Единственный свидетель - Наталья Александрова

Была она не глупа, достаточно трудолюбива, очень целеустремленна, училась всерьез. Увлекалась, конечно, мальчиками, вечеринками и нарядами, но все в меру. Однажды летом, в крутом доме отдыха для золотой молодежи Светлана познакомилась с Сашей Строгановым. Он ей понравился. Осенью она познакомила его с отцом. Он сказал, что знает мать Саши, очень серьезная женщина. По интонации Светлана поняла, что отец Строганову уважает и даже боится, ее многие боялись. Дело понемногу шло к свадьбе, мать Саши не препятствовала, это Светлану радовало — значит, она считает Светланиного отца ровней. И тут вдруг тяжело заболела мама. Сначала не думали, что все так серьезно и отложили свадьбу на время, потом началось страшное. Мама умерла, отец очень сдал, он был сильно к ней привязан. Однако Саша с постоянством, удивлявшим всех его друзей, продолжал встречаться со Светланой. Выждали положенное время и опять назначили день свадьбы. Но тут в Смольном начались какие-то кадровые перестановки, и Светланиного отца подвинули. Так и говорили в кулуарах — подвинули, что означало — оттеснили от кормушки. Отец отнесся к этому довольно спокойно, но Светлана была вне себя. Она злилась, что отец не предпринимает никаких шагов, не интригует, не восстанавливает старые связи, ее бесила ужасающая несправедливость. Когда она упрекнула в этом отца, он непонятно хмыкнул и сказал, что сам, по собственной воле, согласился уступить место начальника.

«Я устал, — заявил отец взбешенной Светлане, — устал трястись и прогибаться перед вышестоящими. Все мои возможности и связи не спасли жизнь твоей матери. Дело того не стоит».

«А я? — закричала Светлана. — Обо мне ты подумал? Сашка завтра же меня бросит, а ты даже не сможешь устроить меня на приличную работу».

«Если любит — не бросит», — отвечал глупый и старомодный человек, называющий себя ее отцом.

Однако Саша и правда ее не бросил. Светлана не знала, что Александра Викторовна Строганова забила тревогу и начала было отговаривать сына от сомнительной свадьбы. Но неожиданно столкнулась с твердым решением сына жениться. И махнула рукой — у нее хватит связей на двоих!

Они поженились. Шло время, Светланин отец тихо закончил свою трудовую деятельность в должности заместителя заведующего какого-то не делающего погоду отдела Смольного, вышел на пенсию и переехал жить на дачу. Там у него были огромная плантация тюльпанов, так что весной участок представлял собой феерическое зрелище, и две собаки. Светлана отца почти не навещала, она была зла на него, и к тому же ей надоедали вечные разговоры про цветы. Отец загорелся мыслью вывести настоящий черный тюльпан, как в детском романе Дюма, что за чушь, ей-богу!

У мужа был уживчивый характер, свекровь пока не вмешивалась, но намекала на внуков, а вот с этим не получалась. Тайком от мужа Светлана ходила на обследование, и врачи сказали, что это наследственное. У ее матери было то же самое, но мама лечилась долго и упорно, многие годы, и родила Светлану. Прошло несколько лет, Светлана не беспокоилась, потому что муж собирался делать партийную карьеру, а в этой среде разводиться было не принято. А потом началась перестройка, и вся размеренная налаженная жизнь ушла в прошлое. Муж плюнул на карьеру, вышел из партии и, с помощью маминых связей, сделался финансистом. Светлана быстро привыкла к богатству, дорогим красивым вещам, поездкам за границу. Муж менял машины и женщин, Светлану это не очень беспокоило, потому что она сумела создать дома удовлетворяющий его комфорт, а мужчины не любят ничего менять. Понемногу она поняла, что Александр был поверхностным человеком, серьезные отношения были ему ни к чему, а жену свою он если не любил, то ценил и был по-своему к ней привязан. Но годы шли к сорока, Светлана с огорчением рассматривала появившиеся морщинки, и червячок сомнения точил ее душу — а вдруг Александр все-таки даст себя увести какой-нибудь молодой и предприимчивой девице? С чем тогда останется она, Светлана? Она привыкла жить обеспеченно и свободно, опять же, банкир — это так ненадежно. Откладывать деньги на старость? Скучно и противно…

Три года назад Светлане позвонила ее институтская подруга Лариса. Лариса была замужем за крупным бизнесменом из тех, кого называют новыми русскими. У ее мужа были крупная строительная компания и собственный банк, он очень много работал, предоставляя жене полную свободу и возможность тратить его деньги. Часть года Лариса проводила в Париже, оттуда она и звонила Светлане, чтобы пригласить ее в гости. Светлана охотно согласилась. Паспорт у нее был с многократной шенгенской визой, и она решила, что заслужила неделю отдыха в цивилизованной стране.

