Коллекционер - Нора Робертс

– Тогда вы увидите, кто это сделал. Их было не меньше двух.

– Почему вы так считаете?

– Потому что не Винни пристрелил этого человека. Человека, который, судя по виду рук, избивал Винни. Не нужно быть детективом, чтобы понять такое, – добавил Аш. – Достаточно обычной логики.

– Когда вы в последний раз видели мистера Тартелли?

– Я видел Винни в четверг вечером. Он приехал ко мне. Позвольте мне увидеть диски.

– Логика еще не делает вас детективом.

– Вы подозреваете, что убийства Винни и Оливера связаны. Я тоже. Никогда не видел застреленного парня в его офисе, но, может быть, видел другого или других. Детектив, неужели вы думаете, что Энджи полагалась бы так на меня, будь между мной и Винни какие-то трения? Она права, все любили Винни. Он был хорошим человеком, хорошим другом, и это может не соответствовать вашим представлениям, но он был мне родным.

– Почему он приехал к вам в четверг вечером?

– Я потерял брата. Он потерял племянника. Если хотите услышать больше, позвольте мне просмотреть записи.

– Вы торгуетесь со мной, мистер Арчер?

– Не торгуюсь. Прошу. Два члена моей семьи убиты. Мой брат работал на Винни, здесь, в этом магазине. Если есть какой-то шанс, что я могу как-то помочь найти, кто сделал это, я готов.

– Винни хранил что-то для вашего брата?

– Нет, но кто-то мог посчитать, что так оно и есть. Винни был абсолютно честен. Можете не верить мне на слово, да и не поверите. Проверьте, сами увидите.

– А Оливер…

Грохот в висках был так силен, что почти заглушал ее голос.

– Оливер мог сойти с прямого пути в угоду обстоятельствам и никогда не понимал, искренне не понимал, что переходит границы. Детектив, мои родные в огромном горе.

Он вспомнил об отце: несгибаемом, неприступном в гневе и скорби.

– Найти, кто сделал это, – способ вернуть их к нормальной жизни.

– А семья так важна?

– Да. Даже когда ей нанесли такой удар.

Он снова прижал ладони к глазам.

– Может быть, особенно когда ей нанесли такой удар.

Файн встала.

– Что ж, можно и показать. Не повредит. Почему мисс Эмерсон здесь?

– Она была на похоронах и уехала до меня.

– Она приезжала на похороны вашего брата?

– По моей просьбе. Я хотел этого. Когда Дженис нашла Винни и позвонила, я послал ей сообщение. Если все это связано с Оливером, она окажется в центре событий.

– Каковы ваши отношения?

– Развиваются, – просто ответил он.

– Мы хотим, чтобы она взглянула на записи. Проблема с этим?

– Нет, – покачал он головой.

Они спустились вниз.

– Возможно, так будет лучше.

– Потрясенная семья может запретить развивающиеся отношения.

О, господи. Разве это уже не произошло?

– Полагаю, будет время выяснить.

Аш заметил, что копов стало больше. И экспертов, криминальных экспертов. Файн знаком велела Ашу подождать, потом отошла, чтобы поговорить с одним из полицейских. Аш подошел ближе и заглянул в офис.

В какой-то момент во время бесконечной тягомотины ожидания, утешений и снова ожидания они унесли тела.

– Пусть увидит Винни, как я видел Оливера, – попросил он Файн, когда та вернулась. – На каталке. Прикрытым простыней. Через стекло. Она никогда не сотрет из памяти это воспоминание, сколько бы лет ни прошло. Но это никогда не сотрется из памяти.

– Идемте со мной.

Она принесла ноутбук и запечатанный пакет с дисками.

– Миссис Тартелли понадобится священник, пастор, раввин?

– Они не были особенно религиозны.

– Я могу назвать вам имена психологов, которые дают советы в подобных случаях.

– Да.

Он ухватился за совет.

– Да, спасибо.

Они вернулись назад, пробираясь мимо стульев, столов, витрин и полок.

Лайла сидела с Уотерстоном за обеденным столом. Лайла внимательно слушала Уотерстона.

Заметив их, тот слегка покраснел. Откашлялся и сел прямее.

– Я хочу, чтобы они взглянули на записи с камер, – объявила Файн.

Уотерстон свел брови. Ашу показалось, что он хотел что-то сказать, возможно, возразить, но, получив некий молчаливый сигнал от напарницы, промолчал.

– Я хочу начать с того места, когда мистер Тартелли остался в магазине вместе с неопознанной женщиной.

– Женщиной?

Лайла наблюдала, как Файн открывает и включает ноутбук.

– Это сделала женщина? Впрочем, глупо удивляться, – быстро заметила она. – Женщины делают такие же ужасные вещи, как мужчины.

Она коснулась руки Аша.

– Энджи?

– Ее отправили домой. Приехали их дети.

Файн вставила диск.

