Макс со вздохом признал, что Николя прав: самое время ходить на свидания. Он вспомнил темные глаза Габриэль, ее внимательный взгляд. Она улыбалась Николя, но все внимание обращала только на Макса, а он, как дурак, ничего не предпринял. Теперь он дал себе слово, что если неизвестная возлюбленная отца поможет ему в поисках, то он обязательно пригласит Габриэль на свидание, проявит настоящий интерес к ее жизни и учебе и приложит все усилия для того, чтобы ее развлечь. «Так будет лучше, – подумал он. – Ну же, Лизетта, помоги мне».

Макс вышел из кирпичного здания вокзала и пешком направился домой, в старинный квартал Крутено, неподалеку от университета. Когда-то район облюбовали рыбаки, потом здесь выстроили армейские бараки, а сейчас эту часть города снова вернули гражданскому населению. Здесь располагалась крупная табачная фабрика, и на узких улочках витал сильный запах табака. Место было оживленное, вокруг жили не только студенты, но и рабочие и служащие. Макс переехал сюда перед Рождеством, предпочитая тишину и покой уединенной квартиры шумному студенческому общежитию. Он решил перебороть чувство вины за полученное наследство и насладиться обретенной самостоятельностью.