Гроза 1940 - Сергей Чекоданов

20 мая 1941 года

Восточнее Люблина

Стук колёс вагона стал реже. Павел перевалился на другое плечо, поменял положение рук. Вслед за ним зашевелился второй номер Панкратов. Двинулись и дальше по вагону. Капитан, посветив фонариком, дал команду приготовиться. Павел подтянул вещмешок, пробежал пальцами по корпусу винтовки, ствол был у напарника, проверил футляры с биноклем и прицелом. Всё было под рукой. Приставленный в качестве третьего номера боец придвинул ближе цинк с патронами.

Кажется, томительное ожидание подходило к концу. Поезд двигался всё медленнее. По знаку капитана поднялись бойцы группы десантирования, открыли окна, скользнули на крышу вагона. Движение поезда всё больше замедлялось, встал капитан, стали подниматься остальные бойцы взвода, разбирать оружие и снаряжение. Павел надел лямки вещмешка, пристроил поудобнее бинокль и прицел, перехватил винтовку и подошел к левой двери. В затылок ему пристроился Панкратов, за ним третий номер. Рядом выстраивались другие группы.

Наконец, вагон остановился. Значит, всё идет по плану. Распахнулись двери, дохнуло прохладой весенней ночи, стало ясным насколько спёртым стал воздух в вагоне за время движения. Всё это промелькнуло в голове, в то время, когда тело уже перекидывало себя через открытый проём двери, сказывались тренировки отрабатывавшие эту часть задания до полного автоматизма. Подошвы сапог ударились об насыпь, Павел отбежал влево, освобождая место второму номеру, притянув винтовку к груди, заскользил вниз под насыпь. Оказавшись внизу, заспешил к недалёкому лесу, краем глаза фиксируя движение других бойцов отряда. В затылок ему дышали второй и третий номера расчёта. Десять минут торопливого шага вслепую, а часто и просто на ощупь, несмотря на начинающее светлеть небо, закончились на небольшой поляне. Бойцы быстро нашли остальные номера своих групп, выровняли в темноте некоторое подобие строя. Павел занял своё место на левом фланге, за ним пристроились Панкратов и Долгих, вспомнилась фамилия, прикреплённого к ним бойца.

Вдоль строя, подсвечивая фонариком, прошёл капитан, проверил наличие бойцов. Убедившись, что все на месте махнул рукой. Передавая команду по цепочке, строй развернулся и заспешил вглубь леса на запад. Павел быстро поймал темп, задышал в соответствии с намертво вбитыми в голову инструкциями, прислушался к дыханию других бойцов группы. Всё шло как на тренировке. Мягко скользил за ним второй номер Панкратов, на бесшумное движение которого по лесу, да и в других местах тоже, Павел потратил не одну неделю. Поначалу таёжному охотнику Павлу каждое движение данных ему на обучение бойцов напоминало стадо ломящихся через подлесок медведей, приходилось ему слышать и такое. Но со временем движение становилось всё более бесшумным, так что на выпуске вся группа умудрилась проскользнуть незамеченной в метре за спиной проверяющего. А Панкратов был не самым худшим в группе по бесшумности движения, но зато самым лучшим по определению параметров прицеливания. В паре с ним Павел всегда выдавал наилучшие результаты, даже если цель была скрыта туманом или дымом. Третий номер группы ефрейтор Долгих, приданный им на время для переноски дополнительного боекомплекта, тоже сибиряк как и Павел, двигался настолько тихо, что даже для Павла было проблемой определять, где в данный момент он находится. Капитана же, следовавшего в арьергарде колонны отряда, он вообще не слышал.

Следующая остановка через полчаса маршброска под сенью деревьев привела отряд в дубовую рощу. Столетние, а может и больше, великаны теснили друг друга ветвями, создавая довольно редкую рощу, только на окраинах позволяя глупому молодняку побороться за солнечные лучи, но надёжно прикрывали от любого наблюдения с воздуха. Было уже довольно светло даже под тенью деревьев, солнечные лучи косо прорывались через листву, освещая подстилку из прошлогодних листьев. Капитан объявил привал, бойцы присели к стволам дубов, прикрываясь от возможного наблюдения с воздуха. Предосторожность была не лишней, судя по шуму в воздухе, находился отряд недалеко от аэродрома.

