Штабс-ротмистр - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Львову он вёл за руку. Та, наблюдая за тонким миром, в обычном «толстом» запросто напоролась бы глазом на сучок.
С расстояния в две сотни шагов дирижабль, частью скрытый листвой, выглядел странно. Некоторую форму сохранила нижняя часть из ферменных конструкций, частью погнутых и сложившихся. Мягкая оболочка выпустила газ и опала. Когда приблизились — увидели, что гондола опустилась почти до земли.
Что особенно неприятно, багаж валялся разбросанный, вещи устилали траву, по ним ползали насекомые.
— Знала бы — заготовила вдвое больше шаровых молний, — возмущённо заявила княжна, увидев рассыпанные интимные части её туалета, на одной из ночных сорочек отпечатался след мужского сапога.
— Предполагаю, Одарённый нас просто отвлёк ради этого обыска, — пожал плечами Тышкевич. Он впервые видел барышню столь рассерженной. — Помочь собрать ваши вещи?
— Лучше отвернитесь. Некоторые из них вам не престало видеть.
Пожитки трёх мужчин тоже подверглись бесцеремонному досмотру, их, правда, это не столь смутило. Главное, что драгоценная папка не досталась злоумышленникам.
Следы их пребывания нашлись и в гондоле. Тело шотландца исчезло. Видно, боялись его потрошения некромантией.
Наконец, Львова застегнула ремешки чемодана.
— Прошу простить великодушно, сударыня, что велел отступить, не взяв багаж.
Та не стала вспоминать и виниться, что именно от неё исходила идея удалиться от дирижабля. Мужчина принял на себя — и хорошо.
— Прощаю, граф. А час назад думала — заканчиваются наши с вами приключения. Не ожидала такого драматического раунда.
— Где мы вдвоём отразили атаку. Как в поезде. Романтично, не правда ли?
— Предпочла бы романтике кофий и душ.
За мало что значащей болтовнёй они дождались казаков. Вопреки мнению, что те передвигаются исключительно в седле, эти приехали на трёх бронированных машинах с большими колёсами.
— Есаул Виниченко! — отрекомендовался старший. — Вас мы должны доставить в Ново-Йорк?
— Так точно. Я — штабс-ротмистр К. Г. Б. Тышкевич, со мной дама и двое мужчин. Есаул! Вы же организуете охрану места крушения? В гондоле — трупы экипажа, им меньше нашего повезло.
Видимо, это не входило в приоритет. Есаул оставил на месте катастрофы всего лишь двоих, причём — ординаров.
Под бронёй командирского вездехода, где пахло бензином, смазкой, кожей и немного — выхлопом, находились и другие казаки. Пока ехали, те не проронили ни слова, внимательно разглядывая окружающие пейзажи через бойницы. Никакого пустопорожнего трёпа, дисциплина — не сравнить со штурмовиками.
Приехали на Манхэттен в начале десятого. Горчаков сразу затребовал штабс-ротмистра, связистку и «офицера охранки» к себе. Пантелеев не внял приглашению и незаметно растворился, видимо, в очередной раз накинув личину. Например — казака. Надежда Львовой быстрее забраться в душ разбилась о любопытство вице-губернатора.
Тышкевич кратко пересказал случившееся.
— Что в своё оправдание лепечет О’Коннор?
— Ничего, ваше сиятельство. Виноват, отложил его допрос до Ново-Йорка. Тот погиб во время обстрела дирижабля с земли. Я пытался узнать только, куда они спрятали пришельца, шотландец клялся — не осведомлён.
— Это ваш единственный прокол, штабс-ротмистр. Единственный, но серьёзный. До нападения на корабль у вас столько часов имелось в распоряжении!
— У меня нет оправданий. Прошу ознакомиться с папкой, ваше сиятельство. Многое переворачивает наши представления об окружающем. Физика, химия… В том мире науки ушли далеко вперёд!
— Плохо, что мы до сих пор не знаем, где пребывает человек из того мира. А кто знает?
— Морган-старший. Уверен, именно он стоит за нападением на дирижабль. Только он успел бы, услышав рассказ сыночка о задержании О’Коннора, связаться с кем-то в Ново-Йорке и нанять для атаки. Наверно, боярин Монморанси тоже знает.
— Чёрт подери… — князь подошёл вплотную к графу. — Виктор Сергеевич, хоть ты понимаешь, какой мешок проблем развязал? Больше заметать мусор под ковёр не удастся никому. Сбитый дирижабль — из ряда вон выходящее событие. Тут не только казаки, и полиция подключится. И охранное отделение. И судебные следователи.
— Правильно, ваше сиятельство. Стало быть, допросят Моргана. С амулетом правды.
