Смерть приходит на свадьбу… - Лариса Васильева

Вскоре он вернулся на работу, сотрудники встретили овациями.

— Ой, Дмитрий Сергеевич, как вам идет костюм! Никогда вас не видела в пиджаке… — восхищалась Аллочка.

— Привет, Димон! Ты прямо преобразился, словно не в больнице лежал, а за границей побывал, — Андрей радостно тряс ему руку. — Наконец-то вышел, давай, впрягайся. А то я уж замучился тащить этот воз в одиночку.

Дел было много, через полчаса все уже забыли, что Дима после больницы, и привычно понесли к нему бумаги на подпись, без конца что-то спрашивали, требовали немедленного решения, словом, пошла обычная текучка. А он наслаждался: это ведь жизнь! Совсем недавно думал, что уже никогда не переступит порог своего офиса…

Не заметил, как пришло время обеда.

— Дмитрий Сергеевич, вам что заказывать, как всегда? — Аллочка и раньше опекала его, не забывала напомнить о еде.

Сотрудники иногда брали обеды в соседнем кафе, и в ее обязанности входило приносить общий заказ в офис.

— Да, конечно… Что у них сегодня? А к чаю? Э, Алла, закажи-ка еще и мороженое.

— Ой, вы же его никогда не брали!

— Да? Захотелось… Все течет, все меняется… — Дима задумался, действительно, после операции его вкусовые пристрастия сильно изменились.

Наверное, это нормально, ведь вкусы и так меняются на протяжении жизни, а тут еще стресс для организма. Вон, в детстве он совершенно не ел сыра, а после армии полюбил. Продукты на заставу доставлялись нерегулярно, потому там радовались всему.

Андрей тоже удивлялся тому, что друг так переменился, даже одеваться стал по-другому: всегда бегал в джинсах, как мальчишка, а тут появился в костюме, элегантный, не ожидал от него… Дмитрия раньше сотрудники и не воспринимали как начальника, без конца дергали, не решаясь запросто обращаться за помощью к Андрею. И хотя они с Димкой были соучредителями, сам Андрей всегда подсознательно считал его своим подчиненным, ведь в одиночку у Дмитрия ничего бы не вышло. Хотя, конечно, коммерческий талант Димки тоже не спишешь, что есть, то есть. Без его чутья, способностей они бы так не преуспели. Но в коммерции нужны безжалостность, хватка, а Димка слишком жалостлив. И, кроме того, он был болен. После того как друг первый раз попал в больницу, в отделение кардиологии, лечащий врач сказал Андрею по секрету:

— Не жилец, с таким диагнозом долго не живут. Врожденный дефект сердца плюс ранение, несколько последующих операций, наркоз, внезапная смерть родителей — вот сердце и не выдержало, перегорело.

— Как же его в армию взяли?

— Так, небось, не жаловался, а кому надо вникать в его проблемы? Да хотя бы и жаловался… Военкомату дают план набора призывников, а сколько идет со всякими отмазками, с деньгами? Если парень не очень настойчиво говорил, то и внимания не обратили на его жалобы, подумаешь, все хотят отвертеться от армии. И с язвами берут, и психов… Пересадка ему нужна, надо донора подбирать. А таких, как он, очередников, много.

Андрей уж начал прикидывать, кого взять вместо Димки. И вот надо же, другу повезло. Можно сказать, в самый последний момент спасли. Удивительно, как чужое сердце хорошо подошло, быстро он поправился.

Конечно, он рад, что Димка выкарабкался, но друг стал каким-то другим. И, честно говоря, эти перемены в нем не совсем нравились Андрею. Его больше устраивало, когда друг был этаким христосиком, что ли, бессребреником… А теперь заинтересовался доходами фирмы, даже проверил бухгалтерию за последнее время. Хорошо, что не стал поднимать бумаги за прошлый год… Андрей привык к его равнодушию в денежных делах и уже практически не скрывал, что его доля значительно превышает Димкину. А зачем тому деньги? Одеждой не интересуется, женщинами тоже не особенно, живет в какой-то дыре. А тут внезапно купил себе квартиру. Что же он там приобрел, интересно?..

Столько времени прошло после операции, а Дмитрию все еще снился тот самый сон: чуть ли не каждую ночь гнался за кем-то, летел с горы. И часто просыпался с ощущением непоправимой утраты — не догнал. Он сам пытался трактовать это навязчивое сновидение и пришел к выводу, что может упустить какой-то шанс, не успеть схватить его. Просыпаясь после такого сновидения, он иной раз не мог понять, кто он такой и где находится. Ощущал себя кем-то другим, даже имя свое иной раз не мог вспомнить.

