Я Распутин (СИ) - Вязовский Алексей

Рождество начинали гулять 24 декабря – в рождественский сочельник; на следующий день отмечали сам праздник, который сопровождался торжественными богослужениями. Само собой гуляли 1-е января – Новый год и 6-го января до кучи еще и Крещение. Официально было всего четыре выходных дня, но на деле народ праздновал почти две недели, а то и все три. Питер хоть и опустел – по селам разъехались отходники – зато заблистал украшениями, елками…

Мы для общинного дома тоже срубили деревце, украсили его картонными игрушками, гирляндами, китайскими фонариками. Часть «небесников» я отпустил по домам – проведать родственников. Перед этим всем выплатил зарплату и объявил о создании артели. Каждый из участников теперь будет получать процент от продаж настолок и шин-воротников.

Еженедельный доход вывешивался на специальной доске, там же я устроил «соц. соревнование» бригад. Кто больше выработал, кто придумал новый способ ускорить производство… Народ оживился, особенно после того, как я еще внедрил «прогрессивки» с оплатой в тот же день. Даже если в итоге нововведение не приживалось – все-равно поощрял людей.

Рождественские праздники для царской семьи были настоящим адом. Так 26-го числа, только за один день, Николай с женой и дочками посетили целых шесть ёлок в Царском Селе: в военном госпитале, в школе нянь, в инвалидном доме, а также мероприятия, организуемые для Конвоя ЕИВ. И если первые три торжества требовали их присутствия на час, то последние занимали, как минимум, по два-три часа. Изматывали страшно.

Со всеми поговори, офицерам руки пожми, детям подарки вручи…

Аликс таскала меня за собой, но уже на третьей елке я заскучал, отговорился церковной службой и попытался смыться. Мне обязательно надо было отвизитировать нужных людей в Питере.

Сразу не отпустили – всей толпой пошли на вручение подарков. Императрица сама подводила каждого из свиты к большому, длинному столу, на котором стояли разные фарфоровые вещички с императорской мануфактуры. Тут разыгрывалась и лотерея между всеми, государь обыкновенно выкрикивал карту, выигравший подходил к царской чете, получал презент. Мне досталось балерина, крутящая фуэте. Отдельно Николай при всех подарил именной золотой брегет с боем.

По глазам свитских я понял, что у меня теперь много завистников. И они непременно постараются подставить мне ножку на скользком дворцовом полу. Срочно при царе нужен был кто-то свой. Но кто?

Прежде чем уйти, я отдарился. Для царицы мы в общине сделали воротник с золотым шитьем и императорским вензелем, Николай получил классическую монополию. Чему этот англофил оказался несказанно рад.

Детям вручил первые, пробные «Слова», «Билет на поезд» и «Княжество». Хоть как-то скрасил царевнам бесконечную череду официальных мероприятий.

Больше всего подарку был рад царевич Алексей. Ему я презентовал игрушку под названием «парашют». Портной (уже, наверное, можно называть «личный портной») сделал из шелка маленький парашют с грузилом в виде медного летчика.

Только вот просчитался я. Алексею подарок не зашел. Силенок натягивать рогатку и запускать парашютиста у него не было, оперативную помощь Деревянко он не оценил – дядька играет, а я нет? Мигом потерял интерес.

К моему удивлению конструкцией парашюта заинтересовался Великий Князь Петр Николаевич. Он отобрал игрушку у Деревянко, стал крутить в руках.

– Необычная конструкция. А зачем эта дыра наверху конуса? – поинтересовался «инженер» – Это ваше изобретение, Григорий Ефимович?

– Не мое – покачал головой я – Видал у Юзефа Древницкого во время прошлого его прыжка с воздушного шара.

– Правда? Я тоже был на той демонстрации, но дыры не припомню. Но так и правда, лучше. Купол не раскачивается, хорошо держится в воздухе.

Я вспомнил, что «инженер» покровительствовал Учебному воздухоплавательному парку, располагавшегося на Волковом поле. На основе этого парка скоро будет создана первая летная школа в России. Гатчинская.

– Увы, парашюты слишком громоздки, плохо помещаются в кабине аэроплана. Военлеты не хотят их брать с собой в воздух.

