Загадочный виконт - Джеффрис Сабрина

Регина ответила ему одной из тех своих ледяных, полных неизъяснимого превосходства улыбок, при виде которой Маркуса всегда кидало в дрожь.

— Вы не поняли. Я лишь хотела… попридержать вас — до тех пор, пока мы не сможем обсудить все это без помех.

Маркус с сомнением оглядел ее.

— Вот, значит, как?

— Если мы начнем упражняться прямо сейчас, много времени это не займет. Вы и глазом моргнуть не успеете, как уже будете готовы.

Виконт захлопал глазами:

— Готов? К чему?

— К тому, чтобы безболезненно вернуться в общество. Послушайте, — терпеливо объяснила Регина, — если мы с вами и дальше собираемся делать вид, что у нас роман, вы просто не имеете права рычать и набрасываться на всех, кто окажется рядом со мной. Не знаю, как вы, но я своей репутацией дорожу. — Маркус разинул рот, молча глядя, как она расхаживает из угла в угол, рассеянно переставляя с места на место какие-то безделушки. — Раз вы так уж без ума от книг, я пошлю вам несколько последних изданий… это что-то вроде руководства для джентльменов. Потом мы посоветуемся с лордом Айверсли по поводу подходящего портного, а Саймон, думаю, не откажется объяснить вам правила соответствующего…

— Я скорее повешусь, чем дам согласие выслушивать советы вашего богомерзкого братца! — взорвался Маркус. — с моей одеждой все в полном порядке, и я буду вести себя, как мне нравится. И это вовсе не потому, что я не знаю, как положено себя вести.

Резко вскинув голову, Регина недоуменно посмотрела на него. Брови ее поползли вверх.

— Уж не хотите ли вы сказать, что намеренно пренебрегаете всеми этими правилами?!

— Конечно… Так оно и есть! — прорычал он.

— Не понимаю… Вы ведь сами настаивали на том, чтобы мы сделали вид, что у нас роман, что мы не станем скрываться, а, наоборот, постараемся всячески выставлять эти отношения напоказ, чтобы вас постоянно видели в моем обществе. Я сделала вывод, что вы возьмете на себя труд вести себя так, как обычно ведет себя любой мужчина, который хочет понравиться женщине, — галантно и уважительно. Но, как выяснилось, я ошибалась, потому что так веду себя только я. Что же касается вас, то это… у меня просто нет слов! Знаете, порой я вас не в силах понять.

Вот так номер, озадаченно подумал Маркус. Ишь куда повернула! Это было не совсем то, на что он рассчитывал.

— Это…

— Наверное, вы отдаете себе отчет, что такое поведение бросает тень не только на вас, но и на меня. И на вашу сестру, кстати, тоже. Тогда для чего это вам? — Она прищурилась. — Возможно, потому что это все-таки не настоящее ухаживание? Может, все эти представления лишь для того, чтобы вынудить меня разорвать сделку и бросить на произвол судьбы Луизу и Саймона?

Он похолодел. Вот хитрая бестия! Неужели догадалась?!

— Чушь! — бросил он.

— А как же все эти разговоры о том, что вам, мол, приятно, когда вас видят рука об руку с красивой женщиной? Это тоже ложь? А ваши поцелуи… ваши намеки на то, чтобы, дескать, сгораете от желания? — Руки у нее затряслись.

Маркус растерянно поморгал, не веря собственным глазам Вот так номер… Что это значит? И губы дрожат, словно она собирается заплакать…

Он со свистом втянул в себя воздух.

— Вы отлично знаете, что я действительно хотел вас… Нет, я хочу вас… я… — Господи, она загнала его в ловушку!

— Так, значит, вы хотите меня. И при этом не имеете ни малейшего желания сделать мне приятное.

— Этого я не говорил! — взревел Маркус.

— Но вы и не сделали ничего, что бы заставило меня думать иначе, — парировала Регина. — Так как же у вас поворачивается язык обвинять меня в том, что у меня появляются кое-какие мысли — что вы, например, играете моими чувствами, преследуя какие-то свои низменные цели? Иначе говоря, поступаете со мной именно так, как, вы утверждали, Саймон поступает с вашей сестрой?

