Зачарованные клады России - Андрей Низовский

— Держи пачпорт, ступай с Богом.

Иван принял из рук писаря документ:

"Иван Тимофеев сын Морозов, из крестьян села Родична Духовщинского уезда Смоленской губернии… Рост — два аршина пять с половиной вершков, волосы черные, левый глаз щурит, на правой щеке родимое пятно…"

Иван Морозов был известен в селе как неутомимый кладоискатель. Его многочисленные и безуспешные поиски уже давно стали притчей во языцех, но в одночасье односельчане с удивлением узнали, что Иван Морозов взялся за ум: выписал себе в волостном правлении паспорт и отправился на заработки в Брянский уезд, где устроился мастеровым на один из тамошних машиностроительных заводов.

Недолго поработав в Брянске, Морозов взял расчет и перебрался в Область Войска Донского, в Новочеркасск, на завод фабриканта Пастухова. И надо же — свел он тут знакомство с одним старым казаком…

Был у того казака документик, весьма интересный — "опись" кладов, зарытых в различных местностях. Узнав, что Морозов — бывалый кладоискатель, родом из Смоленской губернии и работал в Брянске, старик сказал:

— А знаешь ли ты, мил человек, что в тех краях, откудова ты пришел, в Брянском уезде, имеется весьма богатый клад? Вот, смотри-ка!

Старик достал свою тетрадку, полистал ее, нашел нужное место и ткнул в него пальцем:

— Во, гляди! В Брянском уезде есть курган, а в нем Кудеяром закопано три кувшина золота да два бочонка серебра, да меч его, Кудеяров, положен. Так-то! Ты, почитай, в двух шагах от своего счастья был, а не знал! А почему не знал? Да потому, что вслепую, как котенок тыкался. А вот имей ты такую тетрадь — давно бы уже миллионщиком был!

— А у тебя-то откуда такая тетрадь, дедушка? — поинтересовался Морозов.

— Откуда! Да все оттуда: прадеды-то мои, слышь, в старину с самим Кудеяром ходили! Так-то! У нас эта опись из рода в род передается. Хоть, уступлю тебе ее за сто рублев серебром?

Ста рублей у Морозова, однако, не было. Тщательно выписав с разрешения деда из тетрадки все указания на клад Кудеяра. Морозов побежал в заводскую контору, взял расчет и уже на следующий день катил на поезде в Брянск.

Здесь ему удалось устроиться рабочим на Бежицкий рельсопрокатный завод. Для жилья он снял себе квартиру в селе Городище, в трех верстах от Брянска. Именно здесь, прямо за огородами крестьян, начинался лес, в котором высилось загадочное Чашино городище — пристанище легендарного Кудеяра, в котором был зарыт клад… Так говорилось в кладовой записи, хранившейся у старого казака.

Обжившись и осмотревшись, в последних числах мая 1893 года Морозов приступил к отысканию клада. Окрестные крестьяне, оказывается, давно знали предание о кладе Кудеяра, и у Морозова нашлось множество добровольных помощников.

О городище Чашин курган в народе издавна ходили многочисленные легенды. Предание рассказывало, что на старости лет Кудеяр из-под Орла отправился в Брянский уезд и поселился в Кривом лесу, находящемся верстах в пятидесяти от Брянска. В здешних местах он и скончался, оставив после себя около десятка становищ и городков, одно из которых — Чашино городище, с которым молва связывала множество таинственных явлений.

Однажды вечером крестьянская девочка проходила через городище и увидела над ним огненный крест. Испугавшись, девочка прибежала домой и рассказала домашним о своем видении, но, когда те прибежали на городище, крест уже исчез. Вспоминали и о свечах, горящих по ночам на Чашином кургане, многие слышали голоса, называвшие места, в каких следует искать клад.

Рассказывали, что в недрах городища скрываются подземелья с многочисленными комнатами, галереями и даже подземными конюшнями. В одном из подземелий, по преданию, хранился меч Кудеяра. Со стороны реки Десны вглубь городища вела замаскированная железная дверь, о существовании которой рассказывали многие свидетели, в прошлые времена лично ее видевшие. Одним из них был сельский священник, брат которого, Тимофей, стал одним из самых ревностных помощников Морозова. Он же отыскал в церковной летописи села Городище рассказ о местонахождении подземелий Кудеяра. По этим свидетельствам, дверь вела в подвал, находящийся под городищем, а от подвала шел подземный ход, выходящий к сельскому кладбищу. Другая дверь, из сосновых досок, имелась в западной части вала.

