Танцующий в огне - Виктор Келлехер

На это Джози ответить было нечего, и, утирая слезы, она снова уселась рядом с Леппо.

– Так ты думаешь, что он может не пережить эту ночь? – спросила она через некоторое время, осознав вдруг смысл его последней фразы.

Харно вздохнул и посмотрел на Льену, оставляя слово за ней.

– Если сердце моего сына достаточно сильное, – она прикоснулась рукой к его груди, – то он выживет. Но яд в нем тоже силен. Никто не знает, каков будет исход. Нам остается только верить в дух птицы и ждать.

Ждать Льена собиралась не просто так, а в наряде из перьев. Забыв об усталости, она взяла в руки бубен и начала танцевать, напевая про легендарные случаи победы над демонами смерти.

Пока она исполняла свой ритуал, а Джози несла свою вахту около Леппо, остальные члены клана поели и легли спать вокруг костра. Костер был небольшой – из-за недостатка дров они могли позволить себе только тлеющие угли, немного отгонявшие ледяной холод пещеры.

Впервые за несколько дней наевшись от души, Айвен крепко проспал несколько часов. Растревожил его сон, в котором он брел сквозь буран, а ветры нашептывали ему о близкой потере. Вздрогнув, он проснулся с отчаянно бьющимся сердцем и сразу же услышал вой ветра и непрерывное бормотание Льены.

Снаружи продолжалась снежная буря, и ветер свистел и выл среди камней, а внутри, под тесными сводами пещеры, свет от лампы дрожал и метался по стенам, отбрасывая причудливые тени.

Джози все еще сидела около Леппо, чуть склонив голову от усталости. Айвен подполз и сел рядом с ней.

– Ну как он? – спросил Айвен.

– Горит, – коротко ответила она. Айвен взглянул на иссохшие губы Леппо.

– Наверное, надо давать ему побольше жидкости.

– Я пробовала, но все без толку. Вот смотри. – Она вышла из пещеры и вернулась с пригоршней снега. Растопив его во рту, она попыталась влить воду в чуть приоткрытые губы Леппо.

Он тут же закашлялся, и на воспаленном лбу вспухли вены, пока он пытался восстановить дыхание.

– Видишь, к чему это приводит? – сказала Джози, когда Леппо снова вернулся в свое беспокойное забытье.

– Так что же мы можем сейчас сделать?

На секунду в Джози проснулась ее старая привычка язвить.

– Ничего, если только ты не собираешься присоединиться к Льене с ее песнями и плясками.

– Я бы присоединился, если бы это помогало, – признал Айвен.

Повернувшись спиной к Льене, Айвен чуть отодвинул одеяло, прикрывавшее Леппо, и снова взглянул на рану. Никогда он не видел ничего более страшного и ужасного – бедро распухло чуть не вдвое, и было какого-то странного цвета.

– Вся беда в этом, – пробормотал он. – Разобраться бы с ногой, и он бы поправился.

– Да, но что можно сделать с такой чудовищной раной?

– Я знаю, что сделали бы с ней в наши времена.

– И что же?

– Для начала вскрыли бы рану, чтобы выпустить гной.

Джози развернулась к нему, и в ее голосе вдруг появилась надежда.

– Так почему мы не можем этого сделать?

– Потому что в этом нет смысла: у нас нет ни средств дезинфекции, ни антибиотиков. Мы заставим его бессмысленно страдать.

– А как же раньше? – настаивала Джози, не желая отказываться от этой идеи.

– Когда раньше?

– До наших времен. Например, в восемнадцатом или девятнадцатом веке. У них тогда тоже были дезинфицирующие средства и антибиотики?

– Антибиотиков не было.

– Тогда, может, дезинфицирующие средства?

– Может, и их не было.

– Что же они делали? Не сидели же они вот так и не смотрели, как люди умирают? Лечили же они их как-то?

– Я точно не знаю, – вынужден был признать Айвен. – Но могу предположить, что воспаленные раны они прижигали.

– Прижигали? Что это значит?

– Ну, они использовали тепло, вернее, огонь для очистки раны.

Джози тут же вскочила, а с ее лица исчезли все следы усталости.

– Так чего же мы ждем?! Огонь у нас есть.

– Да, но нет всего остального.

– Чего именно?

– Чистого хирургического инструмента для вскрытия раны.

– У тебя есть нож.

– Я сказал «чистый», имея в виду «стерильный». Грязный нож его погубит.

– Но микробов на лезвии может и не быть, – заметила Джози. – Его тоже можно обеззаразить в огне.

На это Айвену возразить было нечего, но он все равно не торопился приступать к делу.

– Ну? – нетерпеливо спросила Джози. – Чего мы медлим?

Айвен нашарил в кармане нож.

– Мне кажется, что это неправильно.

– Неправильно? – Она недоверчиво посмотрела на него. – Ты о чем?

– Наверное… – Немного поколебавшись, он начал заново: – Я думаю, мы не должны использовать нож.

– Мне плевать, что ты думаешь! – взорвалась она, и спящие вокруг люди беспокойно зашевелились во сне.

Льена, не прерывая песни, повернулась, чтобы взглянуть на них.

– До начала производства стали еще тысячи лет, – робко возразил Айвен. – Если мы начнем вмешиваться со своими современными технологиями, мы можем…

– Можем застрять тут, ты хотел сказать?

– Ну, вроде того.

Джози откинула волосы с лица и наклонилась поближе к Айвену, пристально и не мигая глядя на него в неверном свете лампы.

– Неужели до тебя еще не дошло? – прошипела она. – Мы уже застряли здесь. Это все, что у нас есть и что будет всегда. Для тебя, для меня, но особенно для Леппо. Оставить его умирать? За ним-то не прилетят никакие корабли с неба, и никакая сказочная фея не спасет его. Мы – его единственная надежда. Мы да этот нож. Так что воспользуйся им, пока не поздно!

Айвен достал нож из кармана и протянул его ей.

– На, попробуй.

Он ждал, что она жадно выхватит нож у него из рук, но она покачала головой и бессильно развела руками.

– Нет, я не могу, – сказала она с дрожью в голосе. – Я могу резать себя, ты это видел. Но только не его. Если я взрежу рану, а он… он потом… – Она вздрогнула. – К тому же это ведь ты читал обо всех этих медицинских штучках, а не я. Я даже не знала, что такое прижигание. С тобой у него больше шансов. Ты и сам это знаешь.

– Но ты же охотник, – в отчаянии возразил Айвен. – А я не могу даже…

– Можешь! И это единственный раз, когда я тебя о чем-то прошу. Я обещаю. Если ты сделаешь это для меня… для нас, то о большем одолжении я и не мечтаю. Я даю тебе слово. И я всегда буду защищать тебя. И Леппо тоже.

Поддавшись страсти, звучавшей в ее голосе, он открыл большое лезвие ножа и уставился на него, гадая, хватит ли у него духу довести дело до конца.

– Леппо верит в тебя, – прошептала Джози, – из-за того, как ты вел себя на охоте. Ты не прирожденный охотник, и он это знает. Но ты и не сбежал до конца охоты. Он оценил это, да и остальные тоже. Они говорили об этом потом. А Льена даже станцевала что-то, чтобы оградить тебя от опасностей. Ты подведешь их всех, если отступишься.

Это был последний довод, устоять перед которым он не мог. И, тем не менее, решиться сейчас – это значило переступить через еще один невидимый порог, отвернуться от будущего, которое он считал своим, и стать кем-то другим. Кем-то, о ком он сам имел лишь смутное представление.

На мгновение усомнившись, Айвен еще раз взглянул на горящее лицо Леппо, как будто желая найти в нем поддержку. Если не считать лихорадки, в нем не было ничего необычного – такое же лицо, как у остальных неандертальцев, к которым он начал привыкать за эти месяцы. Единственное, что в нем было необычного, – это его молодость. Сейчас в свете лампы было отчетливо видно, что это лицо юноши-мужчины, который только вступает во взрослую жизнь. Он и сам бы мог лежать сейчас вот так неподвижно, и его губы дрожали бы и бормотали что-то бессвязное, его жизнь могло засосать в темноту, возврата из которой нет.

Айвен закрыл глаза, пытаясь представить себя на месте Леппо, и тут же открыл их. Пещера перестала казаться ему холодной и неприветливой. По сравнению с непроницаемым мраком снаружи эта пещера, освещенная лампой, с теплым семейным крутом, казалась самым уютным местом на свете, вселяла надежду. Ради этого стоило бороться, сейчас и всегда.

С этими мыслями он взял нож и повернулся к огню.

23

Обернув руку куском шкуры, чтобы не обжечься, Айвен положил лезвие на угли и держал до тех пор, пока чистая сталь не изменилась в цвете и не заиграла цветами радуги. Раскаленный металл чуть шипел на холодном воздухе, пока Айвен пробирался между спящими обратно к тому месту, где лежал Леппо.

Льена, почуяв, что что-то затевается, перестала петь и подошла поближе, все еще притопывая в ритме танца. Харно, растревоженный этой суетой, проснулся и встал со своей лежанки.

Когда Айвен опустился перед Леппо на колени и поднес нож к ране, над ним резко и отчетливо прозвенел голос Харно.

– Что ты задумал?

Льена тихим голосом предостерегла Айвена.

– Законы клана ясно гласят: мы не можем сами отдавать жизнь демонам. Они должны забрать ее.

– Они думают, что я хочу убить его, – прошептал Айвен Джози по-английски.