Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Религия и духовность » Религия » Возвращение красоты - Дмитрий Шишкин

Возвращение красоты - Дмитрий Шишкин

Читать онлайн Возвращение красоты - Дмитрий Шишкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 78
Перейти на страницу:

А тут вдруг вспоминаешь, и все то, что еще вчера волновало, баламутило душу, кажется теперь таким до обиды, до слез ничтожным, что чувствуешь себя просто скотиной! И жалеешь, конечно, об этом, но не теряешь нить, затаив дыхание, живешь той — самой главной, единственной жизнью, плывешь в ней, так реально, как вообще не бывает на свете, и хочешь остаться в ней навсегда и… засыпаешь с этим.

А утром, проснувшись и еще не осознав толком, где находишься, вдруг понимаешь, что счастлив и вчера случилось что-то такое хорошее, о чем обязательно нужно вспомнить. А когда вспоминаешь, то, зажмурившись на мгновение, хочешь только одного — не забыть, не забыть, не забыть!..

СЧАСТЬЕ

Говорят, плох тот христианин, который не мечтал быть монахом. Я плохой христианин, знаю точно… но монахом я все же мечтал быть, и как мечтал!..

* * *

Было у меня счастье. Было и есть: не растаяло, не растворилось во времени, не отошло в пределы туманных воспоминаний. Чудом каким-то живет и светит оно в ночи и плывет над днями, освещая дорогу домой… в вечность.

В начале лета 1992 года рыскал я по всему Мангупу, мыкался, как щенок слепой, искал себе место… для кельи. Вырубить задумал в скале, чтобы дышать, жить этим… Чем? И назвать-то еще не мог. Мангупом… Мангупом дышать хотел. Облазил все склоны, куртку истрепал в лохмотья, но нашел, что искал.

Сверху, по самому хребту мыса Чуфут-Чеарган-Бурун, вьется тропа. В сторону свернешь — не продерешься через заросли, да и куда продираться — обрывы кругом. Кому продираться? Некому. Стало быть, с глаз долой… С глаз долой, но к сердцу поближе, к безмолвному… Это по мне. Это-то мне и надо, вот и полез.

Наугад? Нет, другое здесь. Не гадала, знала душа, к чему стремилась, чего искала: вела, продиралась через путаницу ветвей. Вот и обрыв — залысина скалы, а дальше… страшно и заглядывать. Или нет… Что-то там есть еще… Уступчик как будто. Пристань… Пристанище?

Я осторожно, цепляясь за выбоины и корни, с колотящимся сердцем, нащупывая опору, спускаюсь вниз, на уступчик. Ну вот. Кажется, стою. Поворачиваюсь робко, озираюсь и понимаю: нашел!

Слева сосна поваленная, но живая; корнями в скалу вросла, крону над пропастью распушила зеленым облаком: хоть над бездной, но жить вопреки всему, во утверждение и на изумление всем. Справа «балкончик» мой потихоньку сходит на нет. За спиной стена, метра три вверх и вглубь — гора, толща известняка, которую мне предстоит перекроить, покорить, выбрать. Врубиться в нее, войти и остаться… чтобы своим… навеки. Так запечатлелось в душе по-младенчески крепко, безмысленно и безголосо. Так примечталось когда-то, почти привиделось.

И вот поселился я в монастыре «на Женском», неподалеку от родника. Монастырь, конечно, — пещеры одни, развалины, а «на Женском» потому, что корыто на роднике, — «женский» родник.

С утра пораньше шел за водой. Солнце веселое пробивалось через листву, качалось теплыми пятнами на замшелых камнях. Я, улыбаясь, шел, обходил столетние сосны, голову задирал: кружилась голова от высоты, от бирюзы сквозящей, льющейся узорным потоком. Белка сыпала шелухой, сойки перепархивали, пружинила нога в хвое. Через древнее караимское кладбище добирался до корыта, снимал футболку и, собравшись с духом, нырял: подставлял затылок и спину под ледяной упругий поток, обмирал от холода и восторга и хлопал, оплескивал себя руками, чтобы уж сразу, поскорее… проснуться! Вот так, хорошо!

Обсыхал до мурашек в прохладе утренней, напитанной томным запахом отцветающей бузины. Потом наполнял баклажку и, согреваясь на бойком ходу, возвращался в свою пещерку.

Захватив с собой соль и сухари, я возле самого монастыря, в приметном месте, начинал карабкаться по скале. У меня уже была проторена здесь тропинка. Вот тут, я знал, нужно за дубок зацепиться, подтянуться, вот эту ногу сюда поставить, за этот корень ухватиться и вы… брать… ся (ух!) на новый плацдарм.

