Пип-шоу (ЛП) - Старлинг Изабелла

Я ничего не мог с собой поделать. Брал от нее все больше и больше, пока она не превратилась в стонущую, капающую маленькую еб*ную куколку, готовую к использованию. Она умоляла меня, мое имя было постоянной молитвой на ее губах, ее руки были липкими, когда длинные ногти царапали меня. Пыталась ли она оттолкнуть меня или притянуть ближе, я не был уверен, но не мог остановиться. С каждым прикосновением и каждым стоном с ее губ, я становился все более и более зависимым. Как жалкий гр*баный дурак.

— Шире, — огрызнулся я, и девушка застонала, когда мой язык проскользнул в ее горло.

Я трахал ее им, а она красиво извивалась подо мной. Мой язык завладел ее ртом отчаянными, нуждающимися движениями, чтобы сказать ей, кому она принадлежит. И она знала. Это было очевидно по тому, как она извивалась подо мной, как выкрикивала мое имя, умоляя меня остановиться или продолжать. В тот момент это не имело значения, потому что я все равно не смог бы остановиться.

Я смотрел на Бебе, ее глаза были закрыты, а грудь вздымалась, когда я брал ее, мой твердый член вжимался между ее ног, когда мое тело атаковало ее. И вдруг я почувствовал себя дерьмом, как будто использовал ее в своих интересах. Заставляю ее делать то, чего она не была уверена, что хочет, навязывая ей себя, потому что я сильнее, не оставляя ей выбора.

Мое тело заставило себя отступить, и мой разум, и член одновременно взревели в знак протеста, когда я заставил себя встать с кровати и сделать несколько шагов прочь. Я снова ударился спиной о стену, и сделал глубокий, резкий вдох, в голове стучало, а глаза нашли Бебе на этой гребаной кровати, промятой от наших поцелуев и такой чертовски привлекательной, что я едва мог сопротивляться ее зову.

— Вернись, — прохрипела Бебе, опускаясь на колени, подползая ко мне по кровати, ее сиськи висели так идеально. — Вернись, сейчас же.

Я отрицательно покачал головой.

— Майлз, — прошипела она. — Я хочу тебя СЕЙЧАС!

Я почувствовал, как мои плечи подались назад. Моя челюсть сжалась. Руки сжались в кулаки, костяшки побелели.

Бебе тоже заметила изменения и резко встала с кровати, подойдя ко мне, обернув простыню вокруг своего обнаженного тела. Я был так отвлечен ее изгибами, что едва мог смотреть ей в глаза, но чертовски старался.

— Майлз, — повторила она и подошла ближе, каждый ее шаг решал ее судьбу. — Почему ты сопротивляешься этому? Я хочу этого. Я хочу тебя.

Она потянулась ко мне. В дюйме от меня.

Мое тело отреагировало единственным известным ему способом.

Я схватил ее протянутую руку одной рукой, а другой — ее бедра. Бебе ахнула, когда я развернул ее, прижимая к стене. Отпустил ее, и мой кулак соприкоснулся со стеной, врезался в кирпич и краску, пробив в ней дыру. Бебе вскрикнула.

— Ты. Не. Хочешь. Этого! — крикнул я на нее, и она захныкала, прежде чем схватить меня за руку.

Я не понимал.

Почему она не бежала?

Если она знала, что для нее хорошо, она должна была бежать, черт возьми.

Она уставилась на мой кулак, костяшки которого были в крови, а в стене зияла дыра, но она не придала этому значения.

— Нам н-необходимо это очистить, — пробормотала она. — Быстро. У меня есть аптечка…

— Заткнись, бл*дь, — простонал я, выхватывая у нее кулак. — Просто заткнись на секунду.

Бебе даже не колебалась, прежде чем встать на цыпочки и поцеловать меня. На этот раз нежно. Сладко. Как неопытная маленькая девственница. Это чертовски сводило меня с ума.

— Ты меня не отпугнешь, — прошептала она мне в губы. — Никогда, Майлз.

— Ты не знаешь этого, — мой голос был дрожащим, неуверенным. Я ненавидел себя за это. Мне было стыдно.

— Я знаю, — пообещала она. — Я знаю.

