Тропиканка - Вальтер Неграо

— Ты придешь на ужин завтра и докажешь. что можешь спокойно смотреть в глаза отцу, — заявила она. — Иначе нам с тобой будет очень тяжело вместе, Дави.

И Дави вынужден был скрепя сердце согласиться на этот странный ужин. Да и сама Оливия ожидала его не без боязни: смогут ли столь разные люди найти общий язык?

Начался вечер очень непринужденно и весело.

Бонфинь и Самюэль оказались одного поля ягодами и сразу же решили откушать водки. У хозяина нашлась какая — то особенная бутылочка, прямо из Минас. Пессоа подружился с Далилой и обучал ее своему языку, вернее, их с Адреалиной языку.

— Ты классная девчонка, я от тебя просто тащусь, — откалывал он комплименты будущей родственнице. — На днях приду к вам в гости в деревню, и мы клево проведем время. Усекла?

— Усекла, — отвечала Далила. Которой новый язык очень понравился.

Гости уже освоились и с удовольствием осматривали дом, когда сверху наконец спустилась высокомерная, жеманная хозяйка и снисходительно приветствовала их. В ее присутствии Эстер и Самюэль сразу почувствовали себя бедными родственниками, допущенными сюда из милости. Как не похожа была Изабел на мужа и детей! Они словно были вылеплены из разного теста.

Бонфинь очень гордился своим домом. Он вложил в него много труда и души, строил его не сколько лет. Он использовал только природные материалы — солому, дерево, камень. Самюэль искренне нахваливал дом. Он такой просторный, нарядный, а крыша, как в деревне — соломенная.

— Ты слышишь, Бонфинь. У нас крыша, как в деревне! — возмутилась Изабел.

Но Бонфинь только лукаво усмехнулся на это.

При таком климате это самая практичная крыша, потому что дом под ней «дышит».

— Народ у нас мудрый. У него есть чему поучиться. Но моя супруга, — с иронией добавил Бонфинь, — предпочитает мрамор, позолоту, лепнину. Не выносит ничего простого, деревенского.

— Но ведь из мрамора с позолотой можно построить не дом, а только склеп на кладбище, удивился простодушный Самюэль.

Бонфинь с Оливией не выдержали и расхохотались, а Изабел поняла, что этот простофиля очень ловко щелкнул ее по носу. Давно пора было садиться за стол, и ужин остывал, а Дави все не было. Оливия беспокойно поглядывала на дверь, разговаривал с гостями. Неужели оп посмеет не прийти? И когда она уже начала терять терпение, вошел Дави с большим букетом цветов. С этой минуты Оливия украдкой следила за каждым его движением и отметила, что он радушно приветствовал хозяев, поцеловал мать, но с отцом они едва кивнули друг другу, холодно и отчужденно.

— Как это мило, что ты не забыл о цветах. Ты многому научился у Веласкесов, — похвалила Дави Изабел. — Я солидарна с американцами: даже человек из низов может достигнуть высокого положения в обществе.

Изабел то и дело говорила бестактности и ставила Оливию и Бонфиня в неловкое положение. Но Эстер и Самюэль словно не замечали ее колкостей, держались просто и с достоинством. Оливия все больше ценила родителей Дави: вот это настоящая семья. Союз двух любящих и понимающих друг друга людей. Странно, что Дави упорно не замечает этого. Ее отец с матерью давно жили как чужие. Каждый день между ними вспыхивали ссоры и размолвки.

3а ужином Изабел без конца щебетала о своей благотворительной деятельности вместе с видными дамами Форталезы. Она так возвысилась душой, помогая бедным. На каждом шагу она подчеркивала разницу в их общественном положении. Оливии так хотелось, чтобы именно Дави дал ей достойный отпор, поставил эту высокомерную защитницу бедных на место. Но он молчал. Только Бонфинь намекнул, что все они не Бог весть какого благородного происхождения, особенно его жена. При этом намеке Изабел вся вспыхнула и кинула на мужа злобный взгляд. Происхождение Изабел действительно было туманным. О нем ничего не знали даже Оливия с Пессоа.

В целом вечер прошел удачно, если не считать поведения Изабел и угрюмого молчания Дави. Они с Самюэлем как будто не замечали друг друга. Проводив гостей и пообещав Эстер, что скоро они поужинают у них в доме, Оливия осталась наедине с Дави, горя желанием высказать ему свои упреки.

Он так и не помирился с отцом, вел себя как изгой, давая понять, что давно отошел от семьи.

— Родителей не выбирают. Я своих тоже не выбирал. — откровенно высказался Дави.

Эти слова возмутили Оливию. Эстер и Самюэль — замечательные люди, но они бедняки. А честолюбивому Дави нужны богатые родители. Он не понимает, что семья — это дар. Разве он может быть хорошим мужем и отцом?

— Родителей не выбирают — ты прав. Но выбирают мужа и жену. Мне кажется, мы с тобой делаем неправильный выбор, Дави, — резко отвечала она.

Оливия больше не верила заверениям в любви.

Дави не умеет любить. После тяжелого объяснения с женихом она не спала всю ночь. Разрыв с Дави для нее стал катастрофой. Но лучше разорвать сейчас, чем мучиться всю жизнь, как ее отец, сделавший когда — то в молодости неправильный выбор.

* * *

Франсуа бывал в доме Веласкесов почти ежедневно. Его приглашали то Гаспар, то Аманда, и он никогда не отказывался от приглашения, хотя Аманда оказывала ему явно чрезмерное внимание. Франшику даже подшучивал, что его друг стал интересоваться малолетками, потому что эта девчонка без конца названивала в гостиницу и даже заходила с приглашениями на очередной обед или ужин. Но Франсуа был очень любезен с дочкой, чтобы почаще бывать в обществе ее матери. Летисия по — прежнему занимала все его мысли.

Она была с ним только вежлива и любезна. Он это ясно видел, но не терял надежды. О сопернике, о каком — то таинственном рыбаке, он даже не вспоминал. Эта легенда родилась в дурной голове его приятеля Франшику Пимпы. Летисия и рыбак! Такого союза даже его богатое воображение художника не могло нарисовать. Летисия просто холодна, как льдинка, и безукоризненно воспитана, поэтому и держит его пока на расстоянии. Это еще больше разжигало страсть Франсуа. Он не знал поражений у женщин и ради такой крепости, как Летисия, готов был на длительную осаду.

И к тому же у него появился могущественный союзник — Гаспар. Франсуа заметил, что хозяин дома под любым предлогом стремился оставлять его наедине с дочерью, ссылался на важные дела, уводил с собой навязчивую Аманду. Какой мудрый человек — Гаспар, с восхищением думал Франсуа. Ему также польстило, что могущественный Веласкес сделал именно такой выбор для своей любимицы Летисии. И Франсуа дал себе слово оправдать доверие Гаспара, сделать его дочь счастливой.

Франсуа был терпелив и не торопил события.

Летисия понемногу привыкала к нему, и они уже подолгу беседовали, сидя у бассейна или в гостиной дома Веласкесов. Если, конечно, им не мешала Аманда. Но в этот вечер Гаспар насильно увел Аманду на пляж, и Франсуа решил впервые заговорить с Летисией о своих чувствах.