И вот на это-то загадочное место и пришел Иван Морозов со своими сподвижниками. Исследовав с помощью щупов поверхность городища, кладоискатели решили копать прямо в центре. Копая урывками, в свободное время, кладоискатели затратили на это две недели. На глубине в сажень (1,76 м) им начали попадаться кости животных и многочисленные черепки. Потом пошли, чередуясь, слои бересты и загадочной массы, которую Морозов определил как "конский помет" (вероятно, тростниковый настил). Затем, на глубине 7 метров, стали встречаться более интересные находки — тяжелый железный ключ, замок, топор (уж не магические ли это предметы, призванные "запирать" и защищать зачарованный клад?), фрагмент медного "пищеварительного" сосуда, два камня весом почти по пуду, к одному из которых была прикреплена металлическая пластинка с загадочными письменами. Наконец, кладоискатели натолкнулись на слой дубовых бревен, покрытых тремя слоями бересты. Бревна эти от времени подгнили и выглядели как бы вогнутыми внутрь. Глубина раскопа составила к тому времени уже более 8 метров. Работать становилось чрезвычайно трудно, очевидно, под бревнами находилась какая-то пустота, из нее в раскоп просачивался тяжелый газ, работавшие постоянно чувствовали головокружение, свеча то и дело гасла. Но призрак кувшинов с золотом и бочонков с серебром стоял перед глазами кладоискателей, заставляя их из последних сил ковырять землю заступом…

Но тут в дело вмешались "интеллигентные обыватели", возмущенные "хищнической раскопкой". По их жалобам на место раскопок явился становой пристав, и дальнейшие работы были строго запрещены. Огромный раскоп заложили досками и присыпали землей, чтобы кто-нибудь случайно не свалился в него. Крестьянам были строжайше запрещены все попытки дальнейших поисков клада.

Но Морозов не унимался. 25 июня 1893 года он подал в Императорскую Археологическую комиссию докладную записку, в которой просил разрешить ему продолжить раскопки кургана Чашино городище, расположенного на земле села Городище Супоневской волости Брянского уезда. При этом Морозов жаловался, что раскопки эти, которые он производил с целью огыскания клада, были приостановлены становым приставом. Однако Археологическая комиссия ответила на просьбу Морозова отказом. А затем на городище приехало несколько членов Орловской ученой архивной комиссии, которые долго изучали курган "в видах науки".

…Наступила осень. Рабочий Морозов, возвращаясь с завода к себе в Городище, устало месил сапогами осеннюю грязь. Моросил мелкий противный дождь.

У крыльца морозовской избы маячила какая-то серая фигура. Подойдя поближе, Морозов узнал своего напарника по раскопкам — Тимофея, брата сельского священника. В руках у него был какой-то длинный сверток.

— Вань, пошли быстрей к тебе, — зашептал Тимофей, — дело есть!

Морозов отпер дверь. Оба прошли в сени.

— Дверь запирай! — возбужденным шепотом командовал Тимофей.

Только когда все меры предосторожности были приняты. Тимофей выложил на стол свой загадочный сверток и принялся его разворачивать.

— Я сегодня на городище пробрался, — возбужденно бормотал он, — в ямину нашу не полез, а сбоку со стороны реки, лаз старый раскопал… Вот, гляди…

На столе лежал стальной меч с рукояткой из карельской березы в медной оправе. По лезвию меча прихотливой вязью змеился золоченый узор.

— Меч, — выдохнул изумленный Морозов, — меч Кудеяра…

Хуторянин Федор Гриценко, проснувшись, долго не мог прийти в себя. В одном нательном белье, почесывая волосатую грудь, он сидел, встряхивая всклокоченной головой, и таращился куда-то сквозь стену.

— Очумел, что ли? — проследив за его взглядом, недоуменно спросила жена. — Вставай же уже!

Федор покосился на глупую бабу — нет, ни хрена она не поймет. Ну как ей объяснишь, что видел только что Федор в тонком сне видение: явлено ему было, что в кургане, который находится близ их хутора, скрыт клад — большое богатство! У бабы волос долог, а ум короток, так и будет без толку зудеть. Скорей опамятоваться, да на улицу!

Часа два спустя Федора можно было увидеть у хаты казака Трофима Игнатенко. Стоя в кружке четырех хуторян-приятелей, он рассказывал им про свой сон.

— Верите ли, братцы — как наяву видел! — божился он.

Казаки глубокомысленно задумались.

— Про клад-то этот, в кургане, я еще от своего деда слышал, — подал голос Петр Тренога, — и от людей гул был… Нет, Федор, не зря тебе это привиделось — тут, братцы, нам указание дано!