Шоу Подбор (СИ) - Лямина Софья Ивановна

Словно стоит мне отпустить крепкую шею президента, как хрупкое ощущение безопасности развалиться, и я рухну в ад, снова оказавшись привязанной к камню, а внизу будет разгораться пламя. Меня до сих пор ощутимо трясло от пережитого.

— Но, мисс, — попытался было переубедить меня доктор.

— Мисс Оплфорд выразила свое пожелание относительно этого вопроса, — спокойно отозвался Остин Габриэль Арчибальд.

— Как сочтете нужным, мистер Арчибальд. — пожал плечами Илдвайн. — Однако я вижу синяки в области ребер у мисс и уже сейчас могу сказать, что ничем хорошим это не обернется.

Я как-то растерянно вспомнила, что у меня ужасно болят ребра, саднит скула, а все тело в царапинах и неизвестно, что у меня может быть сломано. Как-то я и забыла об этом, когда висела на том камне…

— Как вы себя чувствуете? — вопросил мистер Арчибальд, чуть ослабив кольцо рук, в котором я застыла.

— Мне бы в душ, — говорю я, вспоминая, что где только не валялась за эти двое суток. — а еще обезболивающее. У вас, — хмыкаю. — слишком суровое шоу.

Тут я нашла в себе силы отпустить шею мужчины и осторожно встала, ощущая, как сожжённые ступни взрывает фейверк боли. Перед глазами все поплыло, и я бы рухнула, но Илдвайн подхватывает на руки, осторожно неся в сторону вертолета, на котором они прибыли.

Я отрешенно наблюдала за тем, как военные, наставив на племя бластеры, разгоняют их по вигвамам.

Глава 5

Как же это потрясающе — просыпаться в чистой, мягкой, прохладной постели!

Эта мысль мелькнула в моей голове около часа назад, и с тех пор я так и не нашла в себе сил подняться с постели. Наслаждаясь покоем и тишиной, я наблюдала за тем, как приглушенные шторами лучи солнца падают на пол моих апартаментов. Я видела, как пылинки, освещенные этими лучами как софитами, танцевали под мелодию, известную только им.

Размеренно тикали электронные часы, отзываясь в душе приятными вибрациями, умиротворяя и заставляя сердце подстраиваться под их движение. Тик-так, тик-так, тик-так…

Как спокойно и тихо. Я не могла прекратить улыбаться, впрочем, и не пытаясь заглушить свое счастье. Такого же умиротворенного, как и окружающая обстановка.

Каждая частичка моего тела находилась в расслабленном состоянии, граничившим с нирваной. Это была великолепная безмятежность.

Но все же я заставила себя подняться. Распахнув окна, впустила в комнату свет и свежий воздух с примесью соли. Он пах как море, а белоснежные тонкие шторы порхали словно паруса, заставляя улыбаться шире, открыто демонстрируя миру мое счастье.

Странно осознавать, что мне пришлось попрощаться с жизнью, чтобы снова ощущать простые радости этого мира.

Впереди меня ожидали потрясающие в своей обыденности вещи: душ, чистая одежда, завтрак и кофе. А потом, возможно, я все же поговорю со всеми желающими, подпирающими мою дверь с того момента, как меня вернули.

Они бы ворвались в комнату и устроили допрос еще вчера, но Илдвайн непреклонно заставил всех покинуть мои апартаменты, аргументируя это тем, что мне нужен отдых. Как же доктор был прав!

Я нуждалась в отдыхе даже не столько физически, сколько морально. Доктор смог вылечить тело, но вот лекарства от душевных терзаний в его распоряжении не было. Я ощущала физическую потребность лечь, закрыть глаза и просто молчать, прислушиваясь к биению своего сердца, и осознавать, что я жива.

Все еще жива…

Как же много вкуса в этом слове! Сейчас я ощущала это легкое, трепетное, осторожное звучание. Как порыв теплого ветра, как луч света, как капля кристально чистой воды или щемящее ощущение счастья. Четыре буквы, сочетающие в себе весь мир. Вмещающие в себя целую вселенную.

Улыбнувшись своему отражению, я ступила босыми ногами на ледяную плитку ванной комнаты. Я позволила себе долгий, прохладный душ, смывающий весь жар вчерашнего костра. Нанесла скрабы, гели, маски и бальзамы — все то, что отыскала в чемодане. Мне было необходимо почувствовать себя чистой.

