В ответе за всех - Андрей Анатольевич Посняков

Эта красота, необычайное величие это подействовали даже на Мишу, что уж говорить о младшей дружине, о девушках! Нет, ребята, конечно, бывали в Турове… Но Туров – Туровым, а это…

– Кенугард, – с каким-то торжеством в глазах обернулся варяг. – Киев! Олаф! Давай к Пятницкому причалу. За всеми.

– Слушаюсь, мой ярл!

Никаким ярлом Рогволд, конечно, не был – обычный богатый купец. Хотя, может быть, и не без родословной… Впрочем, ладожские варяги всегда любили пошутить.

Весь караван повернул слаженно, почти что одновременно. Умелые кормщики строй не рушили, не отставали и вперед не лезли. Так же, как шли, так и повернули…

– Левый борт – табань! Руль… Давай прямо помалу!

Погасив скорость, «Огненный конь» вместе со всеми судами медленно подошел к пристани… Подошли… Ага! Теперь попробуй еще припаркуйся – надобно свободное место искать.

– Правый… табань… Прямо помалу…

Сделав изящный разворот, ладьи медленно поплыли вдоль пристани, мимо пришвартованных кораблей, коих насчитывалось великое множество. Правда, нельзя было сказать про «лес мачт» – мачты-то были сложены, все же Днепр – не море.

– Пятницкий вымол, – пояснил варяг. – Здесь обычно заморские гости и встают. Сейчас кто-то должен бы… Ага, вот он!

Наперерез ладьям вынырнула, протиснувшись меж пришвартованных кораблей, узкая юркая лодка, подскочила к идущему впереди судну киевского купца Ничипора Хотинца – старшего торговой ватаги. На оплату пристани скинулись еще раньше, теперь дело было за старшим…

– Сейчас рассчитается… И встанем. Укажут место.

И старшой, и лоцман – или кто он там был – действовали быстро, намереваясь успеть до наступления темноты. По прикидкам Михайлы, не прошло и десяти минут, как к ладье подплыл челнок. Двое – на веслах, на корме – бородач в богатой лазоревой рубахе с вышивкой. Судя по рубахе – не из простых.

– Рогволд Ладожанин? – привстал бородач.

– Он самый! Здрав будь, Никифор!

– И ты! Как жизнь?

– Да слава богу.

– Давай помалу за мной. Тебе как всегда – поближе к корчме да к веселым девкам?

Оба захохотали.

– Помалу двигай…

Горислава, услыхав про девок, закусила губу. Не понравилось!

Ладья медленно двигалась мимо пришвартованных к пристани судов. Много было и ромейских гостей – Михайла с интересом рассматривал затейливо украшенные кормы, даже иногда мог прочитать названия – буквы-то было знакомые… «Букефал», «Лютения»… «Гиперборея»… Что?! Неужели это…

Еще минут двадцать – и «Огненный конь» накрепко пришвартовался к мосткам. К сотнику быстро подошла Горька, сжала руку…

– Я видела…

– Я тоже заметил.

– Вот они, курвищи! Господин, надо прямо сейчас…

– Посмотрим…

Горислава была права, раз уж удалось нагнать людокрадов, так уж нужно действовать как можно быстрее! В конце концов, «Гиперборея» может отчалить уже завтра утром.

Сотник подозвал Премысла:

– Предупреди всех. Будьте готовы.

Смеркалось. В синеющем небе повисла серебряная луна, зажглись, вспыхнули первые белесые звезды. В многочисленных храмах и в самой Святой Софии – огромной, с десятью куполами – уже отзвонили вечерню.

– «Гиперборею» уже увидал? – подойдя, спросил Рогволд.

Миша молча кивнул.

– Только не надо вести себя, как разбойники куманы, – оглядываясь, негромко предупредил купец. – Давай сначала просто зайдем да спросим. Еще не так и поздно.

– Зайдем. Но спрашивать ничего не будем – спугнем. Просто посмотрим, что там да как…

Всех своих людей сотник взял с собой. Кроме девчонок, хоть те и просились. Ратникам велено было сидеть у воды и ждать условного сигнала.

– Если что – три раза покричу уткой. Услышите – ломитесь на корабль!

Парни разом вытянулись – поняли. Заулыбались – ну, наконец-то настоящее дело. Может, и в далекий Царьград не нужно будет плыть. Сделать дело да вернуться домой – чего же плохого?

Только Ермил немного взгрустнул – ему-то в Царьград очень даже хотелось. Посмотреть. Ведь дальше Турова нигде и не был.

Принарядившись, Рогволд и Михаил быстро отыскали «Гиперборею» и, подойдя к сходням, покликали вахтенного:

– Эй, есть кто живой?

– Ну, я живой! – появившийся на борту, у сходней, матрос – в широких штанах, повязанном вокруг головы платке и накинутой на голое тело жилетке – больше напоминал пирата, нежели законопослушного моряка. Смуглое лицо с черной трехдневной щетиной, мощная бычья шея, нос – словно клюв хищной птицы. На мускулистой груди отливал серебром крестик.

– Друг мой – Исидор-кормчий, здесь ли? – громко вопросил варяг.

– Ха! Исидор! – «пират» неожиданно засмеялся. – Небось, господин Ладожанин, ты снова не прочь сразиться с ним в кости?

Сотник даже ухом не повел – понятно, что купцы и прочие ладейщики друг друга знали. Не все, но многие.

– Здрав будь, Ираклий. Ну и сразился бы! А что?

– Боюсь, не получится, мой господин, – с явным сожалением матрос почмокал губами. – Разве что в Константинополе. Именно туда и отбыл господин Исидор вместе со всем товаром. Два дня уж как.

– А…

– А мы на зимовку остались. Так хозяин сего навуса[2] приказал – почтеннейший Каллимахий.

– Видишь ли, «Гиперборею» давно перебрать надо. Морского пути не выдержит.

– А, вот оно в чем дело, – Рогволд осклабился и вдруг спросил: – Так у вас тут красивые девушки были! Ну, эти… рабыни. Я б, может, кого купил!

– И тут ты опоздал, почтеннейший! Ты прав – девы красивые, одна к одной. Однако нет больше их на судне.

– В Константинополь повезли?

– Может, и так. А может, кого-то и здесь продали. Смотря какое судно нашли.

Услыхав такое, до того молчавший сотник поморщился и тоже вступил в беседу:

– А из старой команды на «Гиперборее» никого не осталось?

Из старой команды остались лишь боцман да матросы – и то не все.

– Ничего. Помаленьку ремонт делать будем. За зиму, думаю, управимся.

– А можно посмотреть, что тут у вас прохудилось? Может, и нам бы ремонт не помешал?

– Смотрите, жалко, что ли? Хотя темновато уже… Я могу и свечку дать, только это…

– Услуги будут оплачены! – Михайла со всей возможной важностью приложил руку к груди.

Матрос не обманул – «Гиперборея» оказалась пустой, как лунный кратер. Правда, в трюме валялись какие-то девичьи вещи: осколки стеклянного браслетика, дешевенький медный колт. Видать, оборвался – а чинить некому… или некогда… Такие колты обычно носили на груди.

– А что, у дев-то украшения не отбирали?

– Да упаси боже! Чем краше девица – тем дороже она. У нас для них и белила. И румяна куплены. Станем мы… И пальцем дев никто не трогал. Ну, поначалу ежели. Самую вредную. Для острастки другим.

– А этот… – сотник вполне к месту вспомнил рассказ Гориславы. – Мануил Ларгис, он тоже купец? Молодой такой, смуглявый, волосы длинные, черные, лицо худое.

– Мануил Ларгис? – задумчиво протянул матрос. – Не знаю такого. А по приметам на молодого Ксенофонта похож. Только не купец он – приказчик. Тоже с Исидором отправился, да.

– В Царьград – да, понятно. А на каком корабле?

Ираклий усмехнулся:

– Да их тут много отправилось. Дюжины две! Поди знай, на каком ушли.

– Уж это-то мы узнаем, – Рогволд тихонько потянул своего спутника за рукав. – Есть здесь одно местечко…

– Ну да,