Бандит - Юлия Латынина

А Рыжий сказал: — Мороженщика предупредил Шерхан.

Все застыли.

— Ну, что ушами хлопаете? Фраера предупредил Шерхан. И никакой этот фраер не фраер. Как все было? Мы собрались потрясти Шакурова, так? Шерхан об этом узнал. Шерхану это не нравится. Шерхану нравится, если мы при нем сявками ходим, а зачем мы Шерхану как самостоятельная бригада? И вот Шерхан находит этого Нестеренко и напускает его на нас. Мол, утритесь. Маленькие вы еще без поводка ходить. Мы, заметьте, утерлись. Вдруг бац-трах! Ночью является Нестерснко на мою квартиру. «Ты угрохал мою тачку!» Я еще тогда правильно допер, что это Шерхана работа, а потом сообразил: ну хорошо, Шерхан угрохал его тачку, а откуда Нестеренко знал, где меня найти? Вот и получается, что это Шерхан приказал Нестеренко: «Иди-ка на квартиру к Рыжему да завали его, получишь его место». Ясно? И если бы вы, Борик с Санькой, не подоспели, тогда командовал бы вами сейчас этот фраер. Надо вам было сразу его замочить, а вы, дураки, испугались проявлять самостоятельность, привезли к Шерхану. И что же? Увозят его от Шерхана в ковре и наручниках, а наутро он появляется как ни в чем не бывало у своей столовки! Сбежал? Черта с два из могилы сбежишь, его Шерхан сам отпустил! Публика в машине потрясение молчала.

— А зачем Шерхан его под рэкет подставил? — несмело спросил Санька.

— А ты думай, раз думалка есть! Иванцов дал Нестеренко деньги?

— Ну, дал.

— Сколько?

— Тридцать кусков. Баксами.

— Ну вот. Иванцову сказали: ты, мол, дай башли, через пять минут они обратным ходом к тебе в карман. Он и дал. А теперь баксы у кого? У Нестеренко. С Шерхана какой спрос? Никакой! Мол, этот долбаный Нестеренко у него самого в печенках. У Иванцова баксы увели, да к Иванцову же еще и претензии: это ты, сволочь, предупредил, отдавай нам за этакий конфуз еще столько же.

В машине стало тихо-тихо, только было слышно, как включился вентилятор, за окном ветер расчесывал верхушки деревьев. — А теперь скажите мне, — продолжал, усмехаясь, Рыжий, — если этот Нестеренко фраер, то откуда у него «глок»? Потому что если бы он сторговал у трофейщиков какую-нибудь археологию времен Курской битвы, то это я бы еще понял. А вот скажите мне, в какой такой торговой точке честный кооператор покупает свеженький «глок»?

Кто-то смущенно кашлянул.

— Не Нестеренко нам надо валить, а Шерхана, — сказал Рыжий.

— Понятно?

Наиболее умному из присутствующих, Борику, это было понятно еще две недели назад.

Выводы он из этого сделал неожиданные.

А вечером к Юрию Сергеевичу постучали.

— Кто там? — поинтересовался дрожащим голосом Иванцов, подходя к двери.

— Срочная телеграмма, — ответили ему.

Иванцов наклонился к глазку и обозрел семнадцатилетнего щуплого паренька, маявшегося на лестничной площадке с брезентовой сумкой на плече.

— От кого? — подозрительно спросил Иванцов.

Мальчишка сунул нос в телеграмму.

— Подпись: Нестеренко, — провозгласил он.

Иванцов открыл дверь.

В ту же секунду человек, стоявший на лестничной клетке сбоку, вне зоны видимости глазка, скользнул за спину Иванцова, и, обхватив его горло локтем, прочно прижал к себе. Мальчишка же гадко улыбнулся, скатал телеграмму в комок и извлек из широкой сумки небольшую пушку, каковую и приставил ко лбу Юрия Сергеевича. — Принимай гостей, хозяин, — сказал он.

Иванцову показалось, что ноги у него подламываются и пропадают, как куски сахара, брошенного в горячий чай. Громила перекантовал Иванцова через порог и впихнул в прихожую. Следом вошел мальчишка, а потом еще двое. Кулаки у этих двоих были размером с хороший ананас.

Юрия Сергеевича провели в гостиную и там небрежным жестом швырнули на диван.

Громилы встали сбоку, а мальчишка остался у дверей. Хлопнула дверца лифта, потом заскрипела входная дверь — кто-то, покашливая, топтался в прихожей.

Наконец в гостиную вошел старик в шляпе пирожком и летнем, немного поношенном плаще, и по тому, как засуетились вышибалы, подставляя старику кресло, Юрий Сергеевич понял, что самым страшным из его посетителей и является этот вот старик.

Лицо старика было сплошь покрыто морщинами, как будто он спал ночь, уткнувшись в проволочную сетку, и из этой сетки весело и страшно глядели два черных и взъерошенных, как весенние коты, глаза.

— Ветерок, — обратился старик к щуплому пареньку, — принеси-ка чайку попить. Устал я с дороги.

Ветерок послушно умчался на кухню.

— Кто… кто вы такие? — жалобно начал Юрий Сергеевич.

— Крестника ты моего обидел, — сказал старик.