Потом я долго крутилась у шкафа, с небывалым удовольствием выбирая сегодняшний комплект одежды. Честно! Последний раз я испытывала такую радость от тактильного ощущения ткани, когда будучи пятилетней девочкой оказалась в магазин платьев. Мне сказали: «Выбирай!». А я стояла и не могла поверить в то, что могу выбрать любое платье среди этих сказочных нарядов. Думала, сейчас мне скажут, что нет времени. Родители, не исполнив обещания, убегут на работу. И в душе такое трепетное счастье, которое легко спугнуть, но оно продолжает существовать.

Я выбрала непривычный для себя цвет — красный. Обычно я не ношу вещи ярких оттенков в повседневной жизни, но сейчас не могла оторвать взгляд от него. Легкое, невесомое, ниспадающие мягким водопадом к коленям, закрепляющиеся на талии тонким шнурком, обхватывая ее несколько раз. В области шеи оно трогательно обнажало ключицы, чтобы мягко разойтись к плечам.

Мне нравилось то, как я выглядела в нем. Тонкой, легкой, словно уязвимой, но в то же время свободной. Так, наверное, чувствуют себя волны, разбивающиеся о скалы. Сильные, волевые, но неминуемо взрывающиеся яркими брызгами о суровые утесы, оставляя на них капли своей жизни.

Распустив волосы, я нанесла легкий макияж и надела тонкую золотую подвеску в виде балерины, которую мне подарила мама. Мою любимую. Я всегда берегла ее, откладывая в бархатную коробочку. Но сейчас вдруг почувствовала в себе силы носить тонкую балерину между крыльями ключиц.

Надев балетки, я вышла за пределы апартаментов, прислонившись спиной к двери. К своей радости, я не обнаружила никого в коридоре, поэтому спокойно спустилась по лестнице на первый этаж.

Знаете, что мне сейчас было просто необходимо? Большая кружка кофе, которую можно взять с собой. Именно это желание я и озвучила на вопрос повара о том, что желает очаровательная леди.

Мне тут же выдали огромную фарфоровую кружку, которую приходилось держать двумя руками, чтобы не уронить. Работники кухни не стали задавать вопросов, хотя это желание отчетливо прослеживалось по их лицам. Я была безмерно благодарна им за это. Портить себе меланхоличное и счастливое настроение вчерашними воспоминаниями совершенно не хотелось.

Я двинулась в сторону рабочего корпуса резиденции, направляясь в кабинет сэра Аньелли. Это был единственный известный мне кабинет, где я могла получить ответы на терзающие вопросы. Конечно, можно было бы попробовать отыскать кого-то из моих спасителей военных или Арчибальдов, обследуя резиденцию этаж за этажом, но таких подвигов совершать не хотелось. Есть шанс наткнуться на Калеба, который не постесняется столкнуть меня с лестницы. А доктор, между прочим, только вчера долечил последний вывих, в процессе комментируя характер каждой травмы. К слову, если делать выводы с его слов, то я просто не должна была выжить с таким набором переломов. Мужчина, конечно, преувеличивал.

Я подошла к двери, ведущей в кабинет сэра Аньелли, и вежливо постучалась, дожидаясь приглашения войти. Некоторое время никто не открывал, и я уже решила, что владельца кабинета нет на месте, как дверь распахнулась, являя усталое лицо британского лорда.

Я приветливо помахала ладошкой, в процессе чуть не пролив горячий кофе.

— Этель? — удивился мужчина, узрев меня на пороге своего кабинета.

— Здравствуйте, сэр Аньелли. Вы не против?

— Конечно, проходи. — произнес он, пропуская мою скромную персону в обитель коньяка и усталых мужчин.

Да-да, здесь собрались трое моих знакомых. Сгорбившиеся, помятые, но упрямо попивающие темную жидкость из квадратных стаканов. Почувствовав себя здесь лишней, я замялась, размышляя, не лучше ли будет оставить их в прежней компании. Судя по всему, они еще не ложились спать.

— Этель? — вскинул брови Роберт, отодвинув стакан. — Что ты тут делаешь?

— Вот и я удивляюсь, — улыбнулась. — могла же отдыхать на жарких островах под палящим солнцем. — и тут же поморщилась от собственных слов.

Да, еще не скоро я буду относиться к жаре с той же любовью. Зато Британия своей прохладой и туманами привлекала все больше.