Подобное предположение оглушило виконта — сравнивать его, Маркуса, с Саймоном?! Он даже растерялся слегка… Что-то в разговоре с самого начала пошло не так, но будь он проклят, если понимает, где он дал промашку.

«Брось, приятель. Она ведь Прекрасная, но жестокая дама, которая обожает издеваться над мужчинами!»

— Трудно представить, как можно играть чувствами женщины, которая уже имела удовольствие отвергнуть одиннадцать предложений руки и сердца. — Он отчаянно старался вновь ощутить почву под ногами, поскольку у него внезапно возникло такое чувство, будто он вязнет в каком-то болоте.

В глазах Регины вспыхнул гнев.

— Стало быть, вы решили, что раз за мной ухаживали и до вас, это дает вам право играть со мной?!

— Я и не думал играть вашими чувствами… просто… — Шумно выдохнув, Маркус выругался. — Вы все перевернули с ног на голову! Боже правый, будто вы не знаете, как я ненавижу это ваше светское общество?! Так почему я должен жить по его нелепым правилам?!

— Только потому, что ухаживаете за мной? — прищурилась Регина. Лицо виконта потемнело, и она, заметив это, примирительным тоном добавила: — Оставим это. Я все поняла. Маркус замер.

— Что именно вы поняли? — осторожно поинтересовался он.

— Ну, если вы не собирались заранее играть моими чувствами… — Регина помолчала немного, чтобы дать Маркусу время переварить то, что она сказала, потом выразительно вскинула брови. — Вы ведь именно это утверждаете, не так ли?

— Ну-у… конечно. — Маркус кашлянул, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно.

— Тогда, выходит, все именно так, как я предположила вначале, — вы понятия не имеете, как себя вести. — Регина тяжело вздохнула. — Впрочем, я должна была сразу догадаться. Вы же, вероятно, слишком гордый человек, чтобы признаться в этом. А все эти нелепые сцены, которые вы устраиваете… что ж, примерно так и должен держать себя человек, когда теряет почву под ногами и страшно боится, что кто-нибудь это заметит.

— Почву под ногами? — слегка опешив от такого оборота событий, переспросил он.

— Я просто постаралась слегка смягчить то, что я об этом думаю. Как бы то ни было, несколько уроков хороших манер вам явно не помешают.

— Мне не нужны уроки хороших манер! — взревел он, словно раненый буйвол.

— Вовсе незачем так орать! — поморщилась Регина. — Впрочем, ничего страшного — меня вам не нужно стесняться. — На ее лице не было ничего, кроме искреннего сострадания.

Сострадания… Тьфу ты!

Кровь ударила ему в голову. Перед глазами заклубился багровый туман. Никто и никогда не жалел его… ни его, ни сестру. Возможно, он и в самом деле совершил несколько промахов, вновь оказавшись в обществе, великодушно признал Маркус, но, проклятие, эти болваны сами виноваты! Нечего было шарахаться от него, как от чумы! Или она ожидала, что он станет прыгать перед ними на задних лапках?! С милой улыбкой молча глотать их оскорбления и кланяться… кланяться…

Черта с два! Он опустил голову так, чтобы смотреть ей в глаза.

— Зарубите себе на носу, мадам, — я вовсе не нуждаюсь в этих ваших уроках хорошего тона! Я просто не желаю плясать под вашу дудку и жить по дурацким законам вашего общества!

— Простите, но именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как, сидя за столом, пользоваться ножом и вилкой. Но, поверьте, я буду просто счастлива помочь вам научиться…

— Вы что — плохо слышите?! Я не нуждаюсь в вашей помощи, мадам! — Маркус подумал, что если разговор и дальше пойдет в том же направлении, то это наверняка кончится тем, что его свезут в сумасшедший дом, и решил, что пора уносить ноги. — Хватит с меня этой чепухи. Доброй ночи, мадам.

Он уже повернулся к двери, когда она окликнула его:

— Лорд Дрейкер!

— Что? — не оборачиваясь, рявкнул он.

— Поскольку вы не умеете вести себя прилично и не желаете брать уроки хороших манер, боюсь, яд олжна буду отказаться от удовольствия бывать где-то в вашем обществе.

Маркус остановился как вкопанный.

— Стало быть, вы все-таки решили расторгнуть нашу сделку?