И еще, почему-то этот сон подсознательно связывал со своим донором. Хотя… Органы пересаживают давно, но что-то никто никогда не упоминал, что вместе с почкой пересадили чужие ощущения и воспоминания. Или просто не хотят об этом говорить? Он поневоле стал задумываться, кем же был тот человек…

Во время очередного посещения клиники для профосмотра Дима попросил дать адрес того незнакомого парня, чье сердце спасло его. Пожилая медсестра удивилась:

— И зачем тебе это нужно? Пока никто не беспокоил? Вот и радуйся, а то объявятся какие-нибудь родственники покойного, начнут шантажировать.

— А может быть, им нужна моя помощь…

— Да не было у него никого. Так девушка говорила, которая с ним была. Я ключи ей отдавала… Иди с Богом, не дам, напрасно это.

Она решительно выпроводила Дмитрия из архива.

Может, она права, не зря же говорят: не будите лихо, пока оно тихо…

Дмитрий начал, как было и раньше, задерживаться на работе: работы было много и ехать домой не хотелось. До сих пор не проходило ощущение того, что квартира чужая, неуютная. Это и заставило его поторопиться купить другую. Он давно это планировал, но до операции состояние здоровья было таким, что в пору покупай место на кладбище, а не квартиру. Теперь же осуществил свою мечту, но переехать в новую квартиру все еще не мог — там оставались некоторые недоделки. Поэтому Дима все чаще заходил в небольшой ресторанчик, ужинал там, а уж потом шел в темноте домой. Старался меньше пользоваться машиной, больше двигаться, как советовал врач. Частенько менял маршрут, бездумно бродил по городу.

В этот вечер оДима также свернул на незнакомую улочку.

До операции самочувствие не позволяло ему наслаждаться жизнью, движением, и сейчас все еще казалось, что одно резкое движение — и опять в груди сожмет… По привычке Дима все прислушивался к себе: не дает ли сбоев сердце, нормально ли он дышит. Это становилось навязчивой идеей. Размышляя об этом, он медленно поднялся по темной лестнице на свой этаж. Опять кто-то выкрутил лампочку… Поискал ключи в кармане — нет… Машинально провел рукой над наличником двери, нащупал запасной ключ, прошел в комнату, включил свет и только тогда понял, что вошел в чужую квартиру. Дима замер, его охватило странное ощущение: он понимал, что это не его комната, и в то же время все здесь было привычным, знакомым. В глаза сразу бросилась знакомая картина на стене — четыре кота на крыше на фоне фиолетовой ночи.

Как он попал сюда, что это за квартира? Дима вышел, закрыл дверь, положил на место ключ. В кармане брюк нащупал свой. Попробовал открыть дверь своим ключом — не подходит. Дима спустился к окну на лестничной площадке и остановился, требовалось подумать. Уж слишком необычным было то ощущение, с которым он рассматривал чужую комнату, словно узнавал свое. На лестнице раздались шаги, какая-то девушка поднималась снизу. Увидев на фоне окна Дмитрия, она приостановилась: страшно, мало ли кто стоит… Тогда Дима медленно пошел вниз, а девушка поднялась и остановилась у квартиры, из которой он только что вышел. Дмитрий убедился, что она вошла туда, и вышел на улицу. Прикинул, где должны быть окна квартиры, — там горел свет. Заметил скамью напротив подъезда и присел.

Почему он вошел именно в этот дом, в этот подъезд, почему ключи искал над дверью, хотя сам никогда не оставлял в таком месте? Как он вообще попал в этот двор? Дима не мог вспомнить, как шел сюда, что это за улица. Почему все в квартире казалось знакомым? Бывал здесь и забыл? В освещенном окне мелькнул силуэт девушки. Дима пошел назад, в подъезд.

Дверь она открыла сразу, не спрашивая, кто там. В прихожей стояли сумки, их не было раньше.

— Вам кого?

Дмитрий замялся:

— Простите, вы тут давно живете? А… — замялся он, ну как спросить у девушки, не был ли он у нее когда-нибудь прежде в гостях?

— А, вы к Павлу… Его нет… — и видя, что на посетителя это не произвело никакого впечатления, продолжила: — Он умер.

— Умер? — растерянно переспросил Дима и замолчал, не зная, что еще сказать.

Кто этот Павел? Быть может, он с ним был знаком?

— Еще в апреле.

— Апреле?

— А вы не знали, что Павел умер?

— Нет… — вообще-то он и самого Павла не знал. — Почему он умер? Что с ним случилось?

— Застрелили.

— Что?!

— Да, застрелили, — девушка с каким-то жадным любопытством вглядывалась в лицо Дмитрия. — Что-то вы совсем побледнели. Мужчины такие нежные, слышать не могут о крови…

Как странно, умер в апреле, когда ему делали операцию…