Пробираясь через заросли кряжистого грабинника, уворачиваясь от цепких шиповниковых коготков, я с одной из вершин спускался в тенистый дубравный овражек. Земля здесь под слоем слежавшейся прелой листвы была рассыпчатая и сырая. Пахло грибами и мхом. Отсюда я, преодолев молодую настырную поросль, взбирался на естественный скальный карниз, проходил по нему, перелезал через поваленную сосну и оказывался на уютной площадочке. Той самой, которую я нашел, нащупал чутьем почти случайно… Как будто случайно…

Отсюда открывался вид на противоположный мыс. За глубоким ущельем, утопая в зелени, тянулись сплошной стеной обрывы Чамны-Бурун. Крохотные, точно резные, вырисовывались на самой оконечности утеса сосны. В прозрачном воздухе, видимый издалека, парил над обрывами, покрикивал пронзительно ястреб…

Голос кукушки, равномерный и гулкий, сонным эхом качался в тяжелых ладонях ущелья. И ничто: ни щебетание птиц, ни шум набегающего порывами ветра, ни стрекотание кузнечиков — не в состоянии было нарушить торжества устоявшейся величественной тишины. Далеко внизу, на самом дне оврага, ниточкой тонкой вилась (то появляясь, то исчезая) тропа, и, если показывались на ней разноцветные бисеринки — люди, прочное уходило из-под ног: опрокидывало и несло куда-то осознание своей бесконечной малости. Но стоило поднять глаза, и мир врывался с ликованием и восторгом всей своей огромностью в сердце. Распахивался лазурью бездонного неба, клубящейся белоснежностью облаков, далью сиреневых гор, подернутых зыбким маревом, и там — у горизонта самого — необъяснимо и властно притягивающей, влекущей к себе морской распластанной синевой…

Я наметил в скале топориком очертание входа и тяжелой киркой гукал, откалывал потихоньку твердый кремнистый известняк. Каменная крошка летела в лицо, пот струился по лбу, белая пыль оседала на одежде, противно похрустывала на зубах, но я, отплевываясь яростно и радостно, все рубил и рубил до изнеможения, до расплывающихся перед глазами пятен… Я видел оконченной свою «крипту», как я выхожу из нее… и как все то же, родное, обступает меня со всех сторон, утешает и что-то сулит невозможное будто, но ощутимое до беспричинных, подступающих к горлу слов: «Боже, как хорошо!..».

Дух мой не уставал ни на миг, но когда руки уже не в состоянии были держать кайло, я прополаскивал горло и присаживался на шершавый, согретый солнцем сосновый ствол. Перебирая бессильно четки, молясь, я отпускал себя туда — в живое, вдыхал смолистый настоянный аромат, плыл в розоватом тумане, прикрывая веки, и был несказанно, по-настоящему счастлив, счастлив присутствием Духа, почивающего на этих святых местах. И думалось мне изумленно: да понимаем ли мы, где живем, какая великая благодать пребывает с нами? И незаслуженно ведь. Но тогда почему… чьими молитвами?

Оказавшись через несколько месяцев в Оптиной пустыни, я с сердечным трепетом приступил к схиигумену Илию, желая поведать ему о своем… сокровенном… о счастье! Я боялся, что старец меня осадит, может быть, осудит справедливо за самочиние. «Ишь ты, — скажет, — подвижник выискался. Келью ему подавай…» Но произошло другое. Сбивчиво, волнуясь, я стал говорить, как умел, о том, что чувствовал, что переполняло меня. Старец слушал внимательно, молча, все более склоняя голову, и наконец глуховатым голосом произнес медленно, с расстановкой: «Там… праведники… мученики…». И столько благоговения, столько неизбывной сердечной любви было в этих простых, проникновенных словах, что я понял: вот почему благодать не оставляет нас до сих пор. Старец знает! Потому что праведники, мученики молятся, болезнуют о нас, грешных… Там, куда стремится снова и снова моя душа и где земное соединяется предивно с небесным… Святая земля… Благословенная страна Дори… Сердце мое, мой Крым!..

Я оставил свою затею… не окончил «каливку»[66] заветную. Так было нужно: не расплескать, сохранить в душе заповедную тишину, чтобы потом, когда навалится непосильное, услышать знакомый зов и возопить безмолвно, зажмурившись, как от счастья: «Я здесь, Господи!».

ВОЗВРАЩЕНИЕ КРАСОТЫ

Крымская земля… Колыбель православной Руси! С детства ты пленила меня своей неразгаданностью. Словно там — за пределом моей маленькой памяти — осталась какая-то тайна… прерванный разговор… И в тишине, затопившей безвременьем ду́ши, сохранилось лишь тонкое, едва уловимое благоухание запрещенной, отвергнутой красоты…

I

В тот день мы впервые всей семьей отправились в Бахчисарай, намереваясь посетить и его замечательные окрестности. День был великолепный. Я — тогда шестилетний мальчик, лишенный представления о Творце, — преисполнен был непосредственным, пылким восторгом познания Его мира. Небо, деревья, цветы, щебетание птиц и порхание бабочек — все доставляло мне радость и вовлекало в какой-то всеобщий, как мне казалось, ликующий хоровод.

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 78
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Возвращение красоты - Дмитрий Шишкин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит