Совершенство - Кристина Лорен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дот мне раз пять еду приносила.
И только сейчас Люси приходит в голову, что Колин тоже может быть болен, как Алекс, и, может, это-то их и связывает, объясняет, почему каждый из них привлек призрака. Но, хотя она видит и чувствует Колина совсем иначе, чем всех других людей, она не замечает в нем той глубинной усталости, которую ощутила в Алексе. Нет в нем никакой болезни, которая высасывала бы из него силы прямо у нее на глазах. Несмотря на недомогание, Колин, кажется, кипит жизненной силой. Воздух вокруг него пульсирует энергией.
– Ты не устал? – спрашивает она, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет. У меня такое ощущение, будто я спал два дня подряд.
Он садится на край кровати и натягивает на плечи толстое коричневое одеяло.
– И я все не могу перестать думать об озере.
– У меня постоянно перед глазами стоит то, как ты падаешь. И потом, на тропинке… – Она пытается сделать так, чтобы ее голос не звучал слишком уж мечтательно, но при одном этом воспоминании по коже пробегают теплые мурашки.
Он отводит взгляд, смотрит в окно. Снег идет крупными хлопьями, собирается на подоконнике.
– Если я не умер, но при этом смог к тебе прикоснуться, значит, ты тоже должна быть где-то посередине.
– Понятия не имею. – Она было придвигается поближе, но останавливается, когда он еле заметно вздрагивает. – Мне кажется, в школе есть еще такие, как я.
Колин поворачивается посмотреть на нее, и тень падает ему на лицо. Глаза у него обведены темными пятнами, но в них сквозит живой интерес. Его губы складываются в полуулыбку. Она рассказывает ему о том, как она искала других и как, наконец, нашла Генри и Алекса.
– Они как мы. Генри тоже умер – и вернулся.
Колин хмурит брови, потом его выражение быстро меняется – несколько раз, и, наконец, он говорит просто:
– А другой парень, Алекс – это… я в этом сценарии?
– Ну да, они вместе.
– Алекс Бродерик? Такой высокий блондин? – уточняет Колин, и Люси кивает. – Так он гей?
– Ты его знаешь? – спрашивает она.
– Ну, не то что бы знаю, но видел пару раз. Он раньше в лакросс играл, до того, как заболел. Рак, кажется.
– Лейкемия. Я так поняла, тогда-то он и нашел Генри, сразу, как ему диагноз поставили.
Колин поворачивается под одеялом; глаза у него совсем сонные.
– И вот я подумала, если я – призрак, как тогда я могу вещи брать, носить одежду, прикасаться к тебе? Но если я не из одного тумана состою, откуда мне знать, что я не какой-нибудь демон? И кто меня сюда послал?
Колин, сидя рядом, борется со сном.
Она рассказывает ему о том, сколько времени Генри уже находится здесь, и о том, что Генри уверен: он был послан сюда ради Алекса, из-за его болезни.
– У меня всегда было ощущение, что сердце, которое у меня забрали, каким-то образом очутилось в тебе. Думаю, Генри чувствует примерно то же, будто он охраняет Алекса.
– Я рад. – Парень наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку. – С тобой я всегда чувствую себя в безопасности. Интересно, может, призраки вообще повсюду, охраняют людей.
– Ты совсем не удивился.
– А чему тут удивляться, – бормочет он, уже совсем засыпая.
Отвернувшись, Люси смотрит в окно, думая о том, что она, похоже, единственная, кого это удивляет.
* * *Посреди ночи Колин спихивает с себя электрогрелки и выбирается из кровати. Даже натянув на себя четыре свитера, он все равно дрожит крупной дрожью. Он садится на скрипнувший стул и начинает что-то набирать на клавиатуре. Время на экране – 2:14 утра.
– Что ты делаешь?
– Хочу посмотреть одну штуку.
– Какую штуку?
– Насчет призраков. И как умирают.
– Хочешь поговорить об этом?
Он потирает затылок и кидает через плечо виноватый взгляд.
– Пока нет. Извини.
Она ложится обратно, уставившись в потолок, на миниатюрную солнечную систему над ее головой. Ей нравится представлять, как Колин скрупулезно собирает ее опять и опять, каждый раз, как переезжает.
– Ты в порядке?
Он только утвердительно хмыкает, и она перекатывается на живот. Ей хочется, чтобы он был поближе. Теперь она лучше понимает, что Колин чувствовал, когда она исчезла; и сейчас, когда вокруг темнота, и он сидит так далеко, ей почему-то страшно хочется поговорить еще о том, что он чувствовал там, на тропе, и что, как он думает, вообще произошло. Такое ощущение, что в груди у нее – туго свернутая пружина, которая начинает медленно раскручиваться.
– Ты знаешь, сколько человек пережили состояние, близкое к смерти? – спрашивает Колин, явно не замечая ее взбудораженного состояния.
– Сколько?
– Да тысячи. Даже больше. Большинство материалов касается религии. Но не все. Некоторые считают, что околосмертные переживания – это некая форма галлюцинации, но, поскольку мы знаем, что ты тоже все чувствовала, я уверен, что у меня это галлюцинацией не было.
Она перекатывается поближе, и, стараясь говорить непринужденным тоном, уточняет:
– Ты что, на NearDeath.org сидишь?
– Нет, – без улыбки отвечает он. – Серьезно, Люси. Столько народу почти умерло, или совсем умерло, и они видели или переживали что-то похожее на то, что было со мной, и все они остались живы. Есть даже специальный журнал, «Исследования околосмертных переживаний». Есть Организация по изучению околосмертных переживаний. Это же целая наука.
– Псевдонаука.
– Люси, в таком случае ты – тоже псевдонаука.
– Я не около смерти, Колин. Я уже по ту сторону. Мертва.
Он никак не реагирует, и девушка вслушивается в стук пальцев по клавиатуре. Пальцы, похоже, не желают слушаться, и он периодически ругается себе под нос.
– Ты не мертва и не жива, – все же отвечает он. – Тебя прислали обратно. Или, может, твое сознание отделилось от тела, где бы оно ни было, и нашло способ вернуться и стать моим Хранителем. И я могу становиться таким, как ты. Теперь мы это знаем.
– Не так-то это просто, – возражает она, но ощущает при этом, как ее странным образом переполняет радостная энергия. Она вскакивает; ей будто хочется куда-то бежать. – И скорее всего, повторить это не удастся.
– Я чувствовал тебя, Люси. И ты меня тоже. И не так, как обычно, «чересчур-много-чересчур-мало», от чего с ума можно сойти.
Что-то в его голосе заставляет сильнее пульсировать переполняющую ее энергию. В нем звучит стальная решимость, какой она раньше не слышала:
– Хочешь сказать, тебе не понравилось?
Она молчит, не в силах вымолвить ни слова из-за этой странной пульсации в груди. Что притворяться: она и вправду почувствовала его, и это было лучшее, что она когда-либо ощущала.
– Вот с этим человеком произошло то же самое. Упал в озеро, гипотермия, и он увидел мир таким, каким никогда раньше не видел. Один к одному.