Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы - Джулиет Митчелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С рождением сына ее мастурбационные фантазии прекратились, она могла вспомнить о них, но они были лишены сексуального заряда, а потому были бесполезны. Что было первым: отказ от фантазий, который открыл возможность для рождения, или рождение, которое положило конец фантазиям? Со времен древних греков до начала ХХ века роды рекомендовались как лекарство от истерии. Тревожный вопрос, который мы могли бы здесь задать, касается того, что происходит с фантазиями. Если они не сублимированы, могут ли они быть отыграны? Может ли это лежать в основе распространенности телесных наказаний детей, а в худшем случае, неспровоцированного физического насилия?
Я хотела бы теоретически осмыслить случай г-жи X. На первой фазе мастурбационной фантазии об избиении у г-жи X, как и у пациентов Фрейда, существовало убеждение, что «фантазирующий ребенок никогда не выступает избиваемым, что это, как правило, какой-то другой ребенок, чаще всего – брат или сестра, если таковые имеются» (Freud, [1919], p. 184–185). Ребенок может быть любого пола, это не имеет значения. Как заметил Фрейд, трудно понять, представляет ли первая фаза автономную фантазию или же является реакцией на некоторые конкретные события и некоторые конкретные желания. Так было в случае г-жи X, когда она оказалась госпитализирована в раннем возрасте. Когда медперсонал шлепал детей, это волновало и шокировало ее, хотя в то время она, вероятно, нуждалась в самоуспокоении, поскольку находилась в изоляции и ее нельзя было навещать. Мастурбация как средство утешения вполне могла вызвать привыкание на этом этапе ее истории. Этот опыт наблюдения за избиением других детей в мельчайших деталях соответствовал описаниям Фрейда. Например, как и в случае его пациентов, реальное избиение детей было для нее недопустимым, и у нее дома телесные наказания не применялись. Появление фантазии можно отследить до событий, произошедших на шестой или седьмой год ее жизни. Это тот возраст, который Альфред Бине еще до расцвета психоанализа обозначил как возраст зарождения фантазии.
Однако есть некоторые различия между моим пониманием случая г-жи Х и теорией Фрейда. Фрейд говорит, что фантазии были изолированным анклавом, а не неотъемлемой частью более широкого невроза. На первый взгляд, это выглядело так же и для фантазии г-жи Х. Однако, на самом деле, я думаю, напротив, фантазия составляла часть ее истерии – ту часть, которая возникла в результате борьбы за выживание, разворачивавшейся между братом и сестрой2. Фрейд упустил из рассмотрения эту связь фантазии с неврозом, потому что в его теории не отведено места сиблинговым отношениям – заметное упущение для 1919 года, когда он анализировал Анну, «самую младшую и последнюю» из его шести детей, его Анну – Антигону, как он называл ее!
На второй, глубоко бессознательной, но решающей фазе фантазии, которую реконструирует Фрейд, избиваемым является сам фантазирующий ребенок. Здесь г-жа Х поведала нечто, что оказалось незамеченным Фрейдом. Ей было непросто, но она рассказала, что неоднократно изменяла своему супругу и что мужчины, с которыми она встречалась, избивали ее, и это составляло необходимую прелюдию к половому акту. Я полагаю, что такое отыгрывание избавило ее от необходимости фантазировать, таким образом действие заменяло «бессознательное». Я также предполагаю, что именно по этой причине у мужчин все фазы фантазии могут быть осознанными. Извращение, то есть фактическое избиение, – это оборотная сторона истерии. Мы все еще слишком редко наблюдаем извращение у женщин и истерию у мужчин. Г-жа Х отыгрывала извращенное поведение вместо того, чтобы поддерживать истерическую фантазию. Фрейд пишет:
Вторая фаза [у девочек] – самая важная и самая знаменательная из всех. Но о ней в известном смысле можно сказать, что она никогда не существовала в реальности. О ней не вспоминают, ей не удается пробиться к осознанию. Она представляет собой аналитическую конструкцию, но это не делает ее менее необходимой (Freud, [1919], p. 185).
И тем не менее:
Фантазия второй фазы, в которой самого фантазирующего ребенка избивает отец, остается, как правило, бессознательной, по-видимому, вследствие интенсивности вытеснения. Я, однако, не нахожу объяснений тому, почему в одном из шести моих случаев (это был мужчина) существовало сознательное воспоминание о ней (ibid., p. 189).
В связи с этим:
…Эта фантазия, в которой мальчик сам оказывался избиваемым, отличалась от фантазии второй фазы у девочек тем, что она могла стать осознанной (ibid., p. 196).
У г-жи Х вторая фаза подразумевала действие, по крайней мере, во взрослой жизни, когда ее избивали: она отыгрывала ее как извращение, поэтому не имело бы значения, была ли эта фантазия сознательной или бессознательной. Интересно, были ли у г-жи X эпизоды отыгрывания со сверстниками в латентном и юношеском периодах?
Осознавая эту вторую фазу фантазии, мужчины признают, что в ней их всегда избивает женщина; кроме того, «они неизменно ставят себя на место женщины» (ibid., p. 197). Фрейд не говорит, что мужчина воображает себя женщиной, а только то, что он играет эту роль. Мы должны понять это как его пассивность. Я полагаю, что избиваемый человек в этой фантазии расплывчат и андрогинен. Г-жа Х утверждает это; пациент мужского пола осознает это. Из-за неосведомленности о женском извращении отыгрывание не рассматривалось в связке с фантазией. Факт разыгрывания г-жой X своих фантазий в реальной жизни, вероятно, может быть связан с распространенным предположением, что женщины «просят» их изнасиловать – одно из самых ужасных женоненавистнических утверждений в мире. Тот факт, что женщины или мужчины имеют определенные фантазии, совершенно не указывает на то, как к ним следует относиться.
Если в случае мальчика вторая фаза становится сознательной из-за того, что он бессознательно или преднамеренно занял место женщины, то в случае девочки то же происходит на третьей фазе, потому что она фантазирует, что ее избивают как мальчика (или нескольких мальчиков); поскольку она не мальчик, она не может разыграть это в полной мере (так г-жа Х отыгрывает вторую фазу, когда ее избивают любовники), она может только мечтать об этом. Гендерно правдоподобное отыгрывание заменяет бессознательные процессы и, следовательно, осознавать становится нечего. Отыгрывание, при котором знание о сексуальных различиях либо опровергается, либо вытесняется, оставляет этот материал бессознательным, но недоступным в первом случае или бессознательной фантазией во втором: на осознанной второй фазе мальчик, которого избивают, воображает себя женщиной; на третьей сознательной фазе избиваемая девочка воображает, что она мальчик. Третья фаза у