— Допросят? Ты до сих пор не желаешь понять. Губернская и уездная власть в Северной Америке всегда озадачивалась главным: чтоб всё оставалось тихо. Ты же поступил наоборот, обеспечив изрядный и крайне прискорбный шум. Считай, сгубил мою карьеру. Ступай. Все свободны.
Львова не проронила ни слова.
Чтобы решить проблему, нужно обнажить эту проблему. Что и сделано, думал про себя Тышкевич, попрощавшись с Анастасией и Сэвиджем. Только теперь начнётся оздоровление ситуации в Северной Америке. Если, конечно, и вправду начнётся.
Глава 14
Великокняжеский Совет двенадцати возник в конце XVIII-го века, когда возвысились княжеские дома, взрастившие самых сильных Одарённых. Каждое уничтожение тварей после прорыва награждалось щедро. И возмещались утраты. Особые подати взимались, чтоб затем отдавать семьям погибших в бою. Оттого шла злая молва: Великие Князья с умыслом гонят на убой ординаров да родню с малым Даром — от бесполезных избавиться и золото получить.
Когда пресёкся род Рюриков, на трон взошёл Великий Князь Леонид I Романов, поддержанный большинством. С тех пор императоры величались Князь-Государь, чтоб не забывалось: монарх выбран князьями как один из них и перед ними ответственный. Минус Рюрики, так несчастливое число Великих Домов сократилось до счастливого двенадцати и осталось таковым до начала XXI века.
Никто не ведал монопольно чем-то особенным — заводами, шахтами, торговлей, сельхозугодьями, каждая семья владела всем понемногу. Или помногу. Хотя, конечно, интересы были различные и порой вызывали ссоры, кои разрешал лично Князь-Государь. Случались и целые войны между Великими Домами, но редко: договариваться прибыльнее, нежели воевать.
Собирались все вместе без какой-либо заранее оговоренной очерёдности, бывало, что и полгода не возникало нужды. В сентябре слетелись в Торжок по «делу Моргана», когда все поняли: вопрос серьёзный.
В отличие от заседаний Боярской Думы, неизменно помпезных, с исполнением гимна, занесением стяга Всемирной Империи и императорского штандарта, Великие Князья (или представлявшие их сыновья) собирались делово и без лишнего шума. Прямо-таки домашние посиделки.
— Павел Ильич! Докладывайте, — кивнул Шереметьеву Князь-Государь, когда все заняли свои кресла и получили по папке бумаг, копии конфискованных у Моргана-младшего.
Семья Шереметьевых больше других стремилась наладить дела вдали от коронных земель, оттого живее остальных интересовалась делом П. И. П., а теперь — делом Морганов.
— Поздно мы взялись, — начал Великий Князь. — Но лепей поздно, нежели никогда. Третье Отделение добыло крайне любопытные бумаги, вы можете с ними ознакомиться, а что не разберёте — дайте знающим. Скажу кратко. В марте произошёл пробой в Шотландии, но не из Тартара, а ещё одного мира, чрезвычайного похожего на наш. Необычного тем, что лишённого магии, зато изрядно развившего ординарную науку и технологии. К нам проник один человек, ординар, уроженец Речи Посполитой.
— То есть из коронных земель? — спросил Голицын.
— Нет, господа. Российская Империя именуется там Российской Федерацией, Польша, Украина и даже, стыдно сказать, крохотное Княжество Финляндское вышли из-под её длани. В Азии откололись кыргызы, образовав свой Кыргызстан, Казахстан и прочие туземные царства.
Над столом прошелестело недоумение — как такое вообще случиться могло? Разве можно представить мир, подобный нашему, где столица мира — не Торжок?
Князь Оболенский сложил один плюс один:
— Коль то мироздание отлично от нашего, в первый черёд, науками и техниками ординаров, что, как вы заверили, отбросило человечество к семнадцатому веку общей раздробленности, стало быть, мы всемерно обязаны пресечь распространение здесь зловредных знаний. Запретим — и сбережём Святую Русь, с ней — Всемирную Империю.
— Увы, Великий Князь, — мягко возразил Шереметьев. — Знания растеклись, и мы сами тому виной. Слишком привыкли гладить наших заокеанских подданных исключительно по шерсти, но не против. Долиберальничались. Американские менталисты потрошат мозги попавшего к ним из тамошней Польши, спрятав его так, что и охранка не обнаружила.
— Найти! — грохнул кулаком по столу Оболенский.
— Приблизительно оно известно, ваше сиятельство. Усадьба Санта-Катарина близ Монтеррея, на юге Северной Америки. Недалече Мексиканский залив. Это — целая крепость, принадлежащая боярину Монморанси. Согласятся ли присутствующие здесь отправить казачий полк против заморского думского боярина?
Все прикусили язык. Даже Оболенский, что