Аш наблюдал, как Винни предлагает вино женщине в легком летнем платье, в туфлях на высоких каблуках. Короткие темные волосы, загорелые мускулистые руки, классные ноги. Она повернулась, и Аш увидел ее профиль. Азиатка. Полные, красиво вылепленные губы, миндалевидные глаза, густые ресницы.

– Вы видите, что она не обращает внимания на камеры и знает, что они здесь. На предыдущих записях она идет через магазин вместе с жертвой. Поднимается на верхние этажи. То и дело дотрагивается до вещей, не боясь оставить отпечатки пальцев.

– Мне не удается отчетливо увидеть ее лицо, – сказала Лайла.

– Увидите.

Зато Аш смог. Глазу художника было достаточно увидеть профиль, чтобы дорисовать все остальное. Экзотическая, необыкновенная, с точеными чертами лица.

Он нарисовал бы ее в образе сирены, которая своим пением завлекает и губит людей.

В этот момент женщина с улыбкой повернулась.

– Подождите… не можете ли вы… подождите… Нельзя ли остановить изображение? Отмотать на несколько кадров и остановить?

Лайла сжала губы и придвинулась ближе.

– Я видела ее раньше. Видела где-то… но… в магазине! В магазине между банком и квартирой, где я позировала. Но тогда у нее были длинные волосы. Она была в магазине. Я говорила с ней.

– Вы говорили с ней? – переспросила Файн.

– Да. Я стояла у кассы со своими пакетами, и она тоже. Мне понравились ее туфли. Шикарные. Она сказала, что ей нравятся мои, но это неправда. Это были обыкновенные повседневные босоножки.

– Уверены, что это та же самая женщина? – спросил Уотерстон.

– Взгляните на ее лицо. Поразительное. Скажите, по-вашему, у многих женщин такие сказочные лица?

– У нее был акцент? – спросила Файн.

– Вовсе нет. На ней было платье… короче того, что на ней сейчас. Более вызывающее. Больше кожи. И босоножки на высоких танкетках. Она показалась немного удивленной, когда я заговорила с ней, но люди так часто реагируют, когда к ним обращаются незнакомцы. Но ответила вежливо. У нее потрясающая кожа, как золотая пыльца на фарфоре.

– Где этот магазин?

Уотерстон записал ответ Лайлы.

– А вы? Вы узнаете ее?

Аш покачал головой.

– Я бы запомнил это лицо. Она высокая. Ростом почти с Винни, чуть ниже, тут их глаза на одном уровне. Она разыгрывает клиентку с богатым мужем. И обещает купить большую партию мебели.

– Откуда вы знаете?

– Дженис сказала Энджи. Энджи сказала мне. Винни остался после закрытия магазина, чтобы подождать ее мужа.

Файн, ничего не ответив, продолжала демонстрацию записи.

Винни пьет вино с убийцей. Потом впускает ее сообщника.

И тут все изменилось. В глазах Винни появился страх. Он поднял руки, словно сдаваясь, готовый на все, прежде чем его увели в офис под дулом пистолета. На экране был пустой магазин.

– Вы узнаете мужчину? – спросила Файн Лайлу.

– Нет. По-моему, я его никогда не видела. Он мне незнаком. В отличие от нее.

Файн извлекла диск, сунула в коробку, пометила маркером.

– Они за чем-то пришли. Судя по всему, неизвестный мужчина пытался выбить информацию из жертвы. Приблизительно через полчаса после того, как они вошли в офис, женщина вышла и кому-то позвонила. Поговорила несколько минут. Казалась удовлетворенной звонком. Вошла в офис. Примерно через четыре минуты вышла одна. Выглядела раздраженной. Поднялась наверх, взяла с полки декоративную шкатулку и завернула в пузырьковую упаковку. Снова спустилась вниз, уложила ее в коробку и даже перевязала лентой. Поразмыслив, взяла с витрины еще один предмет, портсигар. Все уложила в пакет и сумочку и вышла из передней двери.

– Продавец определила портсигар как австрийский, – вмешался Уотерстон. – Конец девятнадцатого века. Цена приблизительно три тысячи. Шкатулка – это бонбоньерка Фаберже. Вещь куда более ценная. Таких примерно двести штук. Что вы знаете об этой бонбоньерке?

– Ничего. Я даже не знаю, что это.

– Это коробочка для сладостей или конфет, – вставила Лайла. – Антикварные бонбоньерки могут стоить очень дорого. Я использовала одну в книге. Она не издавалась. Но в книге бонбоньерка пригодилась на то, чтобы послать в ней отравленные трюфели. Аш, это Фаберже.

Он кивнул.

– Я ничего не знаю о бонбоньерке. Возможно, она взяла портсигар в качестве сувенира, как перед этим туфли и духи Джули. Должно быть, бонбоньерка предназначалась кому-то в подарок, иначе зачем перевязывать ее лентой? Но она взяла вещь Фаберже, и это, возможно, не случайно. Они пришли сюда за другой вещью этого мастера, стоимость которой в десятки раз больше, чем стоимость бонбоньерки. Миллионы. Одно из потерянных императорских яиц. Херувим с колесницей.