Лариса встретила ее в, аэропорту, усадила в свой серебристый «ситроен» и повезла к себе.

Светлана переживала острые муки зависти: она и сама была женщина небедная, но квартира Ларисы, туалеты Ларисы, окружение Ларисы дышали таким умопомрачительным богатством, что у Светланы закружилась голова и засосало под ложечкой.

Лариса держалась просто и искренне радовалась подруге. Сначала они пообедали в тихом ресторане на бульваре Сен-Жермен, потом провели несколько восхитительных часов, гуляя по дорогим магазинам, где персонал старательно вылизывал их и вел себя до неприличия подобострастно.

Вечером Лариса повела подругу на роскошный прием, где министры и миллионеры жужжали важными шмелями, а их жены демонстрировали туалеты стоимостью со сверхзвуковой самолет.

И вдруг, среди всего этого великолепия, Лариса сжала Светланин локоть и круглыми от восхищения глазами указала ей на невысокого смуглого человека с узкими злыми губами и крючковатым носом:

— Смотри, кто пришел! Это Эспиноса!

— Кто? — переспросила Светлана, уже несколько уставшая от окружающего блеска и пышных имен, перекатывающихся в зале.

— Руис Эспиноса! Вот кто по-настоящему богат!

В устах Ларисы это прозвучало так значительно, что Светлана потребовала продолжения.

— Он колумбиец, там, в джунглях, у него огромный дворец, точнее, замок — готический, с башнями, подземными ходами и львиными рвами. Ну и, конечно, с аэродромом, вертолетными площадками и тому подобным. Там у него своя армия, своя полиция, гарем. В общем, он живет там у себя, как средневековый владыка. Чем занимается — никто не знает. Скорее всего — наркотики, но это не важно. У него такие миллиарды… — Взгляд Ларисы мечтательно затуманился, и требовать от нее продолжения было бесполезно.

Светлана с любопытством посмотрела на богатого колумбийца — но что ей до него? Они существовали в разных мирах.

Однако два дня спустя, ужиная в знаменитом ресторане на Елисейских полях, Светлана в другом конце зала увидела смуглое лицо с узкими злыми губами. Эспиноса сидел за столиком на двоих. Его визави Светлана видела только со спины — длинные, слегка вьющиеся седые волосы падали на воротник темного пиджака. Но седовласый собеседник колумбийца ее мало интересовал. Точнее, он интересовал ее постольку, поскольку таинственный миллиардер допустил его в свой мир, сидит с ним за столиком и о чем-то разговаривает. Светлана внимательно вгляделась в губы Эспиносы.

Дело в том, что давным-давно, когда Светлане было четыре года, она перенесла тяжелейшую скарлатину. Родители и врачи боялись, что девочка не выживет. Она выжила, но осложнением болезни стала глухота. Три года спустя знаменитый профессор в институте уха, горла и носа на Бронницкой улице сделал ей успешную операцию, и Светлана снова стала слышать. Но три года в мире безмолвия не прошли для нее даром.

Она научилась понимать человеческую речь по губам и с годами не утратила эту способность.

Позже, студенткой, когда она на филологическом факультете изучала языки, она научилась понимать по губам и английскую речь. Это вышло случайно. У них была преподавательница английского, немолодая, скромно одевающаяся женщина, всегда почему-то с ярко накрашенными губами.

«Это профессиональное, — говорила она. — Губы должны быть видны четко, запомните это, девочки, на будущее».

В то время на филфаке готовили почти одних преподавателей, была одна элитная группа переводчиков, но туда брали исключительно молодых людей, и по окончании университета они шли по линии КГБ.

Глядя на шевелящийся ярко накрашенный рот преподавательницы, Светлана как бы сама собой, без напряжения научилась понимать по губам английскую речь, не подозревая, что умение пригодится ей через много лет.

И вот теперь в ресторане, глядя на тонкие хорошо очерченные губы колумбийца, Светлана достаточно точно уловила смысл его слов:

— ..Эти русские имена! Невозможно запомнить! Как, ты говоришь? Бар-та-шофф? Язык сломаешь. Короче, ты должен его купить. За любые деньги. Любые, ты понимаешь?

Седовласый ответил длинной горячей тирадой, энергично жестикулируя и встряхивая серебристой гривой, но Светлана могла только гадать о ее содержании, потому что он сидел к ней спиной. Снова заговорил Эспиноса. На лице его было брезгливое недовольство: