Мой ангел Крысолов - Ольга Родионова

Нета во все глаза смотрела на капитана, отказываясь верить собственным ушам. Сэр Макс оглядел стол, схватил бутылку крепчайшего йоркского алкоголя, плеснул в бокал и выпил с отвращением, как лекарство. Нета и Айден потерянно молчали. Капитан отер вспотевший лоб и сказал слегка заплетающимся языком:

— С тех пор я не очень люблю заходить в Брель, миледи.

19

— Вот так и получилось с Нетой, — Птичий Пастух завершил свой рассказ и замолчал, отвернувшись к стрельчатому окну. Отродья сидели в узкой темноватой гостевой спальне Приречного замка, кто на кровати, кто просто на полу, а Птиц устроился в нише окна на каменном подоконнике.

Оба Учителя, а с ними Лекарь и Целительница, совещались о чем-то в кабинете Речника. Рут, Мэгги, Огневец и Ежи пришли в спальню к новым знакомым, с некоторыми их которых успели подружиться: Мэгги держалась поближе к Птичьему Пастуху и мавке, Огневец сидел на койке Лея, и его веселое лицо со жгучими черными глазами, широкие плечи, крепкие руки составляли странный контраст печальной бледности и худобе приятеля. Рут и Люция сидели рядышком на кровати, и видно было, что им нравится общество друг друга. Ежи покровительственно обнимал довольного Петрушку.

Рада задумчиво облокотилась на плечо хмурого Подорожника, Кудряш валялся на ковре, пристроив растрепанную по обыкновению голову на коленях Жюли. Рука Умника покоилась на плече притихшей Алисы, и та рассеянно перебирала его пальцы.

Тритон молча лежал на своей кровати, и его глаза были закрыты.

— Ну, вы даете, — проговорил Огневец и покачал головой. — Это как надо бояться этого вашего Крысолова, чтобы прогнать свое же отродье с глаз долой… И что — вы с тех пор про нее не слышали?

— Нет, — ответила за всех Рада. — Не слышали. Но я надеюсь, что ей хорошо с капитаном. Он милашка.

Тритон открыл узкие злые глаза, посмотрел на Раду, но ничего не сказал.

— Я ей коршуна послал, — не оборачиваясь, произнес Птичий Пастух.

— Ой, правда послал? — обрадовалась Мэгги. — Что-то мне очень жалко стало вашу Нету. По-моему, она ни в чем не виновата…

Остальные молча переглянулись.

— Если Учитель узнает… — начала Люция.

— Плевать, — по-прежнему глядя в окно, бросил Птиц. — Ну, узнает. Что он мне сделает? Прогонит, как Нету?

— Между прочим, ты там тоже был, в кают-компании, — холодно сказала Люция. — Нечего все валить на Учителя. Вы все хотели, чтобы Нета ушла из стаи.

— А если она… влюбилась в этого Крысолова? — внезапно спросила Рут.

— Да ну!.. — Рада покосилась на Тритона. — Нета Тошку любит, как ненормальная. Я бы, между прочим, на ее месте давно на него плюнула.

— Почему? — бесстрастно поинтересовался Тритон.

— Потому что ты слишком много себе позволяешь, — отрезала Рада. — И невесть что из себя корчишь.

— Да ладно, — вступился Кудряш. — Кто еще корчит!.. Тошка такой, какой он есть. И Нету любит, как умеет.

— Любит?.. — подняла глаза Алиса. — Он вообще знает такое слово?

— Ну, хорошо, — сказал Тритон. — Вы тут пока пообсуждайте меня. Порезвитесь. А я пойду прогуляюсь.

Он поднялся и вышел из спальни, совершенно каменный, с ничего не выражающим лицом.

В спальне повисло неловкое молчание. Отродья избегали смотреть друг на друга. Наконец, Ежи повозился на койке, подсовывая под спину подушку, и сказал очень бодрым тоном:

— А мне вот интересно, почему в наших краях о приближении Крысолова ничего не слыхать?

— Еще услышите, — мрачно пообещал Кудряш. — Жюли, у тебя коленки не устали?

— Не устали, лежи, — она тихонько погладила его по волосам. — А что это за карнавал такой у вас в Бреле? Большой? Веселый?

— Очень большой, но совсем не веселый, — в черной бороде Огневца вспыхнула на миг белозубая улыбка и тут же погасла. — Меня, по правде сказать, от этого их ежегодного праздничка просто с души воротит. Я как-то раз сходил в город во время карнавала и потом долго плевался: такого угрюмого зрелища я в жизни не видал. Кругом факелы — ну, ладно, это мне, положим, нравится, я вообще огонь люблю. Но в этих узких каменных улочках факелы выглядят довольно зловеще. На всех маски, бегают какие-то разрисованные уроды, девки голыми титьками трясут, пьяные шатаются, и заунывная музыка отовсюду, как будто не веселятся, а кого-то хоронят. Все время кто-то шмыгает внизу, под ногами, то крысы, то детишки. И в воздухе что-то такое… нехорошее. Обман какой-то, а какой — не поймешь. Да еще приходится все время глядеть в оба, потому что песчаники этот карнавал очень любят и постоянно там болтаются всей стаей.

— Я вообще подозреваю, что это ежегодное веселье — затея Тота, — вздохнула Рут. — В Брель на праздник собирается туча народу. Для песчаников просто раздолье. Все пьяные, пришлые, опасности никто не ждет. Песчаники ловят таких и… пьянеют от их крови. Обычного вина Тот и его отродья не пьют — это для них слишком примитивно, — она брезгливо передернула плечами.

— Птиц! — Алиса вдруг резко подняла голову и уставилась на Пастуха расширенными глазами. — Птиц, что ты передал Нете с коршуном?

Птичий Пастух медленно обернулся и замер, переменившись в лице.

— Ах я дурак… — протянул он хрипло.

— Что ты ей написал? — взгляды отродий требовательно впились в птерикса.

Птиц опустил голову.

— Я написал, что Тритон вернулся. И что мы в Бреле.

— Мама дорогая-а-а-а!.. — Петрушка чуть не свалился с кровати. Его веснушчатые щеки тряслись от ужаса. — Ведь она же… ведь Нета же… Ведь примчится! В Брель этот ваш поганый примчится, Тритона искать! И попадет песчаникам в лапы, как пить дать, попадет!.. Она же про них не знает…

Отродья подобрались, инстинктивно сбиваясь в кучку.

— Что будем делать? — озабоченно спросил Кудряш. — Может, сбегать в город, поискать ее?

На него покосились. Идея отправиться в Брель на поиски Неты пришла, конечно, не только в буйную голову Кудряша, однако никто не представлял, как осуществить ее на практике, не ставя в известность Учителей. А что на это скажет, к примеру, Корабельник, большинству было очень хорошо известно.

— Интересно, она уже в городе? — робко спросила Мэгги. — Птиц, коршун вернулся?.. Можно посчитать…

Птичий Пастух кивнул.

— Коршун вернулся сегодня утром. Говорит, что до «Недотроги Молли» он добирался сутки — но это потому, что не знал точно, где ее искать. У нас был только примерный квадрат, который указали чайки. На обратную дорогу у него ушло шестнадцать часов. Сейчас у нас… сколько, Жюли?

— Одиннадцать уже, — Жюли бросила взгляд в окно, за которым еле заметными точками проступали звезды.