Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

На эти слова никто подчеркнуто не обратил внимания. Многие из панновальцев были недовольны присутствием на совете сиборнельца.

— Кузен, — снова заговорил Тайнц Индредд, — ты, как всегда, вспоминаешь о нас, когда твой народ попадает в беду. Однако времена изобилия миновали — у всех поля горят и везде фруктовые деревья засыхают на корню. Я позволю себе говорить прямо и сразу скажу, что намерен раз и навсегда покончить со всеми недомолвками и обидами, стоящими между нами. Если среди нас не будет единодушия, то грош цена всем нашим благим намерениям.

Король ЯндолАнганол вскочил на ноги и впился гневным взглядом в заплывшее жиром лицо панновальского принца.

— Мой визит к королю Олдорандо Сайрену Станду был продиктован необходимостью объединиться против общих врагов нашей веры. А вы, я вижу, слетелись ко мне словно стервятники, учуявшие легкую добычу! Вы пытаетесь указывать мне в моем собственном дворце. Что происходит — вы задумали разжечь вражду между нами? Объяснитесь, я требую ответа!

Тайнц Индредд и его советник, Гуаддл Улбобег, ответили не сразу, а сначала посовещались. Потом слово взял Улбобег. Он поднялся и указал на Юлия.

— Принц Тайнц говорил от чистого сердца, ваше величество. Мы не хотим лукавить. Но основания для беспокойства у нас есть — и они связаны с этим существом, — он указал на Юлия, — которое по вашей воле находится сейчас среди нас. Вражда между людьми и фагорами уходит корнями в глубь веков, и мир между столь разными расами невозможен. Священная Панновальская Империя не раз и не два объявляла крестовые походы против нечестивого племени двурогих, дабы полностью стереть их с лица земли. А тем временем вы, ваше величество, продолжаете предоставлять фагорам убежище в своем королевстве.

В словах Гуаддла Улбобега не было вызова или обвинения, он говорил почти виновато, уставившись в пол, словно сам хотел лишить свои слова силы. Поэтому принц решил подкрепить речь своего советника криком:

— Как можешь ты, кузен, просить от нас помощи, когда сам привечаешь эту нечисть? Было время, когда фаги владели всем Кампаннлатом, — и они мечтают захватить власть снова. Неужели ты хочешь стать их пособником?

Король Орел выпрямился во весь рост и упер руки в бока.

— Я не позволю ни одному чужеземцу вмешиваться во внутренние дела моей страны. Я спросил совета у скритины — и скритина меня поддержала. Да, я даю фагорам убежище в Борлиене. И заявляю твердо, что с ними вполне можно ладить. Двурогие возделывают неплодородные земли, на которые мои земледельцы даже не желают смотреть. Они не отказываются от работы, которой гнушаются даже рабы. Они сражаются и не требуют за это мзды. Моя казна пуста — и я, король Борлиена, в настоящее время могу позволить себе армию, состоящую только из фагоров. Все, что они просят от меня в награду за свою службу, — это пустоши на задворках моей страны. Они бесстрашны и никогда не бегут от опасности! Вы скажете, что для этого у них просто не хватает ума. А я отвечу — пусть так, но в таком случае я предпочитаю фагоров умным трусливым людишкам. И до тех пор, пока я зовусь королем Борлиена, фагоры будут под моей защитой.

— Не хотите ли вы сказать, ваше величество, что фагоры будут под вашей защитой до тех пор, пока королева МирдемИнггала остается королевой Борлиена?

Вопрос был задан одним из викариев Тайнца Индредда, человеком без возраста, таким тощим, что его кости выпирали под черным шерстяным чарфрулом. И вновь в зале наступило молчаливое замешательство. Почувствовав, что его слова возымели действие, викарий неторопливо добавил:

— Разве не правда, что именно отец королевы, вашей супруги, широко известной своим чутким отношением к любому живому существу, прославленный воин Рантан-Оборал — кстати, лет двадцать назад владевший замком, в котором мы сейчас имеем удовольствие находиться, положил начало сотрудничеству с двурогими, которое вы теперь столь целеустремленно укрепляете и развиваете?

Гуаддл Улбобег повернулся к нему:

— Сударь, я категорически возражаю против того, какую форму принял наш диспут. Мы собрались здесь не затем, чтобы обсуждать королеву МирдемИнггалу, а для того, чтобы предложить помощь ее супругу, королю Борлиена.

Король Орел опустился на трон так, словно внезапно почувствовал слабость в коленях. Викарий мастерски нанес двойной удар, в одной фразе упомянув и о том, что на престол ЯндолАнганол взошел совсем недавно, и о том, что в жены он взял дочь простого барона.

СарториИрвраш решил, что пора и ему скрестить меч с панновальскими наглецами.

— Хотя способность удивляться во мне притупилась от частых встреч с самыми разными и поразительными вещами, тем не менее сейчас я, королевский советник, весьма удивлен — удивлен тем, что стал свидетелем столь явной, говоря мягко, предубежденности и — да простят мне мою прямоту присутствующие здесь подданные великой Священной Панновальской Империи — даже враждебности. Сам я безбожник и посему могу смотреть на Церковь достаточно беспристрастно. И вот, глядя на вас, я спрашиваю: где же то благочестие и та любовь к ближнему, которую вы, панновальцы, так усердно проповедуете? Неужели вы считаете, что, очернив королеву, окажете помощь его величеству? Быть может, я несколько резок, но скажу вам со всей ответственностью, глубокоуважаемый принц Тайнц Индредд, что я не меньше, чем вы, ненавижу фагоров. Но они есть, и с этим ничего не поделаешь. Это неизбежность, неприятная, но привычная, как ваша нескончаемая вражда с северным Сиборнелом. Смогли бы вы в одночасье перебить всех сиборнельцев, как нам советуете истребить фагоров? Неужели окончательная истина — только в убийстве? Неужели именно этому учит вас Акханаба? И уж если говорить начистоту, многие в Борлиене считают, что если бы силы Панновала не были связаны сиборнельскими колонистами, то ваша Священная Империя не преминула бы ударить на юг — иными словами, сделать попытку завоевать Борлиен. Собственно, сейчас вы пытаетесь сделать именно это: заставить нас плясать под вашу дудку. Честное слово, нам остается только слать благодарности Сиборнелу.

Советник умолк и наклонился к королю. Они принялись о чем-то шептаться, и посол Сиборнела, воспользовавшись этой паузой, поднялся и в своей обычной язвительной манере проговорил:

— Поскольку мой мудрый и трудолюбивый народ слышит от Империи одни оскорбления, я с радостью занесу слова советника СарториИрвраша в свой протокол. Выражаю свою благодарность королевскому советнику.

Подчеркнуто не обращая внимания на это замечание, принц Тайнц медленно проговорил:

— У вас искаженное восприятие действительности. Возможно, тому и впрямь виной ваш возраст, советник. Как знатоку истории, каковым вы не устаете себя представлять, вам должно быть известно, что вот уже много веков Сиборнел, которому давно надоел мрачный северный климат, вынашивает планы захватить благодатные южные земли нашего материка. И Панновал, да будет вам известно, выполняет роль щита между Борлиеном и этими наглецами.