– Так издать приказ. Кто не похочет – пущай сидит на земле. А то страна столько денег тратит, чтобы их выучить, а он разобьется и что? Учи нового?

– Дельно. Но куда пристроить парашют?

– Под жопу. Пущай сидит на нем, как на кресле.

Князь засмеялся, покачал головой.

– Поговорю с Кованько. Это и правда дельно. Надо ввести в курс подготовки прыжки с парашютом.

– Царь-батюшка был милостив ко мне – я поиграл золотой цепочкой от брегета – Хочу пожертвовать нашим летунам денег на обучение, да на аэропланы.

Гатчинскую школу надо было бы организовать побыстрее. Чем больше выученных пилотов – тем легче будет воевать в Первую мировую. С боевой точки зрения толку от современных самолетов немного – кидают дротики сверху и занимаются прочими глупостями типа дуэлей на пистолетах в воздухе. Но вот авиаразведка – это первое дело на войне.

– Вы можете себе такое позволить? – удивился «инженер».

– Могу.

– Ну что ж… Я договорюсь о визите на Волынское поле.

Мсье Симон Вильнев ухитрялся одновременно есть, наливать, размахивать руками и говорить без умолку. Илья с Николаем смотрели на него с оторопью, чем дальше тем большей. а вот Стольников, похоже, уже все для себя решил.

Сверкая напомаженным пробором, француз дирижировал вилкой с наколотым куском лососины и говорил, шевеля завитыми усиками и таращась черными глазами навыкате. Небольшое пузцо изобличало в нем любителя вкусно поесть и выпить.

– Во Франции сорок миллионов человек, из них треть дети. При том, что последний поденщик зарабатывает не менее восьмидесяти франков в месяц, а цену на игру мы установим в пять франков, будет продано примерно четыре миллиона копий, что принесет двадцать миллионов франков. За вычетом расходов, ваша доля составит около пяти миллионов.

Золотые миражи и небо в алмазах вставали перед зачарованными земляками, только протяни руку. Но не пустую – по расчетам мсье Симона требовалось для начала вложить примерно десять тысяч франков. Но что такое десять тысяч при грядущих выгодах в миллионы?

Илья оторвался от говорливого француза и перевел вопросительный взгляд на меня.

– Складно баешь, Сеня. Куда тебе деньги-то переводить?

– О, куда угодно! – воодушевился Вильнев. – Креди Лионне, Банк де Пари, Креди Сюисс.

Он наклонился ко мне и доверительно продолжил:

– Если есть трудности с переводом, я готов принять и наличные.

Ну еще бы. Экое благодеяние, налик принять. Даже авторы нигерийских писем до такого не опускались, так, перевод на билеты для «банкира»…

– Аккредитив. На десять тысяч франков. Открытие после продажи первых пяти тысяч игр.

Вильнев как раз сбрызгивал лимоном стерлядку и его перекосило так, будто он этот самый лимон и съел вместо рыбки.

– Но стартовый капитал!

– Кредит под аккредитив возьмешь.

– Это невозможно!

– Почему же? – прищурился я на жулика. – Банки не дадут, знают с кем дело имеют?

– Это оскорбительно! – он хлопнул салфеткой по столу, вскочил и кинулся к выходу, семеня ногами в полосатых брючках.

– Гриша, чего это ты его так? – удивленно спросил Николай. – Заработали бы. Миллионы…

– Ага, вот как только, так сразу, – иронически вступил капитан. – Навидался я таких, на грош пятаков купить хотят. Турусы на колесах разводят, райские условия обещают, а как только денежку отдашь – фьють! и поминай, как звали.

– Точно. Мелкий жучок, ему не игры наши нужны, а денег с нас срубить. Но мысль правильная – за границами заработки выше, больше народу игру купит. Так что надо думать, как бы нам ее в Европу продать.

– Партнера надежного искать надо, – поддержал Стольников, – самим не вытянуть. Мы же там никто и ничего не знаем.

– Для начала стряпчий нужен. Свой, чтобы не вилял. Где взять – думайте все.

– А у Дрюни спросить.