Окрик памяти. Книга первая - Виктор Ефимович Копылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То одному, то другому некогда, – вставил слово Егор Урубков, а мы об вас. Ваше высокопревосходительство...
– Зовите меня христианским именем: Дмитрий Иванович.
– Ну, хоть Дмитрий Иванович, Ваше высокопревосходительство, а мы об вас, – продолжает Урубков, – справлялись... и письмо писали, да нам сказали в ту пору, что вы в шару улетели...
– Летал, братцы, летал и назад, слава Богу, возвратился, как видите, – отвечал под общий смех Менделеев.
Гость вспомнил ключик и ручеек под горой у елки, где он со старшей сестрой собирал княженику. Ее было так много, что дети лежали на лугу, усыпанном ягодами, и брали их прямо губами... В здании школы Дмитрию Ивановичу предложили завтрак, от которого он отказался: «Вот покурить прошу разрешения, а потом стаканчик чайку с большим удовольствием выпью». Курил он много и часто, скручивал папиросы сам, и без мундштука. После чаю, за исключением маленького кусочка разварной нельмы, ломтика сыра местного (на заимке Сыромятникова) приготовления, да нескольких ягод земляники со сливками гость ничего не ел, объяснив, что такая умеренность поддерживает его в преклонные годы, решительно отказался от спиртного, но ради общего приятного настроения перед гостем поставили стаканчик «Шабли», которым гость чокался со всеми присутствующими.
– А ведь, почитай, Ваше превосходительство, в другой раз ужо ты к нам не приедешь?
– Я – Дмитрий Иванович, и люблю, чтобы меня так называли.
– Ну, коли милости твоей так угодно, Ваше превосходительство, Дмитрием Ивановичем будем тебя величать...
Разговор коснулся отвода казенных и частных земель и о письме аремзянцев к Д.И. Менделееву в 1887 году с просьбой посодействовать в увеличении земельного надела.
– Ну вот что, братцы, я вам скажу: хотя и у царя бываю, и сейчас по его повелению командирован на Урал, но за это дело не берусь, вряд ли тут что можно поделать. Плохо я законы-то знаю, это не по моей части, – ответил Менделеев. В этот момент священник принес документ о записях рожденных и умерших аремзянцев, составленный в конце XVIII века. Дмитрий Иванович переписал в записную книжку некоторые сведения. Оживление вызвало сообщение, что «Тобольск в скором времени должен ожидать железной дороги».
На прощание фотограф снял Д.И. Менделеева в кругу его сверстников. Расцеловавшись с крестьянами, гость отправился в обратный путь. На крутом спуске с горы очарованные добротой земляка крестьяне поддерживали его лошадей и экипаж. Дмитрий Иванович сделал еще несколько фотоснимков церкви на горе и села. Долго потом вспоминали жители Аремзянки простоту и ласку знатного гостя:
– Вот поди ж ты, какой важный человек, генерал, каких в Тобольске нет, у царя бывает, а говорит с тобой, ровно со своим братом. А я вот раз к заседателю пришел по делу. И не велика птица, куда против Менделеева, может, и чину никакого нет, а наругал меня и в шею выгнал.
Любопытное заключение сделал корреспондент газеты: «Мы, случайные очевидцы этого посещения, имеем смелость сказать, что хотя и много на своем веку видел наш великий ученый встреч и проводов, путешествуя по белу свету, но эта задушевная встреча с простыми людьми на родине не скоро изгладится из его памяти». Преодолев за день почти семьдесят километров по размокшей дороге, Д.И. Менделеев, несмотря на тряску и непогоду, «усталый, но несказанно довольный сделанной поездкой...», возвратился к позднему вечеру в Тобольск.
Вскоре после юбилейных дат 1934 и 1937 годов в местной периодической печати Тобольска появились статьи о Д.И. Менделееве, об Аремзянке, воспоминания тех, кто сохранил в памяти аремзянские события 1899 года. В частности, в 1937-м «Тобольская правда» опубликовала заметку А. Мальцева родственника того Мальцева, с которым беседовал Дмитрий Иванович.
В предвоенные годы Аремзянский сельсовет намеревался увековечить память великого земляка, установив мемориальную доску на месте дома, в котором прошло его детство. Было даже принято решение ходатайствовать о переименовании села Верхние Аремзяны в село Менделеевское. Помешала война. А поселок Менделеево возле Тобольска все же появился. В шестидесятых годах им стало поселение железнодорожников возле нового тобольского вокзала.
В Аремзянке на месте, где когда-то стояла церковь, сейчас размещается деревенский клуб его бревенчатая основа, возможно, осталась еще с прошлого века. Немного изменилась покрытая асфальтом дорога, связывающая город и село: за Коноваловым оврагом появилась новая, более длинная, но не столь крутая, как прежде.
Ничего не осталось в Аремзянке от жилого дома Менделеевых, разобранного из-за ветхости еще до приезда Дмитрия Ивановича, и фабрики, сгоревшей при жизни матери ученого. До сих пор на косогоре и крутых его склонах находят многочисленные осколки из зеленого стекла бракованной продукции фабрики, и оплавленного шлака.
У края косогора можно видеть просторную площадку, настолько плотно усеянную оплавленным стеклом, что отсутствует травяной покров. Здесь стояла плавильная печь – гута.
До недавнего времени считалось, что Аремзянская стекольная фабрика работала в основном на местных низкосортных песках и поэтому выпускала только посуду из зеленого бутылочного стекла. Образцы продукции, выставленные в Тобольском краеведческом музее, как будто бы подтверждали подобное заключение. Так продолжалось до лета 1958 года.
В тот год в окрестностях Верхних Аремзян проводились геологические изыскания песков для стекольной промышленности. Выбор места поисков не был случайным: сырье для корнильевской фабрики добывалось в долине реки Аремзянки еще в XVIII веке. Начальник геологического отряда Н. Мизинов, не имея материалов прошлых лет, обратился с расспросами к местным жителям. Они показали ему участок косогора, куда вывозили битую бракованную посуду.
Выкопали шурф, а в нем – масса битого стекла. Каково же было удивление геологов, когда, кроме осколков ожидаемого зеленого стекла, нашлись фрагменты голубого, розового, красного цветов и даже бусы! Другими словами, художественные изделия.
Обратились к газетам прошлого века и в одном из номеров «Тобольских губернских ведомостей» за 1890 год обнаружили, что белая глина доставлялась на фабрику из Камышлова, а вот песок, поташ, природные краски («болотный мергель») использовались местные. Интересна в газете характеристика фабрики. Она имела девять деревянных строений: гута (или гутта), гончарная, материальная, кузница, слесарная, кирпичный сарай, поташный завод и склады.
В
