Есть ли жизнь после отбора? - Наталья Самсонова

– Тебе придется брать власть и отменять это, – серьезно сказала я. – Иначе мы начнем войну.

– Мина…

– Так или иначе, а с этим, – я ткнула пальцем в почти уничтоженный листок, – Окраины изменятся необратимо. Но, восстав, мы погибнем с честью, а не станем частью черных сборщиков.

Сейчас я как никогда остро чувствовала свое сродство с силой. Как будто именно этого удара судьбы мне и не хватало.

– Каковы же плохие новости? – Гамильтон решил сменить тему, и я была ему за это искренне благодарна.

– Магистр Вельтрис найден мертвым, – Кристоф потрогал подживающий рубец, – некто инсценировал его самоубийство.

– Инсценировал? – переспросила я.

– Изобразил, – шепнул Гамильтон.

– Я знаю, что такое «инсценировка», – возмутилась я. – Просто удивилась, что…

– Что и я знаю? – хмыкнул Кристоф. – Про порох я теперь тоже знаю. И согласен, что нам такого не надо.

«Точно, леди Змейка так же гуляет среди миров», – пронеслось у меня в голове.

– Только вот кто такой магистр Вельтрис и почему мы должны огорчиться? – ворчливо спросил Гамильтон.

У меня же в памяти что-то скреблось. Вельтрис у меня отчего-то ассоциировался с химерологией и…

– Магистр выполнил заказ на особенный парик, который впоследствии был преподнесен моей младшей сестре, – мягко произнес Кристоф.

– Точно, – цокнула я. – С него все и началось, юную принцессу обманом заставили вынести из хранилища проклятый клинок, и все завертелось.

– Надо было призвать гончих, – сердито вздохнул Гамильтон, – чтобы разнюхали все.

– Поэтому я здесь, – серьезно ответил Кристоф. – Смиренно прошу помощи.

– В помощи мы, разумеется, не откажем, – кивнула Ауэтари, а мой компаньон, не удержавшись, добавил:

– Мы б ее навязали, если б ты не попросил. Но вот вопрос, а где хорошая-то новость?

Мы все обратились в одно большое ухо, а Кристоф, пожав плечами, тонко улыбнулся:

– Мне удалось забрать из дворца сестру, и она, а точнее, ее серьезный и деловитый компаньон рассказал довольно обнадеживающие вещи.

– Милтон, – ахнула я, – как мы могли забыть, что он остался в столице?!

И тут же устыдилась собственного возгласа, ведь за принцессу мне было не столь переживательно.

– Ему хоть и двадцать зим, а, готов поспорить, уши он развесил по всему дворцу, – проворчал Гамильтон, и в его тоне слышалась настоящая гордость.

– Истинно так, – согласился Кристоф. – Храм отказал новому Правителю в службе, последняя Драконья Жрица покинула столицу, и ни один семейный артефакт Рентийских не принял его кровь.

– Это значит, что он не Рентийский? – нахмурилась я.

– Не совсем, – покачал головой Кристоф. – Это значит, что с ним что-то не так. Зелья, артефакты, дурманные порошки – что-то ослабило его настолько, что…

Бывший Правитель не договорил и просто развел руками.

– Кто-то что-то думает предпринимать по этому поводу? – нахмурилась Ауэтари. – Настолько непрокий юноша недолго сможет на троне усидеть. Даже в роли куклы: веревочкам не за что держаться будет.

– Я получил несколько писем, – вскользь бросил Кристоф, – но у меня свой путь.

– Через армию, я так понимаю? – прямо спросил Гамильтон.

– Истинно так. Я уже был обязан Совету Магов. Как безжалостно подметила Мина – полу-Правитель. А если я позволю им помочь мне вернуть власть… Что ж, буду опутан не просто веревками, а цепями с крючьями.

– Тогда почему ты здесь? – недоуменно спросила и тут же исправилась: – Я рада тебе! Рада. Но… Разве ты не должен окучивать генералов? Или как там это все происходит?

Тут Кристоф склонил голову и задумчиво произнес:

– Не уверен, что мне стоит сейчас говорить правду.

– Если ты не доверяешь…

Но договорить мне не удалось, он потянулся вперед и коснулся указательным пальцем моих губ:

– Тебе – абсолютно.

Откинувшись обратно на спинку стула, он продолжил:

– Я просто опасаюсь, что ты можешь меня неправильно понять. Дело в том, что лучшее, что я могу сейчас делать, – это не привлекать ничьего внимания. Заниматься чем-то таким, что будет наблюдателям понятно. И я… Изначально я не собирался на Окраины. Я старательно закупал вино и складировал его в своем погребе, чтобы создать впечатление сломленного и отчаявшегося человека.

– Никто, знающий тебя, не поверит в запой, – возмутилась я.

Но вместо Кристофа ответила Ауэтари:

– А кто знает Правителя как человека? Те, кто знают, – промолчат.

– Логично, – признала я и жестом показала, что, мол, молчу-молчу и слушаю.

– Но желание увидеть тебя становилось нестерпимым, а после и вовсе… Спасибо легконогой леди Бигль, как она велела себя называть. У нее несносный характер, и она была страшно недовольна тем, что ей пришлось ступать по «презренной земле».

– О, ставлю десять на Висморфу, – хихикнула Ауэтари.

– Поддерживаю, Тиссара, – отреагировал Гамильтон.

Перекрестный допрос, и победитель – Ауэтари. Ибо леди Бигль обладала редкой биколорной окраской.

– Она ворчливая стерва, но не злая, – довольно произнесла моя песья мать и тут же добавила: – Прошу прощения за недостойное поведение.

Кристоф легко улыбнулся и спокойно продолжил:

– После развеселой встречи за крепостной стеной я понял, что не способен покинуть тебя. И дальше был вариант – таиться или же, напротив, открыто и явно показать себя.

– Пока ты здесь, твой наблюдатель считает, что ты пытаешься выгодно жениться? – догадался Гамильтон.

– У нас не очень хорошо умеют слушать, – повинилась я. – Но что плохого в том, что ты не только гостишь здесь, но еще и обманываешь наблюдателя?

– Обманываю?

– Невозможно выгодно жениться на ком-либо из Фоули-Штоттен, – фыркнула я, – весь доход баронства уходит на оборонку, зелья, артефакты и припасы. Но это все равно не ответ, почему ты не рядом с армейскими друзьями.

– Потому что самое главное, чтобы никто не вспомнил о скользящей преемственности, – хитро улыбнулся Кристоф. – Самое главное, чтобы никто об этом не вспомнил еще неделю!

Покосившись на Ауэтари, я осторожно произнесла:

– Вот про скользящий узел – знаю, про камни скользкие – знаю. А вот преемственность скользящая – даже звучит дико.

– Очень дико, – охотно согласился Кристоф. – Я потому