Павел, как старший снайперской группы, обошёл бивак отряда, контролируя подчинённых ему во время подготовки к операции бойцов. Все четыре группы были в порядке. Две группы снайперов обычного калибра, всего четыре человека в двух парах, приданные штурмовым группам взвода, находились в голове колонны. Появление Павла они восприняли как команду к действию, расчехлили прицелы винтовок, переводя их из походного положения в боевое. Находящаяся в центре вторая пара большого калибра, первой был сам Павел со своим напарником, при его появлении коротко отрапортовали о положении дел в паре. Хотя к каждой паре большого калибра был приставлен ещё один боец для переноски дополнительного боекомплекта, они попрежнему считались парами, а не тройками. Собирать своё громоздкое и тяжёлое оружие, чуть менее двадцати килограммов с прицелом и дополнительным оборудованием, они не спешили. Тем более, что сборка и настройка не занимала более двух минут. Да и таскать двухметровую винтовку в собранном состоянии было чрезвычайно неудобно. Для того её и сделали разборной, чтобы сделать расчёты подвижными. В отличие от её родной сестры бронебойки, которую делали неразборной. Хотя внешний вид противотанкового ружья, в просторечии бронебойки, и снайперской винтовки большого калибра отличался очень сильно, внутренне устройство у них было практически одинаковым, разве что отличалось качеством изготовления, которое у снайперских винтовок было, естественно, выше, так как они были изделиями штучной работы. Ну, а бронебойки штамповали на основном конвейере, их то требовалось в тысячи раз больше. Самих противотанковых ружей в отряде не было, командование вполне разумно рассудило, что при необходимости их функции могут выполнить снайперские винтовки большого калибра, по техническому паспорту СВБК, а согласно появившейся недавно моде давать некоторым видам оружия личные имена называлась она «"Гюрза"».

Удовлетворённый осмотром, Павел вернулся к своей группе. Оба бойца его группы пытались спать, наверстывая бессонные ночи предыдущих недель подготовки. Павел с легкой завистью окинул их расслабленные позы. Сам он позволить себе такое не мог, и не потому, что было запрещено. Будь он обычным бойцом, давно уже бы кемарил вполглаза, но обязанности командира требовали быть начеку. Павел взял свою, оставленную на время у дерева винтовку, провел внешний осмотр, оттянул затвор, зафиксировал его в крайнем положении и осмотрел казённик. Состояние оружия было идеальным, как и все предыдущие дни. Хотя у таёжного охотника, и выжившего ветерана зимней финской войны, подругому быть просто не могло.

Павел присел рядом с Панкратовым, прикрыл глаза, попытался сосредоточиться, повторяя основное задание его группы. Выглядело оно, честно говоря, просто невыполнимым. Вывести из строя аэродром силами одного его расчёта! Ни о чём подобном он даже не слышал. Хотя и о таком оружии, как его винтовка, ему, до недавних пор, тоже слышать не приходилось.

Когда вместо приказа об увольнении он получил распоряжение прибыть в штаб округа, Павел ожидал всё, что угодно, вплоть до ареста и отправки на Колыму. Но то, что ему предложили, вызвало такое удивление, что принимавший его капитан даже рассмеялся.

– Сержант, а ты и вправду положил четырёх «"кукушек"», или всё это враки штабных крыс. – Сказал он, разминая папиросу.

Павел даже почувствовал лёгкую обиду. Не особо скрывая злости, он рассказал условия и события каждого поединка с финской «"кукушкой"». Капитан отрешённо пыхтел папиросой, кивал в такт рассказу и молчал, давая Павлу возможность находить всё новые и новые доказательства его доблести. Наконец, и Павел понял, что его просто «"разводят"», что всё, им рассказанное, давно известно его собеседнику, и что «"пыжась и распуская перья"» перед будущим начальством, он просто выставляет себя дураком, и замолчал.

– Молодец сержант, быстро сообразил. – Капитан загасил папиросу в блюдце, выполнявшем роль пепельницы, и продолжил. – Врать я тебе не хочу. Поэтому постараюсь говорить правду, конечно, в том объёме, что мне и тебе позволено должностью. Если отбросить все условности, то нам сержант скоро придётся воевать. И тут твой опыт борьбы со снайперами может пригодиться. Но я хочу предложить тебе борьбу в таких условиях, что тебе покажутся сказочными.

Павел с недоверием посмотрел на капитана. Что ещё можно придумать в давно отработанном деле охоты на другого снайпера. Выходи на рубеж и жди у кого раньше нервы сдадут. Кто первый попытался выстрелить, тот чаще всего и покойник.

– А что ты скажешь о возможности стрелять за километр, а то и полтора? – Сказал капитан.

– Может быть, я и попаду с такого расстояния, – ответил ему Павел, – но не с первого раза, а ждать второго выстрела будет только откровенный дурак.