— Какого крестника?

— Сазана.

— Какого Сазана?

— Валерия Нестеренко.

— Что тут происходит? — тоскливо вскричал Юрий Сергеевич, вскакивая.

Четыре железные руки вцепились в него и пришпилили к дивану.

— Сядь и не воняй, когда с тобой приличные люди разговаривают, — сказал старик.

— Кто тебе велел посадить Нестеренко?

— Они Андрюшку похитили, — сказал Юрий Сергеевич.

— Они — это кто?

— Я не знаю. Называлось ТОО «Топаз». Рыжиков Валентин Сергеевич.

— Рыжий, значит, — проговорил старик.

— И давно ты им платишь?

— Нет! Я вообще не плачу! То есть не платил, они две недели назад пришли…

— И ты натравил на них Сазана, — сказал старик.

— Нет! Он сам полез!

Старик молчал, полуприкрыв глаза, и что-то было в его молчании до того страшное, что Юрий Сергеевич не выдержал и стал мелко-мелко дрожать. — Клянусь, как только они отпустят сына, я заявление назад возьму!

Глаза старика на мгновение открылись и вновь закрылись, и тут же страшный удар под дых заставил директора умолкнуть.

— А «глок» ты тоже назад возьмешь? — спросил старик.

— «Глок», которым Сазан ментовку дразнил?

Юрий Сергеевич всхлипнул.

— Ладно, — сказал старик, помолчав, — заявление ты, конечно, заберешь. Сию секунду. Вот тебе телефон, звони.

И один из громил поставил рядом с Иванцовым его белый домашний телефон.

— Не буду, — неожиданно сказал Юрий Сергеевич.

Шутник опешил, но тут же незаметно мигнул Захарке, и в следующее мгновение Юрий Сергеевич, сшибленный с дивана, упал на пол. Захарка и другой бык подхватили его под руки и приподняли на полметра над паркетом.

— Вот сейчас они тебя ушибут задницей об пол, — констатировал Шутник, — и почки твои кончатся.

— Андрюшка у них, — сказал Юрий Сергеевич, провисая на руках громил, — и пока он у них, никакого я заявления не заберу.

Брови Шутника поднялись вверх. Он опять кивнул — и Юрия Сергеевича опустили на пол, но не с силой, а так — бросили.

— Нехорошо, — сказал старик, — нехорошо. Это как же они тебе сына не отдали? Ты все сделал, как надо, — экий сраный пошел молодняк. Этот Рыжий еще почище Шерхана будет, тот хоть и не вор, а с размахом человек.

— А так не отдали. Говорят, это ты Нестеренко предупредил, пистолет ему дат.

Старик визгливо засмеялся.

— Ну, насчет волыны они загибают. Говори, сколько с тебя потребовали?

— Что?

— На понт они тебя берут! Знают, что ты Сазана не пугал!

— Сорок тысяч, — сказал Юрий Сергеевич, — сорок тысяч штрафу.

— Где бабки?

— А-а! — отчаянно завопил Юрий Сергеевич, понимая, что сейчас будет, но один из громил, сообразив, в чем дело, уже выволакивал из ящика стола заветную палехскую шкатулку.

— А бабки нам пригодятся, — одобрил Захарка.

— Нет! — закричал Юрий Сергеевич и бросился вперед так стремительно, что державший его бык потерял равновесие и упал носом об пол.

Юрий Сергеевич обхватил человека в потертом пальто за песочного цвета штиблеты и залепетал: — Нет, только не это! Нет у меня сейчас денег, нет! Оставьте! Я через неделю вам отдам — восемьдесят тысяч! Хотите? Сто? Я вам всю фирму отдам, только эти оставьте!

— Заткни его, — бросил Шутник.

Один из быков отодрал несчастного отца семейства от ног Шутника и аккуратно зажал ему рот рукой. Юрий Сергеевич задергался и застонал. Бык бросил его на кушетку и сел сверху. Юрий сначала сучил ногами и глухо мычал, а потом затих и начал, видимо, плакать.

Захар раскрыл бывший при нем чемоданчик и аккуратно переложил туда содержимое шкатулки.

— Ну что, пошли? — спросил Захар, защелкивая крышку чемоданчика и поднимаясь.

Юрий Сергеевич лежал на диване как мертвый. Он даже не плакал.

— Не торопись, Захарка, — сказал Шутник.

— А ты встань, лох.

Юрий Сергеевич чуть приподнялся на диване.

— Держи свои баксы, — сказал вор.

— Отдашь их завтра Шерхану. Вот он, — и Шутник показал на Захарку, — будет твоим водителем. Да не бойся, — прибавил Шутник, — при сыне стрелять не будем. А на счет фирмы ты рассудил с умом. Может, и отдашь еще фирму…

В то самое время, когда Шутник выяснял судьбу своего крестника, Валерий сидел на лавочке в тенистом московском дворе, изучая теснившиеся окрест него автомобили. Он и с самого начала не собирался пользоваться шакуровской «Волгой». Догадавшись, а скорее надеясь, что за Шакуровым будут следить, а может, и прослушивать его телефон, Валерий решил использовать «Волгу» как наживку, и результаты превзошли его ожидания.