Она раздвинула пальцы на моих руках своими, и ее длинные ногти впились в тыльную сторону моих ладоней, когда она переплела их. Я задрожал, прикосновение было таким странно интимным, но в то же время приносящим удовлетворение, что по моему позвоночнику пробежали искры. Я хотел ее такой: убеждающей меня, что она останется, говорящей мне, что ей не нужен никто, кроме меня. Я был одержим этой идеей, держался за нее, не пытаясь показать этого, и отчаянно хотел получить больше сладкой Бебе Холл.

— Я не могу прикоснуться к тебе, Бебе, — признался я прерывающимся голосом.

— Ты прикасаешься ко мне прямо сейчас, — она прижалась своими губами к моим, и я зарычал ей в рот. — Видишь, это не так сложно. Твои руки на моих… Твои губы на моих. По одному за раз.

Я никогда не говорил ей о степени своей разбитости, но стоя здесь, в комнате, наедине с ней, она, казалось, понимала меня до глубины души. Бебе знала, почему я колеблюсь, она понимала, что мне страшно. Она была понимающей, и милой, и такой чертовски неотразимой, что это сводило меня с ума. Я хотел только одного — вогнать свой член в ее киску. Голый, без презерватива, чтобы она поняла, кому принадлежит.

Бебе потянулась вниз, взяла в руку молнию на моих джинсах, и я замер, когда она медленно опустилась. Замер, когда ее рука скользнула внутрь. Чуть не вскрикнул, когда ее теплые пальцы обхватили мой член. Я зашипел и сделал шаг назад, засовывая член обратно в джинсы. Мое сердце колотилось как сумасшедшее.

— Нет, — прохрипел я. — Еще нет. Мне нужно понаблюдать за тобой. Наблюдать безопаснее.

Ее лицо вытянулось, и я проглотил комок в горле.

— Пока, — пробормотал я, и тут же ее милая улыбка вернулась. — Возьми игрушку.

Бебе бросилась к прикроватной тумбочке, и я смотрел, как она роется в ней, пока садился на плюшевую скамейку перед ее кроватью. Через несколько секунд она вернулась, стоя на коленях передо мной, с большими и полными надежды глазами, полными обещаний, которые я отчаянно хотел, чтобы она выполнила. Ее глаза встретились с моими, когда она положила большой фиолетовый фаллоимитатор мне на колени.

— Скажи мне, что делать, — сказала Бебе, и мой член вздыбился от напора ее слов, обещания того, что она сделает с собой для меня, было у нее на языке.

— Разденься, — прорычал я.

Секунду Бебе не двигалась. Простыня все еще была обернута вокруг нее в импровизированное платье, но теперь я отчаянно хотел, чтобы она сняла ее. Я не собирался прикасаться к ней, не сейчас. Но это не означало, что не мог наслаждаться гребаным совершенством ее обнаженного тела.

Медленно, она развязала простыню около своих сисек и позволила ей упасть на пол. Теперь ее тело было обнажено передо мной, прекрасное в своей наготе и такое манящее, что мне пришлось ухватиться за скамейку, чтобы удержать свои руки при себе.

— У него есть присоска, — широко улыбнулся я. — Это хорошо.

Бебе покраснела и отвела взгляд. Желание снова обхватить пальцами ее подбородок было сильным, но я боролся с ним, зная, что как только дотронусь до нее, то уже не смогу остановиться.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала, Майлз? — сладко спросила Бебе, и я улыбнулся ей, в моих глазах было обещание, которого она еще не понимала.

— Твое зеркало, — прохрипел я. — Прикрепи дилдо, достаточно высоко, чтобы ты могла сосать его, стоя на четвереньках.

Бебе задрожала, когда подползла к зеркалу. Моя кожа затрепетала от вида. Она была так естественно покорна, даже не думая о том, чтобы встать на ноги, чтобы сделать то, что я ей сказал. Подняла фаллоимитатор, и прижала его к безупречной поверхности серебряного зеркала, пока он не прилип к нему.

Бебе посмотрела на меня через плечо, в ее глазах был вопрос, что делать дальше.

— Соси, — сказал я просто. — Задницей ко мне.

Ее тело дрожало, но она сделала это. Встала на четвереньки и принялась за фиолетового монстра, ее пухлые губки обхватили его, принимая в себя кончик, а затем и первую выемку.

— Раздвинь свою задницу для меня, — вздохнул я, и ее руки скользнули за спину, раздвигая себя, открывая мне свою пизду и маленькую тугую задницу.

Я застонал от этого зрелища.

— Так чертовски красиво, — пробормотал я. — Какие у тебя тугие маленькие дырочки, сладкая.